Я убил Бессмертного. Том 5 - Призывающий Оро

– …Индиана? – вырвалось у меня?

– Что? – не понял Джонс.

– Индиана Джонс?

Ну, а что. Тоже археолог. Пошло бы.

– Эээ… нет, – чуть удивился тот. – Маркус Джонс, профессор археологии в Лертонском Университете…

– Профессор Джонс, – не дал я ему пуститься в перечисление регалий, – расскажите, пожалуйста, побольше об этом храме.

Мы вошли под своды древнего строения. На меня это производило не слишком-то больше впечатление – я в своей жизни видел и поинтереснее места – а вот моих спутников, кажется, пробрало. Они глазели по сторонам; Август даже рот приоткрыл.

Остатки мозаики на полу. Большие провалы длинных, высоких окон – если здесь и были стёкла, то очень, очень давно. И обломки статуй по стенам.

– О! – вновь напал на свою тему профессор Джонс. – Это очень, очень большая удача. Строение времён Передела в таком состоянии…

– Скажите, а почему вы нашли его только сейчас? – уточнил Алекс. – Оно ведь всё время тут стояло. Не из-под земли же вы его вырыли.

– Ну, это довольно очевидно, – Джонс, судя по тону, был недоволен, что его перебили. – Практически все археологические объекты, расположенные на территории Анкирского Союза, были недоступны до недавнего времени из-за закрытых границ, а сами анкирцы больше интересовались военными технологиями, чем…

– Профессор, – улыбнулся я. – Меньше политики. Больше истории.

– А! Да, конечно, – в голос Джонса вернулось благодушие. – Разумеется. Итак, эпоха Передела. Большинство объектов того времени сохранились намного хуже – в основном, из-за… самой эпохи Передела как таковой. Масштабные войны, которые дошли до нас только в виде легенд и мифов, имеют под собой вполне реальный прообраз, и здания того времени пострадали от них.

– Мифов и легенд? – уточнила Юнджи.

– Мы не относимся к ним как к документальному материалу, – отозвался Джонс, – но и отбрасывать в сторону столь аутентичный источник тоже было бы глупо. Все мы помним ещё со школьной программы эти легенды о Тёмных Веках, когда планетой правили демоны…

Оп. Я резко заткнулся и жестом велел остальным сделать то же самое.

– …о снизошедших богах, которые явились, дабы одолеть тёмные силы… Стандартная мифология, конечно же, но она отражает быт тех времён. Возможно, речь идёт о легендарных правителях-прогрессорах, с приходом которых жизнь стала легче, и которых со временем стали обожествлять; так или иначе, – профессор Джонс обвёл рукой останки статуй, – мы считаем, что это место – храм, в котором поклонялись тем самым «богам».

Он показал пальцами кавычки.

– Кажется, от статуй мало что осталось, – осторожно заметил я. Мы натолкнулись на что-то интересное, и я старался не спугнуть удачу. – Эти обломки… у них даже голов нет.

– Юноша, – нахмурился профессор, – не говорите чуши. Даже покрой одежды или предметы в руках могут дать материал для сотни диссертаций! Глядите, у этой статуи в руках свиток. Это уже говорит о том, что в те времена была развита письменность!

На мой взгляд, было больше похоже на планшет. Но профессору, конечно же, виднее.

– И потом, сам факт искусства тех лет! – учёный был в полном восторге, а четыре внимательных слушателя – именно то, чего ему недоставало по жизни для полного счастья. – Например! Обратите внимание на рост статуй. Разумеется, «боги» были обычными людьми, нашего с вами размера. Но тот факт, что потомки воплощали их в таких масштабах, говорит об уровне почитания и о том, что через подобную форму было принято выражать почтение…

Мы завернули за угол.

– Кстати, о лицах! – просиял профессор. – Как вы можете видеть, эти несколько статуй пострадали меньше всего, и у них даже были целы головы…

О, мы заметили. Наши лица вытянулись при виде… художества. Моё лицо, лицо Алекса, лицо Юнджи. И только Август ничего не понял.

– Э… что такое? – с удивлением посмотрел он на нас. – Вы будто призрака увидели.

– Виссарион… – не сговариваясь, выдохнули мы трое, глядя на одну из сохранившихся статуй.

А может, всё-таки хорошо, что ни Люк, ни Сенат сейчас не видят этого?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глава 4

– Ви… кто? – изумился профессор Джонс, оборачиваясь на нас.

Что ж, на моём лице играла такая мина, будто я откусил кусок от лимона на полном ходу. Виссарион и тут прописался! Мало было мне его живого (и, между прочим – живого вопреки всем моим усилиям!), так теперь ещё и роскошная возможность созерцать его в виде статуи.

Юнджи и Алекс знали моего учители куда как меньше по времени – но, кажется, за этот короткий срок он и у них успел оставить тёплые, душевные воспоминания. Они скривились не меньше моего. А вот Август просиял.

– В смысле, тот самый Виссарион? Который…

– Тот самый, – с замогильной мрачностью подтвердил я.

– Но это же прекрасно!

– В самом деле? – тем же тоном уточнила Юнджи.

– Да! Это значит, что мы обнаружили зацепку, которая поведёт нас по верному пути!

– Я бы по такому пути не шёл, – заметил Алекс. Тем же тоном, разумеется.

В этот момент включился почти забытый нами Джонс.

– Простите, я не вполне понимаю, о чём вы ведёте речь…

О. Точно. Ты же ещё стоишь тут и смотришь всю эту сцену. Ладно, пожалуй, не стоит разрушать тебе иллюзию того, что всё идёт по плану. Я натянул на лицо улыбку – сейчас это было чуть сложнее обычного – и повернулся к нему.

В конце концов, Август прав, так? Нравится мне Виссарион или нет, но его статуя здесь – не случайность. Я хотел зацепок – я их получил, причём с первой же попытки!

– Извините, профессор, – пара секунд понадобилась мне, чтобы совладать с собой, и вот я уже снова сама вежливость. – Это… просто статуя напомнила нам…

– …общего знакомого, – подсказал Алекс.

– Да. Именно.

– Очень неприятного знакомого, – добавила Юнджи.

– Что ж, – профессор Джонс поправил очки, глядя на нас с толикой профессионального снобизма – мол, дилетанты, что с них взять, – полагаю, если только у вашего знакомого не было возможности проживать и действовать в этих землях около двенадцати тысяч лет назад, то натурой для статуи послужил не он.

Мы переглянулись. Непередаваемое ощущение.

– Разумеется, – учтиво ответил я. – Но, может быть, вы – как специалист – знаете о натуре для статуи больше нас? Раз уж тут сохранилось лицо, возможно, вам известно, кто это…

– О, – большего профессору и не нужно было. – У нас есть две основные версии по этому поводу. Одни мои коллеги утверждают, что это Биссар-аб-тан, в мифах древних – легендарный покровитель военного дела.

Ну, вот она, зашоренность в чистом виде. Не будь он таким предубеждённым против «ничего не знающих дилетантов» – сразу бы подметил схожесть имён «Виссарион» и «Биссар-аб-тан». Но мы же незнайки и говорим о каком-то знакомом, зачем прислушиваться или задумываться?

Вот Ханагава бы это подметил. Он достоин звания профессора, а ты – нет. Отныне будешь просто Джонс.

– А вторая версия? – мило улыбаясь, уточнил я.

– Фассарабонт, – отозвался просто Джонс. – Военачальник при легендарном царе Макрасабале. Лично я придерживаюсь этой версии; поглядите на застёжку плаща у статуи, и вы увидите характерные узоры, присущие именно культуре эпохи Макрасабала. А также предметы в руках, что указывают на…

Мы все опять переглянулись. Серьёзно? Неужели вы, археологи, настолько узколобы, чтобы не видеть даже схожести имён?

– Простите, – поднял руку вверх Август, – может, я плохо разбираюсь в точных исторических науках… но это не может быть один и тот же человек? Биссар-аб и Фассаработ…

– Биссар-аб-тан и Фассарабонт, молодой человек! – повысив голос, поправил просто Джонс. – И не держите специалистов за дураков, прошу прощения, на минуточку. Да, определённая схожесть в фонетике имён действительно присутствует, однако она объясняется просто – общими языковыми мотивами культуры. Фассарабонт жил и действовал спустя триста лет после возникновения первых легенд об Биссар-аб-тане. Для того, чтобы быть прообразом этого божества, ему нужно было быть крупным долгожителем!