Посмотри, наш сад погибает - Ульяна Черкасова

чтобы Велга вышла замуж, прежде чем навсегда покинет родителей, и потому её венчали не с женихом, а с тем, кто им назывался не в храме, а в пиршественном зале, не Пресветлый Брат, а собственный отец. Так требовали обычаи.

Потому и невесте, и жениху закрыли лица: чтобы ни человек, ни дух, ни святой не заподозрил подмены.

В левой руке Велга держала свечу и сквозь плат едва различала огонёк. Правой рукой она переплела пальцы с пальцами Инглайва, и их запястья обвязали, а хирдман из дружины северян пролил горилку в миску под их руками. Капли брызнули на запястье Велги, и она вздрогнула, точно от кипятка.

– Эх, жаль не мне, – нарочито громко вздохнул Инглайв из-под плата.

– Тебе ещё налью, дорогой гость, – прокряхтел отец.

– Так что мне горилка? Не упиться. Я про невесту. Такая красавица у тебя, князь.

Заиграл дударь на своей дуде, и весёлая песенка зазвучала на весь зал, её подхватили волынка и свирель.

Велга вспыхнула ещё стыдливее, а Инглайв повёл её вдоль стены, кругом вокруг стола. Он шёл впереди, держа свечу в левой руке, а правой был по-прежнему обвязан с Велгой. Обоим нельзя было открывать ли́ца, и они то и дело спотыкались о лавки, отчего каждый раз гости громко хохотали и притоптывали, желая пуститься в пляс. И Велге тоже захотелось танцевать.

В ушах звенели височные кольца. То звонко, то тихо, то весело, то жалобно. И сердце Велги так же стучало, то замирая от счастья, то разрываясь от тоски.

Шаг за шагом. Рука в руке. И впереди высокий, статный Инглайв. Каким был настоящий жених Велги? Были ли у него такие же яркие голубые глаза? Многие северяне могли похвастаться яркими, точно ледяные озёра, глазами. Но что до Оддбьёрна Раннвайга? Как выглядит он?

Шаг, ещё один. Велга крепче вцепилась в большую руку свата. Была ли такая же большая, сильная ладонь у её мужа? Была ли она так же горяча?

Гости хлопали, притоптывали в такт дуде, и Велге тоже не терпелось станцевать с подружками, а может, с Инглайвом. Ей так понравилось чувствовать свою крохотную тонкую ручку в его большой руке.

Сквозь паутинку вышивки платка показалось бледное лицо матери. Она улыбалась довольно, горделиво. Но гордилась ли она взрослой красавицей-дочерью? Или же богатым влиятельным женихом да удачной сделкой? За подол госпожи Осне хватался Кастусь. Он скорчил вредное лицо при виде сестры и кинул в неё куриную косточку. Велга увернулась и чуть не упала, Инглайв обернулся, едва успел обхватить её за талию, придержать. Но свеча выскользнула из его левой руки. Упала на пол и потухла.

Затих вдруг дударь.

– А-ах! – запричитали женщины, кто-то осенил себя священным знамением, кто-то поплевал через левое плечо. Мужики застучали по дереву.

А Велга застыла, глядя туда, куда укатилась потухшая свеча.

– Помоги мне, красавица, – попросил низким голосом Инглайв, и они вдвоём осторожно опустились на колени.

Он нащупал на дощатом полу свечу, снова зажёг её о свечу Велги.

– Слава Создателю! – громко воскликнула мать, захлопала в ладоши, и неуверенно снова заиграл дударь.

Но не скоро веселье вернулось в его песню.

Казалось, обошлось, не случилось ничего страшного, но, когда они завершили круг, а Инглайв сбросил с себя тёмный плат и осторожно приподнял лёгкий платок Велги, она была бледна как полотно. Её испуг не скрылся от глаз скренорца. Он наклонился к самому её лицу, заглянул в глаза.

– Не грусти, красавица, – попросил он.

Ещё несколько шагов назад сердце её затрепетало бы от этого взгляда, но теперь не вызвало никаких чувств.

Потухшая свеча – дурной знак. Создатель дал понять: в браке этом ей не быть счастливой. Она зачахнет, потухнет, как свеча в руках Инглайва.

Молча Велга протянула свечу матери, и та поставила её на стол рядом со свечой жениха.

– Всё хорошо, родная, – госпожа Осне приобняла дочь за плечи и проводила к креслу во главе стола, рядом с женихом. – Не грусти, повеселись сегодня. Завтра тебе предстоит долгий путь.

И Велга изо всех сил старалась веселиться.

Скоро никто уже не желал сидеть за столом. Гости танцевали на липком от пролитого вина и медовухи полу, а Велга с завистью наблюдала за ними со своего места. Она теперь – жена, и ей не положено так высоко поднимать ноги в танце, непристойно подпрыгивать и кружиться, задирая подол, и радостно визжать.

– Что, княжна, не по нраву тебе замужняя жизнь? – усмехнулся Инглайв.

Он сидел рядом, почти не ел и не пил, смотрел по сторонам со скучающим видом.

– Вовсе нет, лендрман Инглайв, мне, напротив, очень радостно и ве…

Она поймала его насмешливый взгляд и, не сдержавшись, закатила глаза:

– Почему свадьба – моя, а веселиться положено всем, кроме меня?

– Увы, такова доля всех, кто у власти, – он придвинулся и добавил шёпотом: – Когда станешь женой ярла, поводов радоваться станет ещё меньше.

– Что? – пусть в зале было жарко, Велга вдруг побледнела.

– У правителей всегда слишком много соперников. Тебе ли не знать, не княжна? – пожал плечами Инглайв и откусил белыми зубами от кабаньей ноги. – Когда-то Буривои были князьями. А что с вашим родом теперь? Вы даже назваться князьями боитесь, ведь стоит вам заикнуться о былой власти, и всех, даже твоего брата, казнят.

Велга невольно взглянула на Кастуся, жадно уплетавшего пирог. Он перепачкался, словно поросёнок, и уворачивался от нянюшки, пытавшейся вытереть ему лицо.

– Слышала же, что сделали с нашей Гутрун ратиславцы?

От одного упоминания ратиславской княгини стало не по себе. К чему её упоминать? Она уже не одну зиму лежала в земле.

– Великая была женщина. Наша, северянка. Да, вышла замуж за ратиславского князя. Спасла государство от войны, удержала власть, когда княжества взбунтовались. И что с ней стало?

Велга прекрасно знала, что случилось с княгиней Гутрун, но говорить об этом не желала. Это были дела ратиславцев. А Старгород ещё до рождения Велги отделился от Ратиславии и поклялся в верности Рдзении.

– Этот шелудивый пёс, незаконнорождённый ублюдок Вячеслав убил её и всех её детей ради княжения. Он не имеет права на престол.

Пальцы Велги вцепились в подлокотники кресла. К чему этот разговор? Но Инглайв распалялся всё больше:

– А у нас на севере народ жёсткий и решает всё тоже жёстко, но справедливо. Но я желаю тебе удачи, прекрасная Велга. Раз мы друзья… мы же друзья, Велга?

Она ошарашенно закивала, точно заворожённая.

– Тогда я позабочусь о тебе, мой дружок, – пообещал Инглайв и наклонился ещё ближе. От него пахло вином, мясом и