Театр китового уса - Джоанна Куинн

из кувшина, поднятого так высоко, что жидкость превращается в единый тонкий поток, слизывая масло с пальцев и одновременно подзывая Блайза, чтобы принес еще бекона.

– Невестка Розалинда, нынешняя миссис Сигрейв, – говорит Уиллоуби, забирая себе на тарелку последние яйца. – Какие у вас планы на ближайшие недели?

– Уиллоуби, – рычит Джаспер из глубин своей обсыпанной кеджери[4] бороды.

– Ну… – говорит Розалинда.

– Я уезжаю в Брайтон на несколько дней, поэтому вам не придется меня кормить, а заодно вы сэкономите на свечах. Поражен, что вы все еще держите оборону против электрического освещения, Джаспер. В моей комнате темно, как в могиле.

– Масляные лампы идеально справляются, – отвечает Джаспер. – Я не позволю развесить по моей земле неприглядные кабели.

– Чем вы займетесь в Брайтоне, Уиллоуби? – спрашивает Розалинда. – Я там бывала.

– Собираюсь встретиться кое с кем насчет аэронавтического приключения.

Джаспер вздыхает.

– Прояви благоразумие, Уиллоуби. Наши семейные средства не бездонная яма. Сколько раз я говорил, что в колониях достаточно мест для бывших военных. В прошлом месяце я в клубе столкнулся с твоим другом Перри Дрейком – он едет на Цейлон держать местных в узде.

– Перри послужит Империи, я в этом уверен. Но я не хочу этим заниматься. Отец и мать оставили мне денег, чтобы я делал с ними, что пожелаю.

– Ты не можешь разбазарить свое наследство на глупости, – говорит Джаспер.

– И почему же? – говорит Уиллоуби. – Ты разве не читаешь газеты? Большие поместья распродают. Почему бы не потратить наши пенни на что-то приятное, пока мы не потеряли все остальное? Когда ты в последний раз покупал что-то, кроме лошадей? Откуда это крючкотворное упорство, что все должно делаться как делалось всегда?

– Я купил рояль. Для Розалинды. Для жены.

– И кто-нибудь на нем играет?

– Есть обязанности…

– Будущее настигнет тебя, братец, хочешь ты этого или нет, – говорит Уиллоуби. – К слову о Перри, раз уж ты напомнил, – он в армии встретил парня, который стал бы неплохим земельным агентом для Чилкомба. Его зовут Брюэр. Практичного сорта и с цепким взглядом по части сведения баланса. Скоро тебе кто-то такой понадобится.

Но Джаспер продолжает путь по разговорной дорожке, на которую ступил до упоминания земельных агентов.

– Есть обязанности. Есть люди, которые на нас полагаются.

Уиллоуби поворачивается к Розалинде.

– Позвольте рассказать о моих аэронавтических приключениях, миссис Сигрейв. Одна газета предлагает непристойную сумму денег первому авиатору, что совершит беспосадочный перелет из Нью-Йорка в Париж.

– Разве это не опасно? – спрашивает Розалинда.

– Можно лишиться шляпы. Но там, наверху, от восхищения голова кружится, когда смотришь на облака под тобой. Белая перина, тянущаяся к самому горизонту.

– Пустые глупости, – говорит Джаспер.

– Я никогда не была в аэроплане, – говорит его жена.

– Я прилечу сюда. Приземлюсь на лужайку, – обещает Уиллоуби.

– Ничего подобного ты не сотворишь, – говорит Джаспер.

– Кристабель была бы рада, – отвечает Уиллоуби.

– Тебе не стоит поддерживать любовь к авиации у впечатлительной девочки.

– А с этим уже может быть поздновато бороться, Джаспер. Я заказал ей игрушечный аэроплан и, знаешь ли, нашел один из тех деревянных мечей, которыми мы играли в детстве и которые спрятали в конюшне, – его я ей тоже почистил.

– Бога ради, Уиллоуби, это был мой меч, – говорит Джаспер.

– Невозможно посадить аэроплан на лужайке, так ведь? – спрашивает Розалинда.

Уиллоуби улыбается.

– Это вызов?

– Я не позволю тебе фазаном носиться по моей лужайке, – говорит Джаспер.

– Скорее уж орлом.

– Я не позволю провоцировать меня за собственным столом, ты слышишь? – рявкает Джаспер, вырывая салфетку из-за воротника.

– Все слышал, братец.

Джаспер с топотом вылетает из комнаты, хлопая дверью. Столовое убранство вздрагивает: тонкий серебристый звон приборов по посуде. Уиллоуби тянется через стол и подтаскивает тарелку брата к себе.

Из зала доносится крик: «Ребенок весь дом завалил своими дурацкими ветками!», ответный возглас Кристабель: «Отходим к баррикадам!», а затем топот маленьких ножек, взбегающих по лестнице.

Розалинда ждет, пока стол не успокоится.

– Уиллоуби, нам же не придется продавать Чилкомб? Джаспер говорит, что он был в семье Сигрейвов многие поколения.

– Вы теперь тоже Сигрейв. Что думаете?

– Я никогда не знаю, что думать.

– Вам надо завести сына, тогда начнете звучать увереннее. Двоих, в идеале. Наследника и еще одного про запас. Нет нужды краснеть, дорогая сестра.

– Разве вам все равно, что случится?

– Миссис Сигрейв, я запасной. Ничто здесь не принадлежит мне, на что ни взгляни. – Уиллоуби обводит комнату широким жестом и возвращается к объедкам Джаспера.

Дворецкий Блайз заходит в столовую, поправляя белые перчатки.

– Вам требуется что-нибудь еще, сэр?

– Определенно нет, – говорит Уиллоуби. – Пусть кто-нибудь подгонит мою машину ко входу.

– Уже уезжаете? – говорит Розалинда, но Уиллоуби исчезает, прихватив с собой тост Джаспера.

Завтрак, на котором присутствуют оба брата Сигрейв, часто заканчивался именно так – воровством еды, брошенными на пол салфетками, драматическими исходами и нынешней миссис Сигрейв, оставленной в одиночестве за столом и разглядывающей сахарницу за неимением лучшего занятия. Когда Уиллоуби уходит, она чувствует, что упустила свой шанс. Ей ужасно хочется показать ему, что и она знакома с большим миром, в курсе последних новостей общества. Она жалеет, что не знает, как завладеть его интересом, как замедлить его яркую карусель так, чтобы и самой вспрыгнуть на нее.

Чем больше Розалинда за ним наблюдает, тем больше замечает, что правила поведения будто бы не касаются Уиллоуби. К приемам пищи он спускается как попало; его носовые платки из египетского шелка и окрашены в яркие цвета. Он никогда не присоединяется к домашним, когда все они совершают послушные броски в церковь Чилкомб-Мелл воскресными утрами, но Розалинда замечала, что он дружески общается с деревенскими мужчинами. Джаспер однажды сделал ему за это выговор, и Уиллоуби ответил, что сражался бок о бок с такими мужчинами и не собирается теперь смотреть на них сверху вниз.

Отдохнув после обеда, Розалинда часто открывает шторы спальни, чтобы увидеть, как высокая фигура Уиллоуби исчезает за деревьями на границе лужайки. Кристабель вприпрыжку бежит рядом, сжимая в руке деревянный меч. Бетти говорит, что они спускаются на пляж и Уиллоуби учит племянницу ловить крабов. Она гадает, кто это разрешил. Она гадает, чем занимается нанятая ею французская гувернантка.

Она чувствует, что у жизни Уиллоуби нет границ. Она так заманчиво свободна в противовес ее собственной, так искусно беззаботна. Жизнь Розалинды, сперва с матерью-вдовой и теперь с Джаспером, кажется бесконечной чередой воскресений: все строго по часам и строго регламентировано, бесконечные дни скучных обедов и хороших манер. Как волнующе узнать, что эта отчетность вещей – ножей для рыбы, скатертей, тем для разговоров –