Должница (СИ) - Асхадова Амина

Ноль. Никаких эмоций. Не знаю, в какой момент меня начинает злить ее холодность. Даже ее сопротивление было бы вызвано какими-то чувствами, а сейчас я трогаю ее тело и не получаю в ответ ничего.

А через несколько секунд я выбрасываю эти мысли из головы, хватаю ее руки и опускаю их на свои плечи. Мне не нужны ее чувства, мне нужно ее тело. И сегодня я его получу.

Она дергается, неосознанно проводит пальчиками по моим плечам и тут же хмурится. Почувствовала ссадины. Усмехаюсь. Прошел почти месяц после нашей первой ночи, но царапины на моей спине от ее ногтей до сих пор не зажили.

- Это… я?

- Разумеется.

Я опускаю жадный взгляд ниже, скольжу по тонким острым ключицам и останавливаюсь на ее упругой небольшой груди. Странное дело, но в копии своей жены – жену я не вижу. Передо мной стоит совсем другой человек. Она другая.

Слаще. Невиннее. Пластичнее. Но расчетливее. И падкая на быстрые деньги.

Сжимаю челюсти от обуреваемых чувств, хватаю ее за бедро, оставляя за собой белые следы от пальцев, и поднимаю ее пластичное тело выше. Аля тут же хватается за мои плечи в попытке устоять на одной ноге. Ее неопытность заставляет меня притормаживать и брать все в свои руки. Во всем. Поэтому мне приходится вдавить ее в толстое стекло с такой силой, чтобы она смогла удержаться при проникновении.

Тонкие белые пальчики вцепляются в мои плечи сильнее, и я шиплю от боли в незаживших ранах. Ее глаза напряженно следят за каждым моим действием, и все ее тело замирает в ожидании. Но я не тороплюсь. Я играю с ее напряженной грудью, пока теплая вода обливает нас с ног до головы, затем спускаюсь ниже и проникаю пальцами между ее бедер, предварительно выдавив гель для душа на руку.

Ее тело великолепно. Не то, что острый язычок, которым Аля вновь пытается уколоть меня посильнее:

- Когда вы узнаете правду, вы будете сожалеть.

Аля часто дышит. Игнорируя эту фразу, я касаюсь пальцами ее влажной плоти, размазывая гель по каждому чувствительному участку. Здесь становится жарко, а от взгляда, которым она одаривает меня, и вовсе можно сгореть.

- Смотри мягче. Не то сгорим, - шепчу я, скользя губами по ее шее.

- В таком случае это был бы замечательный вечер, - цедит она.

А в следующую секунду я немного сжимаю в своих руках налитый член и направляю между ее бедер, медленно заполняя нежную плоть собой, сантиметр за сантиметром проникая глубже и все больше сгорая от нетерпения. Войдя до упора, так, что из ее губ непроизвольно вырвался полувскрик неожиданности, я впился в ее губы поцелуем и также нарочито медленно, растягивая удовольствие, вышел из горячего лона.

Но всему есть предел. И через несколько минут, когда томление достигло наивысшей точки, я перестал себя сдерживать. Мои движения стали быстрее, сильнее, нетерпимее. Дыхание срывалось с каждым проникновением в ее тесное тело, поцелуи стали больнее и агрессивнее.

Я отпускаю ее истерзанные губы, переключаясь на грудь. Забываясь, растворяясь в ее невинном теле. Заставляя ее грудь вздыматься чаще от бешеного ритма соития.

Но вскоре, посмотрев в ее глаза, я понимаю, что Аля не смотрит на меня. Тогда я поворачиваю ее лицо к себе и вижу в светлых глазах лишь холод.

Должница. Не более.

- Повернись спиной.

Аля молча выполняет мой приказ, я кладу широкую ладонь ей на спину, заставляя тонкое тело прогнуться, и проникаю в нее сзади. Прикрываю глаза, останавливаясь лишь на миг. Аля не сопротивляется, она лишь молча меня ненавидит. Я вижу это по ее глазам. Ее ноги дрожат, мне приходиться крепче взять ее бедра и задавать ритм, каждый раз входя до упора и слушая звуки, вырывающиеся из ее мягких губ.

Но Аля слишком неопытная, поэтому после каждого моего толчка она едва держится на ногах.

И вот я медленно проникаю в нее, выключаю воду и глухо спрашиваю:

- Ответь мне. Тебе больно?

- Нет, - шепчет она.

- А что тогда?

В нетерпении я делаю маленькие толчки, сжимая упругие ягодицы в своих руках и вновь слыша ее судорожный выдох.

- Мне непривычно. Вы грубый и… большой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Я буду нежнее. Ко второму тебе придется привыкнуть.

Сжимаю в своих руках ее потемневшие от воды волосы, толкаюсь в нее глубже, но уже аккуратнее, и тяжелым взглядом обвожу широкие женские бедра. Аля… знала бы ты, что лишь ради секса с тобой хочется жить.

Я жестко наклоняю ее ниже, продолжая входить в ее тугое, упругое тело. И это Аля прячет под своими длинными платьями?! В глазах стоит чертовский туман наслаждения, когда я решаю сдаться и кончить. И я не знаю, в какой момент я решаю оставить ее себе. На эту ночь. Я оставлю ее здесь, запру в своей спальне и буду трогать это тело всю ночь.

Приняв это решение, я резко поднимаю Алю, прижимаю к матовому стеклу и ощущаю, как эйфория заливает мой мозг. Я заполняю ее собой и шепчу ей на ухо:

- Когда все завершится, я буду кончать на тебя, Аля.

Я почувствовал, как ее тело напряглось. Сразу же после моих слов. Кажется, что эта девчонка перестала даже дышать.

Покидаю ее горячее тело, оставляю поцелуй на ее горячем плече и выхожу из душевой. Мне нужно отвлечься, иначе даже сейчас я не оставлю ее в покое.

У тебя еще будет ночь, Руднев. Успокойся.

Но Аля выходит следом и тут же принимается собирать раскиданные вещи, которые я стянул с нее. Она одевается… в надежде покинуть мой дом.

- Ты куда-то собралась, Аля?

Она поворачивается ко мне резко, будто предчувствуя неладное.

- Домой… Меня Кирилл ждет.

- Ты никуда не пойдешь. Этой ночью ты принадлежишь мне.

Глава 8. Аля

Я совершенно не помнила, как я провела этот вечер. Знаю лишь, что провела его в жестоком ожидании. В большом пустом доме я ощущала лишь его присутствие – где-то далеко, за дальними дверями.

И его обещание я тоже помнила, поэтому не единожды я собиралась покинуть его дом. Но если бы все было так просто, то герои всех ужасов остались бы живы, вот и территория Руднева была напичкана охраной сплошь и рядом, так, что все попытки к бегству пресекались на корню. Спрашивается: зачем ему охрана, если все равно умирать через пять месяцев?

Весь вечер он был в своем кабинете. Я слышала много звонков, Руднев пытался что-то выяснить, до чего-то докопаться, но все телефонные быстрые фразы долетали до меня обрывками. Лишь позже я поняла, что именно он пытался выяснить.

Я ела еду, приготовленную поваром, лежала на постели, застеленной его персоналом, и надеялась заснуть этой ночью одна. Я надеялась, что Руднев забудет обо мне.

Но он не забыл. И поздней ночью он вошел в спальню. Я тотчас же закрыла глаза, но зверя обмануть оказалось не так просто.

- Не спишь, - раздался его холодный голос.

Я не спала. Я не спала, поэтому чувствовала его поцелуи – на шее, на губах и бедрах. Не спала, позволяя стягивать с себя одежду – я в его доме. У меня нет выбора. Каждый вдох, который вырывался из моей груди, был вызван тяжестью его обнаженного тела. Этой ночью переступить через себя и расслабиться, как бы я того ни хотела, не получилось. В моих мыслях был Кирилл – отдаляющийся от меня с каждым движением Руднева.

Мне кажется, этой ночью я потеряла себя. И я совсем не понимала, где реальность, а где вымысел и жестокий сон.

Я собрала себя по кусочкам лишь утром. Почти тогда же он и позволил мне уснуть. Я оделась, собрала сумку и отправилась на выход, не желая видеть того, кто разрушил мою жизнь. Мою любовь. Мои отношения.

- Ты куда-то собралась, Аля? – голос с лестницы.

Чувство дежавю охватило меня. Я развернулась в гостиной и сжала кулаки от негодования. Руднев спускался вниз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Немедленно верните меня домой! И выпустите меня из своей золотой клетки!

- Кто твои родители, Аля?

Едва не поперхнувшись от его вопроса, я прищурилась и скрестила руки на груди.

Неужели этим он занимался вчера весь вечер в своем кабинете?