Без тормозов - Екатерина Орлова

мне свою одежду. Интересный – не то слово.

– Согласен. Спускайся вниз, я закину вещи сушиться и попрошу принести тебе чай.

– Я думала, чтобы согреться, в Швеции пьют Глёгг.

– А ты подготовилась.

– Я же должна понимать, с кем буду работать.

Я понижаю голос и с абсолютно серьезным лицом произношу:

– Не надо понимать, Вера. Просто прими и смирись.

Выражение ее лица тоже становится серьезным.

– Что это должно значить?

– Не обращай внимания, – снова говорю бодрым голосом, вводя Веру в ступор переменами с своем поведении. – Я пошутил.

– А, ладно, – произносит она таким тоном, будто пытается понять меня или уловить, что со мной не так.

А со мной все не так. Начиная от ненависти к отцу и заканчивая желанием трахнуть женщину, старше меня самого на двенадцать лет. Но зачем ей знать все подробности, кроме последней? Я снова начинаю раздражаться, потому что Вера пытается влезть в мой мозг и просканировать его. Я вижу это по ее пронзительному взгляду и тому, как она склонила голову набок, словно рассматривает забавного зверька.

Раздражаясь, я отступаю от двери, снова пропуская Веру вперед.

– Проходи в кабинет, я сейчас.

Как только ее красивая задница спускается вниз, я, сделав глубокий вдох, отправляюсь следом.

– Где прачечная? – спрашиваю проходящую мимо Татьяну, когда захожу в столовую.

– Давайте я постираю.

– Это надо только высушить. Я сам справлюсь. Так куда мне?

– А… – она зависает на мгновение, а потом начинает тараторить на русском.

– Я не понимаю. – Ни черта вообще, ни слова.

– А, – снова тупит она. – Вторая дверь. Справа. За кухней. Андестенд?

Я широко улыбаюсь. Самый приятный человек в доме, эта Татьяна.

– Спасибо. Андестенд.

Разворачиваюсь и следую в указанном направлении. Захожу в прачечную, прикрыв за собой дверь. Быстро разбираюсь с машинками, у нас дома подобные, так что это несложно. Забрасываю в сушилку все, кроме трусиков Веры. Покрутив их в руках и попытавшись себя отговорить от глупостей, я сдаюсь и подношу их к носу, шумно втягиваю сладковатый запах и прикрываю глаза. Пиздец тебе, Порочный Ангел. Тебе и, кажется, мне.

Глава 5

Саундтрек к главе: Halsey – Control

Я захожу в кабинет, чувствуя вибрацию по всему телу. Я больной на всю голову, если нюхал женские трусики, и теперь этот запах застрял в моем носу и отравляет мозг. Он напрочь отказывается работать. Зрение сузилось до изящной фигурки в моей необъятной футболке, которая, зависнув над блокнотом, что-то там помечает. Я закрываю дверь, и Вера тут же оборачивается ко мне. Видя мое лицо, немного хмурится, видимо, чувствуя напряжение, которое пульсирующими волнами исходит от меня. Я не могу себя контролировать, передо мной словно туман, в котором я плаваю, качаясь на мягких волнах.

Подхожу к Вере, и она медленно поворачивается в кресле, чтобы быть лицом ко мне. Смотрит настороженно и немного испуганно. Я упираюсь ладонями на подлокотники ее кресла и нависаю сверху, приближая к ней свое лицо. Порочный Ангел подается назад, врезаясь затылком в подголовник. Мои челюсти сжимаются, желваки перекатываются под кожей, а взгляд прожигает Веру насквозь. Пиздец, как хочу, просто до головокружения.

Я резко подхватываю ее под подмышки и усаживаю на стол.

– Тимур, что ты… Тимур!

Она ругается и отбивается, когда я, грубо раздвинув ее ноги и подхватив под попку, впечатываю ее промежностью в свой стояк. Осознание того, что под моей одеждой она голая, обостряет ощущения и превращает желание в одержимую похоть, в жажду взять ее, чего бы мне это ни стоило.

– Прекрати! – рявкает она и, замахнувшись, влепляет мне звонкую пощечину.

Я останавливаюсь, правда всего на мгновение, потому что быстро осознаю, такая грубость с ее стороны заводит еще сильнее. Пытаюсь притормозить и не жестить, но благодаря Порочному Ангелу все во мне вспыхнуло и теперь выжжено дотла. Я как будто смотрю на себя со стороны, вернее на животное, наделённое моей внешностью, которое лютует и никак не может остановиться. Руки шарят по телу Веры, оглаживая каждый изгиб, рвутся под футболку, куда она меня не пускает. А потом я перехватываю обе ее руки и увожу их назад, заставляя непослушную красавицу выгнуть спину. Мутный взгляд опускается на часто вздымающуюся грудь, которая колышется от каждого движения. Второй рукой сжимаю затылок Порочного Ангела и впиваюсь в ее губы агрессивным, жадным поцелуем. Она не впускает меня, упрямо мычит, пытаясь отвернуться, но моя хватка сильнее. Не желая сдаваться, я кусаю ее мягкую кожу, и Вера приоткрывает рот, собираясь возмутиться, а я пользуюсь секундной возможностью и проникаю в ее рот жадным языком.

У меня на языке как будто взрываются тысячи маленьких пузырьков, когда я ощущаю ее вкус. Нежный, сладкий, с привкусом мятной конфеты. Меня ведет, когда я прикрываю глаза. Вера не отвечает на поцелуй, прячет свой язык от меня, но прямо сейчас мне достаточно того, что я уже получаю. А потом она кусает меня за губу. Довольно ощутимо, кажется, даже слегка прокусывая или оцарапывая зубами нежную кожу. И это так по-звериному, на голых инстинктах, что мне хочется зарычать и взять Ангела жестко, до синяков сжимая ее кожу. И я впиваюсь пальцами в ее бедро, вырывая из нее то ли стон, то ли хрип. Удовольствие или боль? Я отрываюсь от Веры, чтобы посмотреть ей в глаза, и тут же вся похоть разом сходит с меня, и я как будто впервые смотрю на моего Порочного Ангела. По ее щекам катятся дорожки слез, а сама она зажмурилась и сжалась в комок.

– Вера, – выдыхаю я. – Вера, прости.

Внутри меня все сжимается от осознания того, что я натворил. Похоже, я действительно обидел ее, оскорбил своим животным напором. Еще никогда девушка в моих руках не плакала и не сжималась так, словно хочет прямо сейчас испариться.

– Прости, я не знаю, что на меня нашло.

Ненавижу извиняться. Всегда считал, что проще не делать то, за что придется просить прощения, чем потом проходить через это унижение. И я