Истории одного дня - Margaret Ruan

его из дома, на глазах у всех соседей. На утро в газетах мелькали новые заголовки об убийстве, чипировании и вирусах ПО.

"Не читай всякий бред." Да, не стоит его читать. Сэм не такой, и кровь на его руках была потому, что он пытался её спасти. Сэм просто не смог бы справиться с бензопилой. Я посмотрел на свою, стоящую в углу.

"Надо бы заправить, вдруг понадобится." Да, надо заправить.

***

Все мои руки в крови. Кровь повсюду. Звук бензопилы глушит крики людей. Странно, что я не сделал этого раньше, это ведь то, о чём я всё время думал. Это то, чего я хотел. Но интерфейс в этот раз молчал.

Тёплый привет

Листья клёна, кружась, падали к его ногам. А ему было плевать, его не заботила осень, холодный ветер и улетающие вдаль птицы. Ему было не до этого мира. В его голове всё крутились слова, мгновение, которое он упустил. Мгновение жизни, в котором он успел влюбиться в солнечную улыбку, тёплую руку, кучерявые волосы. Он сам ещё толком не понимал, почему этот "привет" стал самым тёплым в его жизни. Почему он не шёл из его головы. В его жизни было столько людей, столько приветствий, рукопожатий, объятий. Но только он смог прокрасться в его сердце. Застрял там как заезженная пластинка, сводя с ума.

– Эй, привет! – знакомая рука ложится на голову, вороша волосы, солнце мелькает и слепит, а он смотрит на улыбку, что сияет куда сильнее солнца, что согревает сильнее тёплого чая.

– Да, здравствуй, – он не улыбается, боится, что заметит, что не успеет остановиться, что выдаст себя. Это же ненормально. А он не хочет быть отверженным.

– Невесел сегодня, смотрю. Когда мы вчера встретились, ты шутил без остановки.

– Да так, проблемы в колледже, не до шуток сегодня.

– Совсем? Я бы послушал одну.

Почему именно сейчас? Почему не через полчаса, когда бы он собрался с духом, смог бы нормально говорить? Когда запихал бы все эти неясные чувства подальше в себя, и смог бы улыбаться. Почему сейчас, когда на нем нет этой проклятой маски?

– Прости, как-то в голову ничего не лезет.

– Да ну тебя, Сань, за что ты извиняешся?

Он и сам не знал, за что. За то, что не мог вспомнить шутку? За то, что не знал, куда деть свои чувства? За то, что не знал как от них избавиться? Он не знал. Сказал на автомате, просто, чтобы не молчать, как сейчас.

– Не знаю.

– Походу, у тебя совсем всё плохо. Ты, это, если что, скажи, я помогу.

– Хорошо.

– Ну тогда, набери мне вечером, я буду свободен. Давай.

Димка хлопает его по спине и уходит. Санька смотрит ему вслед. Будет ли он когда-нибудь свободен для него в другом плане? Сможет ли он признать свои чувства? Сможет ли получить на них ответ? Он не знал. Знал только, что каждый тёплый "привет" будет будоражить его сердце.

Письмо

Сегодня почтальон прошёл мимо моего дома. Опять. Наверное, мне кажется, но он избегает меня. Хотя признаков очень много. К примеру, сейчас он ходит по другой стороне улицы, а раньше всегда ходил по моей. Но это ведь глупо, я вижу его через дорогу. Ещё он ходит быстрее, чем обычно, опустив голову. Однажды я был во дворе, крикнул ему слова приветствия, но он не откликнулся. Наверное, не услышал, может у него музыка в ушах или какие-то свои думы. Так я подумал. Но уже месяц он не подходит к моему дому.

Уже месяц и полторы недели как я жду письма. Первые три дня я был в предвкушении. Оно должно было вот-вот прийти. Но вместо него я получил лишь газету и журналы. На четвёртый день не выдержал и отменил все подписки. Сел у окна и стал ждать. Пришли счёта за дом. Я выругался и хлопнул дверью. С тех пор почтальон обходит мой дом. А я смотрю на него в окно. Не сегодня.

Стоило отпустить, стоило забыть, стоило не ждать. Я ждал. Словно не мог иначе. Словно жил этим ожиданием. Долго корил себя, что ляпнул такую глупость. Романтик, блин. Писатель-недоучка. Ну кто вместо номера телефона просит прислать письмо? На что я рассчитывал? Может я ошибся, и встреча в самолёте совсем не судьба, а так, случайность…

Думать об этом мне не хочется. Пусть об этом подумает кто-то другой. Роман встал на середине. Письма нет, только звонки от моего менеджера. Да, ещё он мой друг. Но в первую очередь менеджер. И он ужасно пунктуальный человек. До скрежета в зубах. Даже звонит он мне в одно и тоже время. В час дня, сразу после обеда. Говорит, следит за мной. Хочет привести меня к успеху. А мне нужно письмо. Только письмо.

– Здравствуй, Джек, – его голос сух и спокоен.

– Письма нет, – отвечаю я вместо приветствия.

– Ты в своём репертуаре, – я слышу усмешку в его интонации, – заеду к тебе через полчаса, будь готов, – говорит Стэн и кладёт трубку.

– Педантичный урод, – отвечаю я в пустоту и иду одеваться. В последний раз, когда я отказался выходить из дома, Стэн вызвал врачей. Конечно, психушка по мне плакала, но я туда не стремился. Наученный горьким опытом, я больше не спорил с ним. Настолько, что писал по две-три страницы в день. Которые он потом забраковывал. Своего рода, ритуал.

Звук дверного звонка заставил меня вздрогнуть. Хотя я ждал и видел, что на часах уже половина. Даже так это было  резко для меня. Добавил в свой вымышленный список дел, сменить звук у дверного звонка. Добавил и забыл. Открыв дверь, я увидел Стэна, в выглаженном костюме цвета китовой кожи, с галстуком в тон и натянутой улыбкой как у продавца-консультанта. В глубине меня умерла надежда, я ждал почтальона.

– Ты напоминаешь мне продавца. А так как ты без чемоданчика, то можно решить, что ты толкаешь дурь, – я вышел на крыльцо и закрыл дверь.

– Твои шутки, Джек, как всегда оригинальны. Но, в упрёк себе, скажу, что и ты выглядишь, как наркоша.

Что ж, поспорить с ним я не мог. Помятый спортивный костюм, пятидневная щетина, пустующий и озлобленный взгляд. Кто угодно так бы решил. Наверное, поэтому Стэн ходил в магазин вместе со мной.

Мы сели в его новый мерседес и отправились в торговый центр. Мне незачем было уточнять наш пункт назначения. В