Царство малюток (Приключения Мурзилки и лесных человечков) - А Хвольсон

РАССКАЗ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ

Как эльфы очутились в Италии и какой они устроили

концерт.

ПОСЛЕ многих приключений, полуживые от усталости ласточки, перелетев чуть ли не полсвета, опустились с малютками-невидимками на берегах Италии.

Эльфы, которые ничуть не устали с дороги, живо побежали ознакомиться с чужой страной.

Апельсиновые и лимонные рощи, гранаты и мирты, виноград и розы попадались им на каждом шагу,- высокая огнедышащая гора, окутанная розовато-фиолетовой пеленой, виднелась вдали.

- Как мне здесь нравится! Как

здесь чудесно! - восклицал поминутно

Мурзилка.

Бегая в своих сапожках-скороходах, лесные человечки заметили издали красивое небольшое здание, из окна которого доносилось звучное пение.

- Вот замечательный то народ

итальянцы, - заметил доктор Мазь

Перемазь, - куда ни пойдешь, везде

только и слышишь песни.

- Господа, - остановил эльфов

Чумилка-Ведун, - посмотрим-ка, кто это поет.

- Посмотрим! - в один голос

ответили человечки. Мурзилка

первый вскочил на стоявшую у окна

перегородку и стал заглядывать в

окно; за ним поспешили Вертушка и Чумилка-Ведун, наездник Скок,

Пучеглазка и другие. Шиворот

Навыворот влез на растущее у окна миндальное дерево; туда же забрался на самую верхушку Дундундук и все остальные.

- Здесь учатся петь! - объяснил

всем доктор Мазь-Перемазьг указывая на окно.

- И даже целый хор учится, - подтвердили Знайка с Незнайкой, поместившиеся на шаре, у самого окна.

- Тише, господа, тише, - кричал

Мурзилка, - вы мне мешаете слушать.

Знайка с Незнайкою, между тем, через оконную щелочку залезли в зал и, как только ученики окончили занятия, и сторож запер дверь, они отворили окна, и вся ватага ввалилась в класс. Поставив четырех на часах, все разместились по скамейкам.

- Кто же будет у нас дирижером? - спросил Пучеглазка.

- Господа, возьмите меня в дири

жеры, пожалуйста! - закричал в ответ Мурзилка.

Какой ты дирижер! - смеясь за метил доктор Мазь-Перемазь. - Нет, господа, в дирижеры возьмем Заячью Губу; он больше всех смыслит в музыке.

В зале раздалось дружное пение

- Верно, верно! - раздалось со всех сторон.

Заячья Губг влез на кафедру и, схватив длинный Щхут, стал дирижировать.

В зале раздалось дружное пение. Эльфы мастера были петь; один только Мурзилка фальшивил постоянно и вызывал замечания дирижера. Более всех усердствовали Дундундук, Дедко-Бородач и доктор Мазь-Перемазь, у которого оказался звучный голос-бас.

Спели человечки одну песню, другую, наконец, вынув из пюпитров оставленные в зале коты, стали пробовать заучить неизвестную им пьесу, как вдруг караульные закричали: "Идет! учитель идет!"

Грозный прут дирижера и ноты полетели на пол. Проказники в мгновение ока очутились уже на дворе.

- Кто наделал этот беспорядок. у

нас в классе? - спросил строго учитель

сторожа.

- Ха! ха! ха! Это мы! - ответили

эльфы,но учитель и не мог услышать

их голосов, тоненьких и жиденьких,

как жужжание мух.

РАССКАЗ ПЯТНАДЦАТЫЙ

Как эльфы-малютки проводили время в

Швейцарии и как они затеяли стрельбу в

яблоко на голове Мурзилки.

ЛЕСНЫЕ человечки охотно остались бы подольше в Италии, но ласточки не любили задерживаться надолго в одном месте, и, спустя день, собрались они снова в путь. Вскоре наши малютки вместе с ласточками очутились в гористой Швейцарии.

На пути встречали они высокие горы со снеговыми вершинами, бездонными пропастями и бешеными водопадами; по склонам зеленели леса, расстилались пастбища, на недосягаемых высотах паслись альпийские козы и серны. Живописные долины и озера ютились у подножия громадных гор. Большие орлы парили в облаках.

Малютки мало обращали внимания на все это и ждали с нетерпением, когда, наконец, ласточки снова опустятся на землю.

Но вот желание их сбылось. Усталые ласточки, выбрав удобное местечко, решили остановиться для отдыха.

Как только они сели на верхушку горы, Чумилка-Ведун первый опустился на полянку и сейчас же закричал товарищам:

- Ах, поглядите, мишень и стрелы!

- Не захватить ли нам их с собою и где-нибудь в укромном местечке по упражняться? - предложил Мурзилка.

Сказано - сделано! Крошечные ручки ухватились за подставки и с большим трудом двинулись в путь. Дорога шла в гору; с носильщиков пот лил градом. Один Мурзилка ничего не нес, а бегал и суетился больше всех; он

Крошечные ручки ухватились за подставки...

всегда ухитрялся ускользать от работы, пользуясь чужими трудами.

Наконец, они дошли до тенистой полянки среди густого леса и на ней поставили мишени. Эльфы по очереди метали стрелы, но в цель попадал только один Пучеглазка.

- Браво, брависсимо, Пучеглазка!

кричали ему братья, - ты важный

стрелок!

- Вот еще! - ворчал обиженный

Мурзилка, - какой он важный

стрелок? Хотел бы я видеть, как он со

мною посоперничает.

- Поди сам метать, - сказали ему

братья.

- Вот еще новости, стану я себе

руки портить, - ответил заносчиво

Мурзилка.

- Ну, полно дуться! послушай-ка

лучше, что я расскажу, - сказал доктор Мазь-Перемазь. Толпа побросала стрелы и окружила рассказчика.

- Несколько сот лет тому назад в Швейцарии жил один человек по имени Вильгельм Телль; он славился во всей стране как самый меткий и

искусный стрелок, а это что-нибудь да

значит в такой стране, где почти вся

кий житель стреляет получше Пу

чеглазки...

Начало рассказа про Вильгельма Телля очень заинтересовало лесных человечков, и они все обратились в слух. Один только Мурзилка отошел в сторону и стал смотреть в зеркальце, которое он всегда косил с собою. В то же время он, однако ж, внимательно слушал рассказ.

- Соседи любили храброго, справедливого стрелка Вильгельма, продолжал доктор Мазь-Перемазь, - не любил его только злой начальник деревни и всячески старался притеснять его. Однажды жестокость старшины дошла до того, что он, призвав Вильгельма Телля, сказал ему: - "Слушай,

про тебя говорят, что ты лучший

стрелок; докажи это на деле, прострели яблоко, которое будет лежать на голове твоего сына!" - Задрожал бедный отец. - "Смилуйся, ведь долго ли до несчастья!" - взмолился он, - "у меня может дрогнуть рука, и тогда я прострелю голову моего ребенка; делай со мною, что хочешь, но избавь от такого ужаса". - Но старшину не тронули мольбы отца, и он не взял назад сказанных слов. - "Батюшка, чего ты боишься? - сказал маленький сынишка Телля. - "Разве у такого стрелка, как ты, может случиться промах, полно! Я не боюсь, давайте сюда яблоко. Стреляй, батюшка, и не бойся!" - воскликнул храбрый ребенок, обводя гордым взглядом окружающих. Смелому мальчику положили на голову яблоко. Раздался выстрел. Глазам присутствующих представились потрясенный, бледный отец и улыбающееся личико сына с простреленным яблоком на голове.

- Каков мальчик! - вырвалось у всех эльфов, - каков молодец! Даже подумать страшно!...

- Что же тут страшного? - послышался из-за дерева хвастливый голосок Мурзилки, - хотите, я готов сделать то же самое?

- Не хвастай, Мурзилка, - заметил ему доктор Мазь-Перемазь, - где тебе, трусишке!

- А вот не струшу, - кричал Мурзилка, - не струшу! Несите яблоко...

Несколько карликов отправились в ближайшие сады за яблоками; малютки отыскали несколько самых больших яблок, в несколько раз больше Мурзилкиной головы, так что в них легко было попасть. С трудом притащили крошки тяжелую ношу.

- Неужели, в самом деле, хотите

стрелять в эти яблоки? - плакался насмерть испуганный трусишка; он не думал, что братья примут всерьез его хвастовство.

Когда положили ему на голову яблоко, он задрожал и не своим голосом закричал:

- Пучеглазка, стреляй раньше в лежащее на земле яблоко; если ты его прострелишь пополам, тогда я позволю, а то - ни за что.

Пучеглазка прицелился, и яблоко в один мин разлетелось вдвое.

- Ах я несчастный, - рыдал Мурзилка, - Пучеглазинька, миленький, целься повыше, вдруг ты попадешь мне в голову, что тогда будет?

- Не беспокойся, не попаду! стой

только смирно!

Хвастунишка трясся всем телом, но братья, зная, что ему от этого никакого вреда не будет, хотели раз навсегда отучить его от хвастовства.

Эльфы обступили беднягу. Знайка и Пучеглазка натянули лук. Просвистела стрела, но, вместе с этим, раздался такой отчаянный крик, какого крошки еще не слыхивали в жизни.

Все бросились к Мурзилке. Тот живехонек лежал на земле и трясся, как в лихорадке.

- Ой, убили, убили Мурзилочку! -стонал он. - Ах, не подходите! я уже умер, прострелили мою головушку.

Пучеглазка натянул лук, просвистела стрела...

Дружный, продолжительный хохот раздался над трусом; он осторожно

поднял голову и, видя добродушный смех братьев, не на шутку рассердился.

РАССКАЗ ШЕСТНАДЦАТЫЙ