Пионер. Назад в СССР - Павел Ларин

серьезной.

Слишком серьезной для такого разговора. Ну, какая, к черту война? Неужели я какого-то сопливого пацана не размотаю? Конечно, вожатой это неводомек, так что простительно. Да и роль дурачка́ весьма удобная штука в некоторых ситуациях.

— Вы не верите в меня? — спросил я с усмешкой.

Ясен хер не верит. В кого верить? В бесхребетного мягкотелого пацана? Мне удивительно, как он вообще ухитрился ввязаться с противостояние со спортсменом. Лапин, судя по уверенному, нагловатому поведению, типа, местной звезды. Что-то такое. Опять же, судя по словам Бегемота, там папа при должности. Знавал я таких мальчиков, которые родились с золотой ложкой во рту. Ничего особенного. Этой же ложной потом и давились, придурки.

— Петя…– Елена Сергеевна подошла ближе, а потом вообще положила руку мне на плечо.

Я повернул голову и посмотрел на тонкие женские пальцы с аккуратно остриженными ногтями, которые почему-то чувствовал кожей. Хотя на мне — рубашка. Пусть из тонкой ткани, но все-таки. А ощущение, будто нет ничего. Будто я голый и чувствую прикосновение руки Елены Сергеевны телом. Чертовы гормоны. Думаю, дело в них. Ванечкин находится в том возрасте, когда «встает» на все и на всех. Прошла мимо женщина — «встал». Подумал о женщине — «встал». Просто кто-то прошел мимо, а Петя подумал о женщине — естественно, «встал».

— Петя, я знаю про ваш спор. Но это глупо. Понимаешь? Я очень хорошо отношусь к тебе. Ты умный, начитанный, воспитанный мальчик, однако, тебе против Лапина не выстоять. Ваша война — просто-напросто глупость. К тому же, пойми, не дело это, пионерам друг с другом затевать петушинные бои. Я согласилась поддержать твою затею исключительно ради того, чтоб вы, наконец, подружились. А ты делаешь совсем противоположное.

Круто. Она знает про спор. Спортсмен знает про спор. Все знают про этот дурацкий спор, кроме меня.

— Слушайте, Елена Сергеевна, честное слово, не имею желания тратить время на Лапина. Серьезно. Но если он будет меня задевать, то я отвечу. По-другому просто не может быть. Дело принципа. Бегать от него не собираюсь.

— Так вы уже задели друг друга! Забыл? По вашему уговору, если вытерпишь до конца смены и не сбежишь, он при всех признает, что ты — настоящий пионер, что достоин этого звания. А еще…не знаю, насколько правдива информация, но ты сам говорил, Федор пообещал в случае твоего выигрыша съесть свой пионерский галстук. Это отвратительно, конечно. Сын первого секретаря горкома, а позволяет себе столь вопиющие поступки. Совсем парень распустился. Нельзя относиться столь пренебрежительно к таким важным вещам, как галстук. Это, в конце концов, честь и совесть любого пионера. Но, тем не менее…

— Та-а-а-ак… — Я сразу начал соображать.

Хотя, тут и напрягаться сильно не нужно. Очевидно, Лапин сделает все, чтоб Ванечкин не вытерпел. Могу представить, как разгуляется его убогая фантазия. Соответственно, нужно ждать подставы, подлости и другого дерьма.

— А если я не выдержу? Если сбегу?

— Ну…тогда ты тоже прилюдно, в присутствии всех учеников, на линейке, выйдешь и объявишь себя…– Елена Сергеевна немного замялась. Ей явно было неприятно это говорить. — Объявишь себя ссыкуном, треплом и слабаком. Разве не помнишь? Я ведь от тебя узнала об этом. Ваш спор возмутителен просто сам по себе. Если честно, остаюсь в уверенности, надо было рассказать завучу. Не надо мне было соглашаться на твою просьбу.

— Ух, ты…мощно. — Я задумался на мгновение, осмысляя перспективы.

Интересный расклад. В принципе, на Ванечкина глубоко наплевать. Тем более, по сути, он и есть ссыкло. Пока тянул его воспоминания, любые, хоть какие-нибудь, которые мог взять в момент нашего воссоединения, большинство мыслей были именно такими. Он боялся всех. Но при этом многим завидовал. Сделать что-то не так, тоже боялся. Хотя, очевидно, сильно желал быть героем. Но…как говорится, кесарю кесарево. Если ты от рождения сопля и мямля, с хрена ли вдруг станешь кем-то другим.

— Елена Сергеевна…– Накрыл своей ладонью руку вожатой. Она, эта рука, все еще лежала на моем плече. — Не волнуйтесь. Я знаю, что делать.

— Сомневаюсь…– Блондинка осторожно вытащила свои пальцы из-под моих, развернулась и опять пошла вперед.

Однако, я успел заметить легкое смущение в ее глазах. Она, видимо, не привыкла к таким жестам со стороны Ванечкина. Да и к взглядам тоже. А я не могу смотреть на нее иначе. Мало того, действительно девочка привлекательная, с внутренним стержнем и при этом яркой сексуальностью, которая чувствуется даже через обычную внешность, так еще дебильный Ванечкин, а вернее его тело, добавляет эффекта. Оно, тело, откровенно говорит мне, что хочет уже набирать взрослого опыта.

Я с тоской посмотрел на задницу вожатой, которая удалялась от меня, а потом вздохнул и пошел следом. С тоской, потому что вполне очевидно, Елена Сергеевна выпишет мне отказную, если я сунусь со своими желаниями. Для нее Ванечкин — ребенок.

— Сука, нельзя было хотя бы в какого-то постарше вляпяться? — Выругался я себе под нос.

— Что ты сказал?– блондинка оглянулась через плечо.

— Ничего… Говорю, день то какой прекрасный. — Догнал вожатую и теперь шел нога в ногу.

Ну, его к черту, все эти соблазны. Надо делом заниматься. Выберусь, все тогда будет, и женщины, и деньги, и нормальная жизнь.

Елена Сергеевна покосилась в мою сторону с сомнением, но промолчала. Наверное, опять что-то почувствовала. Сарказм, например.

— Так…нам сюда… — Заявила вожатая и остановилась.

Я тоже остановился. Повернул голову. Сначала направо. Потом налево. Потом посмотрел прямо. Однако, кроме деревянного одноэтажного строения не увидел ни черта. Оно ещё было выкрашенно в какой-то совершенно ублюдский цвет. Грязно-синий. На стене висела большая доска. Щит. На нем — красный балон с раструбом, лопата, топор и лом. Перед щитом стоял ящик с песком. Слева — входная дверь. Обшарпанная, с трещинами.

— Мы же шли в медицинский блок. — Спросил я удивленно.

Удивленно, потому что… удивился. Хотя, зачем так скромно? Не удивился. Охренел. Пионервожатая решила меня прикопать тут по-тихому?

— Так мы и пришли. — Елена Сергеевна явно причин моего охреневания не понимала.

— Куда пришли? — Я бестолково пялился на старую дверь.

— К врачу, Петя. — Вожатая, наверное, еще больше поверила в мою тупость.

Я посмотрел на Елену Сергеевну, ожидая увидеть улыбку или насмешку. Может, у человека не очень хорошее чувство юмора? Потом опять уставился на старое здание из бревен.

— Это что? — я показал пальцем на вход. Других вопросов у меня, в принципе, не было.

Просто медицинский блок — изолированное от посторонних помещение, в котором имеется вся необходимая для оказания помощи аппаратура, препараты, инструменты. А здесь? Топор и лом на деревянной доске? Отрубить руку или голову, если они вдруг заболят? И, видимо, в песок закопать.

— Петя…все-таки ты действительно странный… — Елена Сергеевна покачала головой, а затем направилась к порожкам, которые вели в здание.

— Ну, ладно… — Я двинулся следом. — Посмотрим, что внутри.

Внутри оказалось так же грустно, печально и убого. Коридор, слева две комнаты. Над ними висели таблички «изолятор №1» и «изолятор №2». Справа — кабинет. Оттуда одуряюще несло какими-то лекарствами.

— Здравствуйте…– Из дальней комнаты, которая находилась совсем в конце коридора, появилась девушка.

Если Елена Сергеевна выглядела обычно, симпатичная, но не более, здесь ситуация была обратная. Незнакомка, одетая в белый халат, напоминала мечту любого половозрелого мужчины. Я данным фактом вдохновился. В принципе, пионерский лагерь начинает мне нравится. Да и хрен с ним, с топором, ломом и убогим зданием. Если такая красотка будет осматривать меня на предмет крепости организма, готов стерпеть все.

— Здравствуйте. Я — Елена Сергеевна, вожатая второго отряда. Вот мальчик. Посмотрите, пожалуйста. Ему от духоты стало плохо. Он сознание, вроде как, потерял.

— Ну, что ж вы так. — Медичка улыбнулась и посмотрела мне в глаза. — Довели ребенка. Проходи в кабинет, раздевайся. Сейчас посмотри, что с тобой произошло.

Я приятно удивился, если честно. Может, только Елена Сергеевна принципиальная? А вот, например, девушка сразу перешла к главному. Я, например, готов приступить к осмотру прямо сейчас. И вообще мне нравится такой взгляд на проффесиональные обязанности. Проходи, раздевайся, здравствуй.

Быстро метнулся в кабинет, принялся стягивать рубашку, шорты, сандали и носки. Разделся до трусов, секунду подумал, а потом потянул вниз и их.

— Хм…Интересно. Молодой человек, Вы решили последовать примеру