Приказано влюбить (СИ) - Хабарова Леока

 - Это ваш почерк? - Она сунула записку прямо под колоссальный эскулаповский нос.

 - М-мой... - Молодой врач растеряно уставился на кривоссальные строчки, расшифровать которые было бы не под силу даже опытному криптографу. Буквы то плясали, то лежали плашмя, украшенные фееричными загогулинами к месту и не к месту.

 - Чудесно. - Ленара сложила руки на груди. Нахмурилась. - В таком случае, все ваши претензии совершенно необоснованны.

И можете благополучно засунуть их себе в жопу. Да поглубже.

Артур набычился. Ноздри горбатого носа трепетали.

 - Той ночью, накануне выписки бойца, вы снабдили меня подробными инструкциями, - сказала она, припечатывая Артура Абрамовича взглядом к месту. - Как в устной, так и в письменной форме. И я всего лишь следовала вашим указаниям. Вот.

Она протянула тёмный пузырёк.

 - Можете пересчитать, если хотите (Если заняться нечем). Не хватает ровно одной таблетки.

Доктор Шрай взял склянку трясущейся рукой. Поправил очки. Сморщил лоб... и что-то в его взгляде заставило Ленару насторожиться. Основательно так, даже под ложечкой кольнуло.

Он что-то заметил. Но что?

 - В-видимо, у Евгения индивидуальная непереносимость препарата. - Артур быстро сунул пузырёк в карман белого халата. - Думаю, кое-что из курса придётся исключить... эээ... от греха подальше.

О как запел! Интересно-интересно...

 - Вам виднее, Артур Абрамович, - елейно промурлыкала Сабитова.

Молодой доктор пошёл пятнами и потупил взор.

 - Прости, - прошептал, заливаясь краской по самые уши.

 - Прощаю, - серьёзно, без малейшего намёка на улыбку ответила она и подошла к окну. Далеко внизу Артура ждали санитары. Один, тот самый, со сломанным запястьем, флегматично слонялся вокруг скорой, двое курили и о чём-то ожесточённо спорили со Степаном, размахивая руками... - Скажи лучше, как там наш пациент?

 - Могло быть и лучше, - вздохнул молодой психиатр, гипнотизируя чашку с чаем. - Но и хуже тоже могло.

Сабитова скривила губы и фыркнула.

 - Ты... ты молодец. - Эскулап охрип, и мягкий голос его приобрёл какой-то особый брутальный шарм. - Быстро среагировала. Ещё бы чуть, и...

"И не видать мне капитанских погон, как своих ушей", - додумала Ленара, а вслух сказала:

 - Что теперь?

 - Будем ждать, когда очнётся, - сказал Артур и всё ж таки сделал глоток порядком остывшего чая.

=11. Старший сержант Евгений Тихонов

Чехи жахнули по головной машине. Колонна встала, а ущелье наполнилось треском автоматных очередей. Женя спружинил вниз и откатился в сторону: грузовик пылал факелом - ещё секунда, и рванёт. Точно рванёт.

Чёрт, надо молодняк уводить! Тупят, сашкИ зелёные. Одни норовят под пули сунуться, герои хреновы, а других точно парализовало - с места не сдвинуть.

Прапор разразился трёхэтажным матом, рация заверещала, а взводный, с кровавым месивом вместо ног стонал у колёс бэшки [1].

Бл@#$ь!

Выстрелы стучали по бронированному железу, словно град по откосам. Крики растворялись во взрывах, а страх - в желании жить.

 - Куда? - проорал Женя. Он ухватил первогодку за загривок и дёрнул на себя, а рядом взвился в небо фонтан земли, огня и металлического крошева. - Назад! Назад, сука, кому говорю!

Женя пёр вперёд танком, прикрывая неумелое отступление новоприбывших мальчишек. Двух горцев превратил в решето - повезло с позицией: ловко укрылся между валуном и горящей спецмашиной, не достать. Третий чечен обошёл его и накинулся сзади. Придушить хотел, гад, да не вышло: Женя перекинул его через плечо и дал в морду. Раз, другой... Чех вырубился, а Женя с автоматом наперевес рванул вперёд, где короткими очередями работал Прапор.

 - Рация! - прорычал тот, ловко меняя магазин. - Суки зло@#$!$%ие, бл@#!$дь...

Дальше Женя слушать не стал, распластался в пыли и пополз к БМП.

Взводный больше не стонал. Глаза его, светло-карие, почти жёлтые, смотрели в небо стеклянным взглядом.

Покойся с миром, дружище...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Женя сорвал с парня рацию и врубил связь.

 - Клумба! - хрипло прокричал он, давясь копотью. - Клумба! Это Тихон!

Тут он сообразил, что его погоняло ни разу не позывной, и матюкнулся.

 - Клумба! Это Мак! Приём!

Рация затрещала и отозвалась чужим глубоким басом:

 - Приём. Мак, это Клумба. Что там у вас?

Вот Прапор мог бы гораздо красноречивее описать, что там у них. Впрочем, Женя решил не уступать.

 - У нас п@#$"ц! - выпалил он, вжимаясь спиной в многострадальную бэху: по машине снова прокатилась волна залпов. - Засада! Ловушка! Колонна встала! Машины горят! В ущелье чехи!

 - Сколько?

 - До х@#я! - Пот заливал глаза. Женя перезарядил автомат и ответил на очередной залп длинной очередью. - Приём.

Рация разразилась треском и жужжанием, потом затихла вовсе, а через секунду выдала вердикт:

 - Ждите помощь в ближайшее время. Приём.

Женя хотел ответить, но в БМП прилетела граната, и он прыгнул в сторону, прикрывая голову руками.

* * *

Он подскочил, намереваясь заорать во всю глотку, но голоса не осталось, как не осталось огня, крови и дыма. Женя сообразил, что лежит на кровати. Потный, голый, но не связанный. Кругом темно - наверное, ночь - и вкусно пахнет дождём. Птицы какие-то чирикают... На приоткрытом окне, которое недавно так его испугало, появились шторки. Лёгкие и полупрозрачные, они худо-бедно скрывали комнату от зоркой вражеской оптики.

Лучше, чем ничего.

Интересно, куда девалась граната... Может, под кровать закатилась?

Он принялся озираться и... обмер. Открыл рот. Закрыл. Нащупал простыню и натянул до подбородка.

На кровати он лежал не один. Рядом, на правой стороне, обнимала подушку та самая Варина подруга, которую он упорно продолжал считать вывертом своего больного сознания.

Девушка лежала, свернувшись калачиком, и крепко спала.

Ого, это как же так вышло?

Женя напряг извилины. Последнее, что удалось вспомнить - ванна с душистой пеной и жёлтая резиновая утка, которая противно крякает, если её сжать. А потом...

Потом туман...

Вот ведь чёрт!

Откуда в его постели взялась женщина? Зачем тут лежит? Что ей надо? Должно же быть какое-то вменяемое объяснение!

Вменяемое... объяснение...

"Вдруг мы трахнулись, а я всё пропустил?" - пришло вдруг в голову.

Ну что за дебильная мысль! Это же надо такое вообще выдумать? Маразм. Идиотизм. Тупые фантазии убогого придурка.

Он же больше никогда не сможет... ни с кем... после всего...

Однако безумная идея странно взволновала: сердце забилось, точно шальное, а тело...

Тело отозвалось, как если бы он по-прежнему оставался нормальным мужиком.

Ну и дела!

Евгений нервно сглотнул, но отвести взгляд от девушки оказалось выше его сил.

Непонятная Лена, в отличие от него самого, спала в ночной рубашке.

Или это просто длинная футболка?

Да будь это хоть шуба с начёсом, под ней всё равно у неё сиськи и... всё остальное, что к ним прилагается!

Женя закусил губу и сделал глубокий вдох. Он давно забыл, каково это, когда член стоит колом, а яйца наливаются и...

Нет, нет, нет, нет.

Нет.

Всё это сон. Просто сон. Примерещилось, не более того.

Интересно, можно ли трахнуть сновидение?

Если она всего лишь фантазия, то наверняка против не будет: разве может выдуманная девушка отказать тому, кто о ней грезит?

Женя осторожно протянул руку.

Коснуться. Почувствовать мягкость волос. Провести пальцами по щеке. Так ли нежна эта смуглая кожа, как кажется?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ладонь почти достигла цели: осталось меньше миллиметра. Женя снова сглотнул, силясь унять дрожь и хоть как-то справиться с нахлынувшей похотью.

Ещё чуть-чуть. Совсем чуть-чуть, и...

Она открыла глаза так внезапно, что у Жени чуть не случился инфаркт. Благо он потерял голос, иначе наверняка бы вскрикнул.