А в чаше – яд - Надежда Салтанова

та поведала, что родом из северных славян, была захвачена в плен и продана в рабство. Мужа и родных – никого не пощадили. Во дворец она попала случайно, когда купившая ее патрикия привела с собой, а василиссе понравилась красивая беловолосая рабыня. И оставили во дворце ее.

Но не одной только василиссе приглянулась красавица. И через год – голос ее стал еще тише – родила она мальчика. Ее солнышко ясное, отрада светлая, все, что есть у нее в чужой стране. Уж как она радовалась, как малыша нянчила, да кормила.

А через полгода, услышав, как поет она ему песни своего народа, отняли у нее сына, отдали кормилице, а ей дали вольную да кошель денег и выставили из дворца. Вот беда, как же ее сыночек с чужими людьми вырастет? Не будет у него матери, чтобы приласкала да приголубила. А ее единственного счастья в чужой стране лишили, как ей теперь жить без ее сокровища ненаглядного.

Женщина голосила, и Калокир лишних вопросов задавать не стал, повел ее, от слез задыхающуюся, в свой дом. Сказал лишь, что жена его недавно преставилась, что нужна нянюшка для дочери, пообещал платить и относиться, как к члену семьи. Что свободы ее ограничивать не будет, как захочет уйти – не задержит.

Так в доме появилась Добронрава, ласково все ее звали Дорой. Оттаяла она, всю свою любовь отдала Нине, та тоже души не чаяла в нянюшке, со временем стала ее матушкой называть. Дора про себя много не рассказывала. Но Нина была любопытна, как все дети. И приходилось Доре описывать роскошные сады большого дворца с мраморными статуями и розовыми кустами. Рассказывать про покои императрицы, где на полу цветочное поле из мраморный мозаики, а на потолке звезды золотые. Вспоминать наряды василиссы, золотом да жемчугами расшитые, да платья придворных сплошь из шелка узорчатого. И про обычаи дворца рассказывала, про безбородых евнухов, про пиры, что своими глазами не видела, но слыхала от других рабов. Не упоминала Дора лишь про императора да про интриги дворцовые. Потому как за такие разговоры можно и языка лишиться. И каждое новолуние вечером уходила Дора ко дворцу. Закутавшись в плащ, стояла на площади Августеóна, глядя в ворота. Возвращалась безмолвная, обессиленная.

Нине исполнилось двенадцать, когда Калокир привез из очередного похода молодого человека и поселил в своем доме. Звали юношу Анастас. Много лет назад его батюшка перебрался с Пелопоннеса в Дамаск, где открыл скромную лавочку да женился. Но пришла беда в дом, скосил родителей мор. А местный старец, который всю жизнь лечил людей травами, Анастаса выходил, да и оставил потом у себя в учениках. От того знахаря и приобрел Анастас умение и страсть к приготовлению снадобий лекарственных. Когда старец умер, Анастас сам стал отвары да настои делать и на базаре продавать. Соседи из греческого квартала чем могли помогали, привечали толкового юношу, снадобья заказывали. На базаре и повстречал однажды он Калокира – услышал греческую речь, разговорились. А через несколько дней караванщик слег с лихорадкой и послал за Анастасом.

Излечил его молодой травник. И благодарный Калокир уговорил его ехать в Константинополь, сказал, что поможет открыть аптеку в Царице городов. Юноша не стал отказываться. Поручил Калокир ему свою скромную лавку, где торговал ранее маслами из восточных стран. Анастас травы какие привез с собой, какие собрал в дороге, что-то купил. Умелым и знающим аптекарем он оказался, вскоре потянулись к нему покупатели. И пошло аптечное дело потихоньку.

Нина любила в лавке сидеть и за Анастасом наблюдать, часто просила у Доры разрешения помочь ему. Интересно там было – и сосуды разные поблескивают, и ароматы трав кружат в воздухе, и горшочки расписные вдоль стен, и ножики странной формы разложены. Травы под потолком подвешены, масла разные в сосудах глиняных, корни в ларцах деревянных да в сундуках кованых.

Через два года умерла Дора, даже Анастас не смог ей помочь. Девочка горевала безутешно, Анастас брал ее за руку, выводил на городскую стену, откуда открывался вид на гавань, ласково поглаживая по волосам, шептал:

– Кто не с нами, тот с Богом. Отпусти.

И Нина отпускала. А через полгода заявила отцу, что хочет помогать Анастасу в аптеке. Калокир вздохнул, почесал лысеющую макушку и не то спросил, не то приказал:

– Замуж за него пойдешь тогда…

Нина покраснела, отвела взгляд, кивнула важно, как взрослая. А Анастас, недослушав Калокира, опустился на колени, сказал, что не смел просить, но любит Нину уже давно. Волновался только, что она-то думает, пойдет ли за него? Но сияющие девичьи глаза были ему ответом.

Вели они аптеку вместе больше десяти лет. Сами травы собирали да сушили. Часто и привозные покупали, которых в окрестностях не сыщешь. В Константинополь корабли да караваны приходят из разных стран, много интересного привозят. А иногда и сам Анастас отправлялся в путешествия – знаний набраться, редких трав и кореньев привезти. И для жены любимой подарки привозил. То лунницу23 из северных краев, то платки расшитые. Нина тогда одна в аптеке хозяйничала, разве подмастерье нанимала заказы разнести да за аптекой присмотреть, когда сама к покупателям ходила. Ну да не в первый раз, справлялась.

Дом у них был небольшой, но добротный, двухэтажный. На первом этаже сама аптека с печкой, крепким столом, скамьей для гостей, парой сундуков, да дальним закутком за плотной занавеской. Позади еще небольшая комнатка, где тоже сундуки стояли, да широкая скамья с подушками. Из этой комнатки выйти можно было во внутренний дворик. Не атриум24, конечно, но аптекарям хватало места и для садика с растениями лекарственными, и для навесов, где травы и коренья сушились. На втором этаже две комнаты были. В одной раньше Калокир жил, в другой Нина с Анастасом. А как сгинул отец в одном из походов вместе со всем караваном, так с тех пор его комната и пустовала. Нина вновь ходила на стену городскую, позволяя соленому ветру сдувать слезы с лица и уносить печаль. И снова Анастас был рядом.

Еще когда Калокир был жив, увлеклась Нина приготовлением разных притираний для красоты. Привез ей однажды отец из далеких путешествий мазь. Крохотный глиняный горшочек с затейливой вязью, запечатанный воском. Какой нежной была та мазь, как пахла божественно. И с тех пор Нина все пробовала сама такую же сделать, с помощью Анастаса и аптечных знаний его смешивала, отваривала, пробовала. И стали у нее притирания так хороши, что вскоре в аптеку потянулись покупательницы из богатых патрикий. Анастас не мешал, даже подсказывал, какое масло лучше добавить, да как легче вытяжку