Год багульника. Осенняя луна - Джен Коруна

— Так оно и было, — уклончиво ответил Рогдвэн. — Но мне пришлось немного задержаться, чтобы помочь кое-кому.

— Кое-кому? Это кому же?

— Одному моему другу, ты его не знаешь… Ну а как же лунная княжна могла оказаться в этой глуши? — нарочито веселым тоном поинтересовался он. — Я думал, ты при первой же возможности отправишься домой, в Рас-Сильван.

— Если бы была моя воля, я бы так и сделала, — ответила Моав, и тут же печально опустила глаза. — Особенно теперь…

Рогдвэн бросил на нее внимательный взгляд.

— А что теперь?

— Ах, да… Ты же ничего не знаешь…

— И все-таки…

Эльфа резко поставила кружку на поднос.

— Забудь! Теперь это все уже не имеет значения! Ничто уже не имеет значения…

В ее голосе послышалось неподдельное отчаянье. Король Лоргана подозрительно сощурил темные глаза.

— Почему? — осторожно спросил он.

Моав уронила руки на колени и несколько мгновений молчала..

— Потому… потому что Сигарт погиб, — наконец, чуть слышно ответила она. — Гарвы убили его!

Рогдвэн вздрогнул. Некоторое время оба опять сидели молча. Моав рассеяно поглаживала пальцами кружку с молоком. Рогдвэн тихо проговорил:

— Мне очень жаль. Он был храбрым воином…

Эльфа тряхнула головой, словно отгоняя печаль.

— Но, как бы там ни было, мое задание еще не выполнено — один из свитков попал к Гастару, и мне придется совершить путешествие в Сиэлл-Ахэль.

При этих словах Рогдвэн изменился в лице, однако Моав была слишком занята мыслями, чтобы заметить.

— Не думаю, что тебе стоит идти в Цитадель, — решительно заявил он. — Это слишком опасно для эльфы!

Моав опустила глаза и отхлебнула молока — ее лицо в одно мгновение стало усталым и измученным.

— Не надо меня отговаривать, пожалуйста… Я все равно туда пойду.

— Что ж, воля твоя, — сдался Рогдвэн. — Но ведь я могу, по крайней мере, предложить тебе свою комнату на эту ночь — мне удалось занять последний свободный угол в этом свинарнике. Для меня будет большой честью, если старшая веллара Рас-Сильвана примет эту скромную жертву.

Эльфа улыбнулась — впервые за все время их разговора.

— Считай, что она принята.

Король Лоргана улыбнулся ей в ответ — его строгое лицо сразу помолодело, а глаза засияли теплым блеском. Закончив нехитрый обед, эльфа поднялась и в сопровождении Рогдвэна вернулась в трактир.

Номер оказался довольно просторным — это была даже не комната, а целых две комнаты. Молодой король поспешно подобрал плащ и оружие и подошел к эльфе.

— Надеюсь, ты сможешь здесь хорошо отдохнуть и набраться сил перед походом в Цитадель…

— А где же ты будешь ночевать?

— За меня не переживай — я давно привык к походной жизни.

— Нет, нет! — запротестовала веллара. — Так не пойдет! Здесь ведь две комнаты — как раз по одной на каждого. И не вздумай со мной спорить!

Рогдвэн нахмурился — было видно, что он собирается возразить — но тон эльфы был столь непреклонным, что ему не оставалось ничего, кроме как почтительно поклониться в знак благодарности.

Моав устроилась быстро. Очень скоро она, умывшись и переодевшись в то самое серое платье, в котором когда-то была на пиршестве в палаточном лагере, показалась на пороге соседней комнаты. Рогдвэн как раз разжигал огонь в камине. За окном быстро опускались сумерки, в трубе монотонно завывал ветер.

— Ты не против, если я составлю тебе компанию?.. — робко спросила эльфа.

— Сочту это за честь! — с улыбкой ответил Рогдвэн. — Присаживайся к камину — сейчас станет тепло…

Он усадил ее в кресло у очага и заботливо накрыл ноги клетчатым пледом. Польщенная вниманием, Моав смущенно наблюдала за его действиями. Вскоре огонь разгорелся, и от него пошло приятное тепло. Рогдвэн сел на пол рядом с креслом. Некоторое время оба молчали, глядя в огонь. Рогдвэн вскинул голову — до него донесся тихий всхлип. Он взглянул на эльфу — та сидела неподвижно, вперив взгляд в языки пламени; на ее щеке виднелась мокрая блестящая полосочка, особо заметная в свете огня. Рогдвэн спокойно и мягко взял ее за руку.

— Моав… — тихо сказал он. — Я знаю, тебе сейчас кажется, что ты уже никогда не будешь счастлива… Но любая рана когда-нибудь заживает. Поверь мне!

Не в силах больше сдерживаться, эльфа быстро закрыла лицо второй рукой и зарыдала — тихо и устало… Движимый внезапным порывом, Рогдвэн прижался губами к ее пальчиками, все еще зажатым в его руке. Еще год назад подобная дерзость непременно вызвала бы у Моав праведный гнев, теперь же она лишь молча пожимала горячую руку Рогдвэна, точно ища у него защиты… Так они сидели, пока на улице совсем не стемнело. Молодой король тихо целовал бледную руку эллари, а она все всхлипывала и вздыхала, оплакивая свою потерю. Наконец, дрова прогорели, и в комнате стало темно.

— Я, наверное, пойду… — слабым голосом отозвалась Моав. — Спасибо тебе за все.

— Но я ведь ничего не сделал для тебя, — прозвучал такой же тихий ответ.

Моав неслышно поднялась с кресла. Ее волосы и кожа казались особенно яркими в темноте комнаты.

— Самые ценные вещи на свете делаются именно с такими мыслями… Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Она легкими шагами направилась к двери. Рогдвэн вдруг окликнул ее:

— Моав!..

— Что?

— Я должен тебе кое-что сказать!

Эльфа обернулась в темноте.

— Я слушаю тебя.

Он быстро поднялся с пола, подошел к ней. Она подняла лицо, но король уже не мог разобрать чувства, отраженные на нем — тусклый свет умирающего огня стер черты обоих, превратив лица в размытые силуэты.

— Ты хотел сказать мне что-то… — проговорила Моав.

Рогдвэн резко выдохнул и отступил, точно его толкнули в грудь.

— Нет… прости, я не могу!

Он схватился обеими руками за голову — на лице отразилось отчаянье.

— Дай мне хотя бы пару дней, прошу тебя! Всего пару дней!

— Они у тебя есть, король Лоргана, — спокойно ответила эльфа и в следующее мгновение тенью исчезла за дверью.

Некоторое время Рогдвэн стоял, глядя ей вслед, затем встрепенулся, быстро подошел к столу и принялся что-то писать.

***

Моав проснулась от стука в дверь. Было уже утро — и не самое раннее.

— Иду! — крикнула она, поспешно накидывая плащ.

Она открыла дверь — на пороге стоял Рогдвэн. Он был полностью собран. На его плечи был накинут плащ с лисьей опушкой, из-под него выглядывала рукоять меча.

— Ты уже уезжаешь? — расстроено спросила эльфа.

— Прости, но тут кое-что изменилось, и мне надо срочно отправляться в Лорган, — ответил Рогдвэн — он выглядел не менее расстроенным, чем эльфа.

— Ну что ж, надо — значит, надо… — вздохнула Моав, зябко переступив босыми ножками.

Она взглянула ему в лицо.

— Я рада, что мы встретились.

— Я тоже очень этому рад, — ответил он. — Кто знает, может, это не последняя наша встреча. А пока я бы просил принять тебя этот скромный подарок…

Он запустил руку в карман куртки и достал оттуда серебряный медальон в виде двух скрещенных мечей.

— Это знак нашего ордена — я хочу, чтобы ты взяла его.

Моав потянула руку и взяла медальон. Посмотрев на него, она тихо сказала:

— Я буду хранить его в память о тебе…

Правитель Лоргана поклонился и вышел из комнаты. До эльфы донесся звук хлопнувшей двери. Вздохнув, она направилась обратно в постель, как вдруг ее взгляд упал на маленький свернутый в трубочку листок бумаги, белеющий на полу: обычно так сворачивали письма для голубиной почты — самого распространенного способа общения в этом пустынном краю — или же просто для того, чтобы передать незаметно для чужих глаз. Моав подняла записку — вероятно, Рогдвэн обронил ее, когда доставал медальон — и развернула ее.

«Завтра в полдень. Трактир «Башня». Есть важный разговор. Р.».

Несколько мгновений Моав стояла в задумчивости, затем ринулась вдогонку за человеком. Босая, она пробежала через обеденный зал и выскочила на улицу. Холодный порыв ветра подхватил край ее плаща и заиграл им, полоща, точно флаг. Увы, Рогдвэна нигде не было видно — дорога во все три стороны была свободной и гладкой до самого горизонта. Эльфа поежилась и, одернув плащ, побрела обратно в свою комнату.

Захлопнув дверь, она снова разделась, залезла с ногами на кровать и натянула одеяло до самого подбородка. Ее лицо было задумчивым, найденная записка все еще была зажата у нее в руке. Ей и вправду было над чем подумать — например, над тем, что могло обозначать это послание. Было ли оно адресовано ей или же Рогдвэн выронил его случайно… Если письмо действительно предназначалось для нее, то вопросов становилось еще больше. И первый из них — почему он вызывал ее для «важного разговора» в никому не известный трактир, вместо того, чтобы выяснить все здесь же, на месте? Хотя кто знает, что за причины могут побудить людского короля назначить свидание молодой женщине в приглянувшемся ему месте…

За завтраком Моав разузнала у хозяина о «Башне». Оказалось, что до этого заведения не меньше тридцати лиронгов на север — полтора дня пешего перехода. Сообщая это, услужливый толстячок с крайне серьезным видом посоветовал эльфе обходить трактир стороной, а на вопрос почему, ответил: