Снегурочка – невеста моя - Диника Деми

от кузнеца, спросил дед зверька.

Тот вильнул хвостом и побежал обратно по той же улице к дому жениха.

— Ага, без него, нам в лес нет смысла идти, тут ты прав, пошли забирать Фёдора, свататься пойдем до Мороза, — идя быстрым шагом, размышляя вслух дед.

Поравнявшись с домом Анастасии, она вышла из калитки, кланяясь, поздоровалась. Семён тоже остановился и поздоровался, но зверек себя повел очень странно. Он прижал свою пушистую шубку к телу и оскал зубы, зарычал, потом прижал ушки и приготовился к прыжку. Семён схватил зверька на руки и извинившись отправился в дом Фёдора, Анастасия передумала идти и вернулась в свой двор.

Заходя в дом Марфы, он увидел такую картину, за столом все спал Фёдор, рядом на лавочке сидит матушка и молится. Дочитав молитву, она вопросительно посмотрела на Семёна.

— Нашли, Хомка нашел, хороший зверек, только вот что-то ему Анастасия не понравилась, чуть не покусал её. Успел, схватил на руки, а то бы вцепился наверно ей в ногу.

— Неспроста зверек так на неё зарычал, — согласилась с подозрительностью зверька Марфа. — Неспроста. Она к нам последнее время зачастила, все до Фёдора помощи приходила просить, а он то с работы поздно придет, то кому-то уже пообещает, так и не доходили у него руки до Анастасии, может, и к лучшему.

Наконец, Фёдор проснулся, потянулся, чуть со стула не упал, Семён поддержал. Протёр глаза и смотрит на всех и не поймет, что происходит. Марфа с дедом объяснять стали, да рассказывать, что приключилось. А как к ногам зверек подошел да потерся о них, куда и сон делся, все вспомнил, стал собираться.

— А венок, где Снегурочки, что я в руках держал? — бегая по комнате, спросил он.

— Не ищи его тут, мы его в лесу оставили, на пеньке у Лешего, — ответил Семён.

— Свят, Свят, Свят, — стала, крестится Марфа. — У Лешего, Господь с вами, может, не стоит идти?

— Нет, мама, я не могу без Снегурочки, нет жизни мне. Не приду я — умрет она, — повесив котомку на спину с вещами, что сложил, он поцеловал Марфу и они вышли из дома.

Лес погружался в сон, не пели птицы, только совы ухали, ветер и тот утих, небо подарило земле россыпь звезд и мягкое мерцание луны, которая то выглянет из-за тучки, то опять спрячется.

Перейдя через мост, топнул ногой и хлопнул в ладоши Семён, стало еще темней, деревья вековыми кронами небо закрыли, слабо разливаются тени, дороги совсем не видно. Зажег лучину Фёдор и осветилось место, где стояли они. На пеньке, где и оставил он веночек Снегурочки, там и лежал, подошел, взял его, да к груди прижал.

— Леший, а Леший нам проводник нужен, — негромко позвал он бородача в соломенной шляпе.

— Ну вот, я так и думал, всю ночь с вами провоштаюсь. Ночь на носу, а вам не спится, куда торопиться-то?

— Весна сказала, что лед тает, а я не хочу, чтобы моя невеста растаяла совсем, — чуть повысив голос серьезно произнес Фёдор.

— Ладно, ладно, я же с душой и любить умею, эх, была не была, — он вышел на середину дороги и свистнул, да так громко, показалось насколько освещала лучина, все к земле пригнулось.

Через некоторое время мы услышали топот, гулкое бух — бух. Леший улыбался.

— Услышал меня Сивка-Бурка, уже мчится на всех парах сюда. Сейчас вас на него посажу и вмиг до дворца Мороза доставит.

Пока говорил, звук становился сильнее, а как совсем рядом был, земля дрожала. Выскочил на свет светло-коричневый конь, грива густая, бока холеные, хвост, как будто кто накрутил, до самой земли завитки спускаются. Остановился, фыркает. Леший к нему подошел, по морде погладил, за гриву потрепал, потом говорит ему:

— Сивка-Бурка, твоя помощь нужна, знаю, что дел у тебя много, но помоги, сделай одолжение, отвези вот этих людей во дворец Мороза.

Конь мордой мотает, фыркать опять стал, тут к его ногам зверек подбежал, тереться стал. Наклонился Сивка-Бурка к Хомке, понюхал, тот в ответ что-то как щенок промурчал.

— Бурушка, да пойми ты, растает Снегурочка, умрет красавица, а он, — Леший показал на Фёдора. — жених её, спасти хочет, вернуть свою невесту. Ну помоги, ты же Ивану помог до невесты допрыгнуть! И тут тоже видишь какое дело, любовь — штука серьезная!

Конь поднял уши, подошел к Фёдору и понюхал венок в его руках, склонив перед ним передние ноги, давая возможность запрыгнуть ему на спину. Семён отдал в мешочке камушек и подал зверька на руки к Фёдору. Перекрестил его и отошел, от коня.

— Видимо, мне теперь тут остаться надо, ты сам справишься, сердце подскажет, что сделать, какие слова сказать. У влюбленных другой язык, а у меня дело есть еще к Лешею, — и он достал из-за пазухи платочек, смоченный святой водой с гребенкой из волос Фёдора.

Конь развернулся и в три прыжка взвился в небо, усыпанное звездами, у наездника дух захватило. Зверек залез под шубейку, что накинул ему Семён, у Мороза холодно будет в царстве снега. Венок на руку повесил, да крепко в гриву вцепился.

Еще немного и земля, где они летели, стала серебристой, в мягком свете луны снег мерцал и переливался. Еще несколько немного времени и Сивка-Бурка приземлился на землю, а точнее, на снег. Фёдор слез с коня, поклонился ему и пошел по ступенькам к дверям дворца.

Стучать не стал, дернул за ручку, двери медленно открылись, зверек пробежал в щелку, а потом и Фёдор вошел.

— Добрый вечер, хозяева! — поклонился в большом зале, да нет никого.

Крикнул, эхо по всем уголкам огромной комнаты пролетело и опять ни звука. А зверек лапками передвигает, да когтями впивается в ледяной пол, так и не скользит, двигается вперед. За ним и Фёдор идет, верит, что знает Хомка, где Снегурочка находится. По ступенькам подниматься стал, лестница крученая, ступеньки переливаются, а заденешь, звенит, как мелодичные колокольчики.

Поднялись и по коридору пошли, зверек носом дорогу выбирает. Подошли до горницы с резной дверцей, не закрытая стояла, юркнул туда Хомка и заскулил. Зашел в комнату и Фёдор.

На ледяной кровати лежала статуя Снегурочки, окно завешано плотными белыми шторами, создавая полумрак в помещении. Хомка сидел у кровати и скулил, Фёдор подошел к зверьку, погладил его и постарался утешить.

— Не переживай, мы справимся, и Снегурочка скоро проснется.

Кто-то закашлял сзади Фёдора, он оглянулся и охнул, прижал к груди веночек невесты и попятился.

— Кто таков? Что ты у меня в доме забыл?

— Я Фёдор,