Сатисфакция (сборник) - Евгений Гришковец

Дима. Дети — дело ответственное. Мне ещё рано.

Саша. Если у мужчины до лет тридцати пяти не появился первый, именно первый ребёнок, то потом он — я сколько раз видел — потом либо не находит места этому ребёнку в уже сложившейся жизни, либо, наоборот, страшно залюбливает. У женщин по-другому. А вот у мужчины… Так что, может, уже и поздно.

Дима. Ничего не поздно. Я просто пока не могу себе позволить.

Саша. Что ты несёшь. Твой водитель может себе двоих позволить, а ты не можешь? Можешь не позволить себе такие часы или такую машину. Тут вопрос не в «можешь», а в хочешь или не хочешь. Даже говорить не хочется.

Дима. Извините, пожалуйста! Не я эту тему предложил.

Саша. Мне было интересно узнать твоё отношение.

Дима. У меня нет отношения.

Саша. Ну вот и узнал.

Сцена № 16 — кухня — макароны

В кадре Миша и Паша, склонившиеся над кастрюлей.

Миша. Съешь за пятьсот рублей?

Паша смотрит несколько секунд в кастрюлю.

Паша. За тысячу.

Миша. За полторы, если ты при этом ещё выпьешь литр воды.

Паша. А кетчуп можно?

Миша. Минус двести.

Паша. Согласен.

Повар режет яблоко.

Повар. Мы в армии шинель один раз съели. На спор.

Настя. В смысле — «шинель»? Это такая фигура речи? «Шинель»?

Повар. Какая ещё фигура! Настоящая шинель. Два взвода. Один говорит: «А спорим, что мы съедим шинель за месяц?» Мы им: «А мы съедим за полтора». Они — раз, за месяц. И тут мы говорим, что съедим за десять дней! Мы-то думали, они сейчас скажут, дескать, а мы за неделю. А они — раз, и кушайте, дорогие!

Настя. И что? Съели?

Повар. А как же! Был специальный наблюдающий, который следил, чтоб всё честно было. Сукно, подклад-то ничего. Мелко порезали и в кашу, а вот пуговицы… Взвод потом, знаешь, как назвали, – «моль»!

Паша смеётся.

Повар. А ты не отвлекайся! Ешь, ночь длинная! У нас-то десять дней было, и нас много, а ты тут один. Я тоже поучаствую! Ставлю еще пятьсот. Но ввожу временное ограничение. Ты должен съесть, пока они там пьют.

Паша. А если они прямо сейчас прекратят пить? И что тогда?

Миша. Тебе же русским языком сказали — будут пить до утра. Кетчуп какой? Жалко, камеры нет, такое снимать надо!

Ставит на стол две бутылки с кетчупом, повар одновременно ставит тарелку с яблоком.

Повар. Под виски.

Сцена № 17 — ресторан — друзья — и — одиночество

Дима. Что там у тебя дальше?

Саша. Друзья.

Дима. Хорошая тема.

Чокаются, выпивают виски.

Саша. У тебя много друзей?

Дима. Много. Я знаю, что ты сейчас начнёшь продвигать, что друзей много не бывает и прочую моралистическую ерунду. Но, как видишь, бывает. У меня много друзей. Я легко схожусь с людьми. И ничего плохого в этом не вижу. А у тебя, конечно же, один-единственный преданный друг, угадал?

Саша. Почти. У меня двое близких друзей. Что, я настолько предсказуем?

Дима. Так ведь я тоже. Не переживай. Мы с тобой, видишь ли, хочешь ты этого или нет, сильно похожи. Я вот тебя, например, другом считаю. А ты меня нет.

Саша. Я бы на твоём месте про нашу дружбу помолчал. Скажи-ка, Дима, а ты по каким таким критериям людей записываешь в друзья?

Дима. У меня нет таких списков.

Саша. Хорошо. Объясни, кого ты можешь назвать другом? Кто бывший одноклассник, кто коллега, а кто друг?

Дима. Ты как, хочешь серьёзный ответ? Я особенно на эту тему не думал. Вот я с тобой семь лет работаю, конечно, ты мне друг.

Саша. Ты мне не друг. Друзья — это те, кого я не опасаюсь.

Дима. Как это, не друг? Друг, конечно.

Саша. Почему ты так решил?

Дима. Ну, во-первых, мы всё время вместе. Во-вторых, нам друг с другом интересно. Ты мне интересен, мне кажется, что я тебе тоже. Мы занимаемся одним делом. Ты мне нужен. А я тебе помогаю. И я многому у тебя учусь.

Саша. Нет-нет. Это всё не то. С водителем я провожу гораздо больше времени, чем с тобой. И уж точно есть люди, с которыми мне интереснее. И ты мне не помогаешь. Ты помогаешь моей работе, а не мне. Ты мне лично ни разу не помог. А работник ты полезный. И вместе мы всегда только по работе.

Дима. Всё правильно. В чём противоречие? Помогаю работе — значит, тебе. Моя жизнь — это и есть работа. Я всё время работаю. А кто тогда друзья? Одноклассники? Да, я их сто лет не видел никого! Какие друзья! Меня ужас как раздражают все эти перемалывания воспоминаний. Нет, ты мне вообще самый главный друг.

Саша. Эх, бедный-бедный Дима. Если ты считаешь, что я тебе друг, значит, у тебя нет друзей.

Пауза.

Дима. А это нормально.

Саша. Что нормально?

Дима. Ты же не будешь спорить, что любовь бывает не взаимной? Можно кого-то любить, а тебя любить не будут, так? Я думаю, дружба тоже может быть не взаимной. Пусть я тебе не друг. Пусть. Но это не отменяет того, что я тебя считаю своим другом. В жизни всё может быть не взаимным. Понимаешь, о чём я?

Саша. Понимаю. Это ты сейчас сильно… Я даже во многом с тобой согласен.

Дима. Но…

Саша. Что «но»? А! Но мне всё-таки маловато работать с человеком, чтобы этот человек стал автоматически моим другом.

Дима. А кто тогда друзья?

Саша. Это такие люди, которые мне нужны больше, чем я им. И уж точно между нами должна существовать не работа, а необходимость общения. Общения любой ценой, только эту цену никто не потребует.

Дима. Только если я тебе не друг, то у тебя их тоже нет.

Саша. Это неправда. Мне вот этот смешной, нелепый Георгий, он друг. И меня вовсе не раздражают мои бывшие сокурсники. Есть старые друзья, их остались единицы. Но есть ощущение, что они нужны. Тут ведь можно год не видеться, потом встретиться, и этого достаточно. Иногда кажется, что вообще ничего общего быть не может, что говорить не о чем. Но встречаемся, и говорим и говорим. Дружба — вещь таинственная, как и любовь. Ни о какой корысти здесь речь идти не может. Просто у двух людей существует необходимость друг в друге. И это всё. Я не хотел бы объяснять это рационально. Но точно не работа. Исчезнет общее дело — исчезнет необходимость видеться каждый день. И всё. Даже перезваниваться повода не будет.

Дима. Хочешь сказать, что никогда не работал вместе с друзьями?

Саша. Ну почему? У меня есть друг, который изначально возник по твоей схеме. То есть мы вместе работали. Вместе начинали.

Дима. Это ты про Стрельцова, что ли?

Саша. Да, про него. Многие начинают вдвоём, а потом расходятся. А мы как-то грамотно разошлись в делах. Сохранили дружбу.

Дима. Как вы вообще познакомились?

Саша. Как-то очень обыденно. На какой-то мелкой совместной работе. Дремучий был, ударения не так ставил, говорил коряво. Просил меня девушкам открытки писать. Я ему всё замечания делал. Исправляли эти «звонит», «тубаретка». Исправляли до тех пор, пока ему из-за меня зубы не повыбивали. У меня была цепочка золотая, я ему тогда отдал, чтобы он зубы вставил.

Дима. Да ладно? У Стрельцова? Не может быть. Хочешь сказать, он так и ходит с золотыми зубами?

Саша. А кстати нет. Точно, у него же давно керамика. Ни фига себе… это куда же он мою цепочку? А? Нет, ты смотри. Вот ведь! Надо спросить. Вот видишь — дружба! Спасибо Дима, что напомнил.

Дима смеётся.

Саша. Что смеёшься?

Дима. Да я представил, как если б он тебе свои золотые зубы вернул. А у тебя фотографии есть? Стрельцова с золотыми зубами?

Саша. Наверное, есть где-нибудь.

Дима. Супер, покажешь потом, ладно?

Саша. Конечно, вот пришлёшь мне свой новый адрес, я тебе сразу отправлю, по почте.

От этой фразы оба сразу замолкают на какое-то время. Саша разливает очередную порцию, но пока не пьют.

Дима. Верно… верно…

Саша. А ты как думал?

Дима встаёт и отходит от стола к витрине, в которой вращаются пирожные.

Дима. А мне всё кажется в плохих ситуациях, что это сон.

Саша. Я тебе уже снился?

Дима. Нет, в первый раз.

Саша. Ну и как? Страшный сон?

Дима. Проснусь — расскажу. Пока не пойму.

Дима берёт в руки табличку с надписью «reserved».

Дима. Очень странный и всё-таки достаточно реальный, я бы сказал, цветной. Давай выпьем?

Саша. Молодец, давай. Мы тут для этого и собрались.

Дима возвращается, ставит табличку на стол, берёт рюмку.

Саша. Не люблю текилу.

Дима. И я не люблю.

Саша. Рекомендую взять лимон.

Выпивают.

Саша (закашлявшись) . Какая гадость. Кто же от неё получает удовольствие?

Дима. Мексиканцы. Что там у тебя дальше? Дай я выберу (Протягивает руку, берёт список.) Надо же, список написал, готовился. Хоть от руки, и то спасибо. Вот! Очень логично после темы «дружба» давай на тему «одиночество».