Встреси с мечтой - Элис Детли

Патрик вырос в бедности, самой настоящей нищете, с матерью, которая была гордой и волевой женщиной, не позволявшей себе обратиться к кому-либо за помощью. Но чувство голода Патрик помнил всегда, и именно воспоминания об этом толкали его вперед и вперед. Проблема, однако, заключалась в том, что О'Донелл, давно уже достигший поставленной цели, почему-то старался не замечать этого. Женщины не очень-то вписывались в схему его жизни. Они отвлекали от дел и казались прекрасными, податливыми, но насквозь лживыми. Наверняка такой же, думал он, была и стоявшая рядом с ним в лифте блондинка — ее волосы, словно лунный свет, дерзко струились по высокой юной груди и… Патрик подумал о том, что уже никогда не захочет работать, если растворится в ее объятиях.

Нет, естественно, он не был монахом и встречался с женщинами, но всегда держал свои отношения с ними под контролем. Поэтому Патрик предпочитал дам старше себя, знавших, что почем в этой жизни: где-то чуть за тридцать, сделавших карьеру и не искавших постоянного партнера. Так, по крайней мере, они заявляли в начале их встреч, а спустя месяца три, начинали поговаривать о детях и семье. Ему же приходилось деликатно расставаться с очередной подругой. Обзаведение семьей казалось О'Донеллу тогда преждевременным. Да и вообще он сомневался, что когда-нибудь сделает этот шаг, ибо он с детства не знал семейного счастья и не имел ни малейшего представления, как его создать.

Патрик вновь потоптался на месте, чувствуя, как его захватывает жаркая волна влечения к незнакомой девушке. К несчастью, в лифте не на что было смотреть, кроме как на источник желания. Взгляд О'Донелла задержался на изящном изгибе шеи, скользнул по высокой груди, скрываемой простой голубой кофтой, и отметил стройные крепкие бедра, обтянутые джинсовой мини-юбкой. Господи, какая она юная и прекрасная! И такая невероятно чистая и непорочная! Но, решил он, скорее всего, уже не девственница, если судить по взгляду: в нем он прочитал откровенное приглашение к действию. Подобные призывы он получал постоянно и уже привык оставаться холодным к ним. И все же, по непонятной причине, его тянуло к этой девушке, невзирая на отчаянные попытки противостоять искушению.

Джессике стало жарко. На лбу выступили капельки пота, и она с раздражением вытерла их тыльной стороной ладони.

— Может, нам лучше присесть? — предложил незнакомец.

Она обернулась к нему и испугалась: красавец мужчина стоял так близко к ней, что аромат его одеколона приятно щекотал ей ноздри.

— За-зачем?

— Потому что тут душно, — ответил он, наблюдая за жилкой, пульсирующей у нее на писке. — Замкнутое пространство, знаете ли. Наверное, в сложившейся ситуации нам стоит экономить силы. Мне бы не хотелось, чтобы вы упали в обморок.

— Разве я похожа на тех, кто падает в обморок? — улыбнувшись, спросила Джессика.

— Вы выглядите… хрупкой, — Патрик прищурился, — немного бледной, под глазами тени, делающие их еще больше. Складывается впечатление, что вы плохо спали ночью.

— Я жалею, что спросила об этом, — отозвалась она, но все-таки села на ковер и многозначительно посмотрела на свободное место рядом.

Как только О'Донелл увидел ее обнажившиеся стройные ноги, то понял, что совершил роковую ошибку. Возникшее в нем желание вспыхнуло с новой силой. Да, девушка права, и он просто обязан сесть рядом. Тем более, что стоять больше уже не мог. С высоты его роста открывался соблазнительный вид: тонкая голубая ткань кофты повторяла каждое движение девушки и перед ним предстала упругая грудь в обрамлении кружев. О'Донелл согнулся и кое-как втиснулся на оставшееся свободным место на ковре.

— Вам страшно? — спросил он, стремясь отвлечься от стремительно вздымавшейся и опускавшейся груди девушки, которая старалась не подавать виду, что напугана столь близким соседством.

— Не знаю, — глухо ответила она.

Солгать Джессика не могла, а правда пугала ее: ей было страшно не потому, что они застряли в лифте, а оттого, что ее тело слишком бурно реагировало на совершенно незнакомого мужчину. Она чувствовала, как огонь желания охватывает ее с ног до головы, а соски, спрятанные в изящную ткань бюстгальтера, набухли и заострились.

— А вы? — поспешнее, чем хотела, поинтересовалась она. — Боитесь?

Но Патрик едва услышал ее: он заворожено смотрел, как маленькие капельки пота лениво струятся по матовой коже девушки.

— Я что? — отрешенно переспросил он.

— Вы боитесь?

Теперь он зачарованно смотрел ей в глаза: большие, карие, бархатные и пленительные. Не в силах сдержаться, Патрик подался вперед, смахнул невидимую пылинку с ее лица и увидел, как девушка задрожала, словно не могла контролировать себя. Внезапно им овладело чувство неизбежности того, что должно случиться сейчас, в этом лифте. Атмосфера в кабине накалялась, тишина, казалось, гудела в их ушах.

— Нет, — твердо ответил он. — Меньше всего я думаю сейчас о страхе.

— Н-нет? — заикаясь, переспросила Джессика.

Серые глаза буквально жгли ее серебряным огнем.

— Что нет? — спросил ровным тоном Патрик. — Сейчас я восхищаюсь вашей исключительной красотой. И поцелую вас, ведь мы оба знаем, что именно этого вы хотите больше всего на свете. — Голос его сделался хриплым. — Мы оба хотим этого.

— Нет! — в ужасе выдохнула Джессика. — Вы не можете говорить мне такие вещи!

— О, думаю, что могу, — с обезоруживающим спокойствием возразил Патрик.

И вдруг погас свет. От испуга Джессика бросилась в объятия незнакомца и прижалась к его груди. Потом, когда она опомнилась и попыталась отстраниться, он не отпустил, жарко целуя ее шелковистые волосы.

— Бог услышал мои молитвы, — пробормотал Патрик, пряча лицо в золотистых локонах.

С чувством вины Джессика призналась себе, что их молитвы совпали.

— Все хорошо, — успокаивал ее он, чувствуя, как их сердца бьются в унисон. — Скоро нас начнут искать и найдут.

Но все дело заключалось в том, что именно этого ей как раз и не хотелось: Джессика нашла свой маленький рай на земле, и ничто на свете не заставило бы ее добровольно бежать из нежных объятий.

— Так о чем мы говорили, когда погас свет? — прошептал Патрик.

Позднее Джессика попыталась вспомнить, как все получилось на самом деле. Она убеждала себя, что это была ее первая встреча с опытным соблазнителем, игравшим на их взаимном возбуждении и напряжении в экстремальной ситуации, и что она поступила так из простого любопытства и предсвадебного волнения. Ведь раньше она не целовалась ни с кем, кроме своего жениха, да и чем, подумала она тогда, может навредить один-единственный поцелуй? В конце концов, можно позволить себе небольшое сумасбродство перед тем, как совершить жертвоприношение длиною в жизнь, каковым, несомненно, является замужество. Здесь же, в кабине застрявшего лифта, царила мистическая атмосфера, позволявшая под покровом темноты легко следовать влечению, не испытывая никакого стыда.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});