Реальности Лёлика - Артем Валентинович Клейменов

это уж слишком, — устало улыбнулась Елена.

— Я вас понимаю. У меня сейчас перерыв и мы можем поехать в кофейню, — наблюдая за реакцией красавицы, произнёс молодой человек.

— Мне не удобно отвлекать тебя от работы, — в последней и очень вялой попытке сопротивляться неизбежному, произнесла та.

— Ничего, мои пациенты никуда не торопятся и уж точно никогда не жалуются, — цинично произнёс Петр.

И всё завертелось! Елена тут же вспомнила одну кофейню, располагавшуюся относительно недалеко и повезла туда нового знакомого, который почему-то всю дорогу молчал. Елена заинтригована, сексуально возбуждена и несколько смущена одновременно. Противоречивые эмоции рвали на части и она уже не ведала, что делает, совсем не контролируя ни себя, ни своих неожиданных чувств. Она хотела остановить машину, сорвать одежду и отдаться этому малознакомому мужчине. «Господи, хоть бы у него стоял нормально», — цинично и отчаянно пронеслось в голове разгорячённой женщины. Машина нервно летела по шоссе, игнорируя правила и светофоры, Елена уверенно крутила руль, подсознательно понимая, что сейчас она едет не просто в кафе, а навстречу событиям, которые полностью перевернут всю дальнейшую жизнь.

Оставим Елену и Петю и вернёмся к Лёлику, который не без активной помощи молодых девиц допил полученное от Бубнова пиво и находился в состоянии, когда в происходящем трудно выделить что-нибудь одно. Весь мир стал кучей пятен, движений и эмоций. Разговор с девушками повлиял гораздо сильнее алкоголя. Реакции на мироздание обострились. С одной стороны, он замечал больше деталей происходящего, с другой, с трудом фиксировал на чём-то внимание. Потому что главным становилось абсолютно всё. В таком состоянии души Лёлик шёл к своему подъезду и вдруг увидел, как из Толиного БМВ выходит Олеся. Алкоголь и волнительные мечты сделали его более восприимчивым и он почувствовал необыкновенную ревность. Просто физически ощутив, как Толя и Олеся занимались бурным сексом. Впрочем, небезосновательно. Да, собственно, всё так и было!

Лёлик подошёл к машине и вызывающе посмотрел на Олесю, та маленькая сказка про неё и себя, придуманная четыре часа назад, тут же испарилась. А надежды, наивно поселившиеся в сердце, мгновенно превратились в зудящую боль. Невыносимо видеть, как всё, что наполняет твою душу, теряется. Хотелось орать, выяснять отношения и лезть в драку. Блин, как же нестерпимо больно!

Олеся поступила абсолютно по-женски, сделала вид, что не увидела Лёлика. От этого стало ещё больней. Его проигнорировали! Лёлик не знал куда деваться, «крыша» съезжала от переживаний. И он, хватаясь за недавнюю историю с займом, как за последнюю соломинку надежды, подошёл ближе и спросил, когда та вернёт долг. Его, конечно, совсем не волновали деньги. Но Олеся вспыхнула от возмущения, она уже забыла про тот маленький заём и в принципе не планировала его возвращать, считая своим естественным правом принимать любые мелкие подарки. Без обязательств. И от кого угодно. «Толя, отдай денег этому босяку», — возмущенно выкрикнула она. Толя безропотно отсчитал необходимую сумму и странно улыбаясь, передал Лёлику испрашиваемое. «Подавись, придурок»! — обижено прошипела Олеся, развернулась и пошла к подъезду.

Когда она скрылась за дверью, Лёлик заплакал. Состояние, которое он переживал, можно описать одним словом — пропасть. Пустота, мгновенно образовавшаяся в душе, казалась бесконечной и доставляла такое же бесконечное мучение. Говорят любовь прекрасное чувство. Глупость! Любовь — это боль, неимоверная жгучая боль, замешанная на страхе, безумии, похоти и пустой надежде.

Лёлик, не в силах терпеть своё горе, направился в магазин за водкой. Он отчаянно хотел забыться. «В этой стране все придурки заливают горе водкой», — почему-то вспомнил Лёлик, слова Ивана Кукарекина, который полтора года назад бросил пить и уехал в Америку. Ну, не кретин! Теперь в Америке, Кукарекин стиснув зубы «жрёт» стандартный бурбон и до слёз хочет на Родину. Кукарекину не хватает российского миропонимания, бесшабашности и покладистых русских баб. А главное, в России он был кем-то! А в Америке стал среднестатистическим вечно эксплуатируемым чмом. Мечта стала проклятием. А новая родина, дном уличного деревенского туалета. И это правда жизни! А не пропаганда или частный случай! Да что там, тенденция!

На Руси водку пьют с первым встречным. Это даже не обычай, а скорее образ жизни. Иногда так надо выпить, что некогда искать знакомых. Отчаявшийся Лёлик не стал исключением, он открутил алюминиевую пробку «чекушки», ещё не оплатив товар в кассе супермаркета, но не стал пить в магазине. Пить водку из горлышка казалось неправильным и неподходящим к особенностям грусти этого непростого сложносоставного момента. Залить горе хотелось солидно, в компании, из маленького пластикового стаканчика, обильно запивая обжигающее спиртное солоноватым томатным соком. Во всём нужна красота! Собутыльник нашёлся быстро, им оказался Паша Ложкин. Забавный и до жути наивный Паша Ложкин, который приехал откуда-то с Урала. В Москве Пашка занимался делами своей команды КВН, был весёлым и очень находчивым во всём, что касалось тонкого искусства халявы. Они интеллигентно пристроились в очаровательном скверике, недалеко от дворца молодежи, Ложкин прикупил пирожков и чудный процесс пития начался.

Паша типичный провинциал, обладающий полным набором привычек и манер приезжих, недавно «понаехавших» в Москву. Да и выглядел так же. И ещё, он чувствовал себя счастливым покорителем столицы, глядя на город, как на Эверест, который должен вот-вот покориться и почему-то именно ему. Паша легко привлекал к себе людей, моментально с ними сходился и умел очаровывать своей простотой и невероятной естественностью.

— Что обмываем? — заинтересованно спросил Паша собутыльника.

— Личное, — грустно ответил Лёлик.

— Надеюсь, девушка?

— Она самая.

— Ну ладно, тогда по первой. За нас мужиков, — торжественно произнёс Паша и немного пролив водку на скамейку, доверху наполнил маленькие пластиковые стаканчики. Лёлик отхлебнул глоток, но Паша убеждённо сказал: «За мужиков пьют по полной».

Лёлик редко пил по полной, но тут, как говорится, пошёл в разнос. Вторая пошла тоже почти по полной и гораздо легче первой.

— Она сука, меня не любит и презирает, — начал свой рассказ Лёлик, почувствовавший потребность в общении.

— Но она, блин, такая красивая!

— Как Шэрон Стоун? — живо поинтересовался Паша.

— Лучше!

— Да ладно, лучше Шэрон Стоун не бывает! — иронично возмутился Паша Ложкин.

— А мне пофиг эта Стоун, мне Олеся нравится! — искренне завёлся Лёлик.

— А мне Шэрон Стоун нравится, она стала моей самой первой девушкой, — хмелея, выдал Ложкин.

— Ты гонишь, она даже на Урал не ездила, — оторопело запротестовал Лёлик.

— А это всё равно, Лёлик! У меня её классная фотка есть, — игриво подмигнул Паша.

И тут на Лёлика нахлынула грусть. Он понял, что если сейчас не расскажет Паше всю историю своей неудавшейся любви, то непременно сойдет с ума. И его понесло!