Тайна золотого орла, или Дима Томин и лавровый венок - Игорь Леденёв

У Димы возник ещё вопрос:

— А почему Кобо с венком, сразу не нырнул в вырытый Дьяволом ход?

— Ты думаешь, дорога в Ад, сияющий эскалатор? Для падшей души — да. Но пронести туда венок, очень не просто, поэтому Кобо и идёт через прошлое, чтобы подзарядиться энергией во временах правления коммунистов. Ведь венок заряжен положительно, и демон тратит много энергии, неся его.

Дима задумался. "Целая философия получается". Затем, словно, очнувшись, спросил:

— Что такое Полтава небесная?

— Это, небесная аура Полтавы земной.

— А есть ещё Полтава… подземная, что ли?

— Есть Полтава потусторонняя. Отпечаток всего негативного.

"Наш философ" опять задумался.

— Дима Томин! — чуть ли не официально обратилась Наяда. — У нас мало времени. Мне нужно знать твоё решение.

Дима повернулся к русалке и, стараясь, твёрдо, выговаривать слова, вымолвил:

— Я выбираю венок.

— Вот и прекрасно. Честно говоря, я и не сомневалась. — радостно произнесла русалка.

То тут, то там, не умолкая, гремела канонада и пушечная пальба. Звуки стальными дробинками больно кололи ухо.

— Димка!!! — звонко прозвучало над озером. Собственное имя показалось чужим и далёким.

— Димка!!! — уже как от удара плётки встряхнулось сознание.

Медленно переступая через торчащие коряги, и, поминутно, оглядываясь, из рокового, сиреневого тоннеля, не уверенно, вышел Андрюша. Диму бросило в дрожь. Сильно вдохнув и сжав кулаки, он протяжно и громко закричал:

— Не-е-е-т!!!

Но Андрюша, уже шёл к ставку. Увидев русалку, споткнулся, но удержал равновесие, замахав руками, как крыльями. Глаза друга невероятно расширились. Подойдя к Диме и не в силах сказать ни слова от удивления, Андрей только глотал воздух, как рыба.

— Быстрее, прячьтесь! — вдруг закричала русалка, и в следующее мгновение послышался близкий конский топот. На пригорок выскочили пять всадников в синих мундирах. За ними ещё и ещё.

Друзья быстро залегли в прибрежные кусты. Благо, трава оказалась высокая и густая, да дым от пальбы затруднял видимость.

Подымая пыль, лязгая оружием, по тропе проехало человек сто всадников в полном вооружении. С горящими, звериными глазами на закопчённых, усталых лицах. С взъерошенными, мокрыми, котячими усами и длинными, слипшимися волосами, смешно закрывающими уши и вяло развевающимися на скаку. В помятых, запылённых мундирах, устало, подпрыгивая на взмыленных лошадях, всадники никак не походили на театрализованное представление. И было ещё что-то неуловимое и необъяснимое, тяжёлым молотом, стучащее в мозгу: " это настоящие шведские воины".

Пока ехали кавалеристы, ребята вдавились в землю и боялись даже дышать. К счастью, клубы тёмно-серого дыма, перемешанного с пылью, не плохо маскировали, а шведам не пришла в голову мысль остановиться у воды. Ошарашенный, Андрей, прижавшись правой щекой к земле, бросал недоумённые взгляды на Диму. Пушечная пальба не прекращалась. Мутное, утреннее солнце с грустью смотрело сквозь дым, словно через разорванную, грязную тряпку.

Когда последний всадник скрылся в облаке пыли и стих стук копыт, Андрюша вскочил и бросился к лагерю, откашливая и сплёвывая пыль с песком. Дима кинулся за ним.

— Стой! — закричал он вдогонку, но Дорошенко был уже далеко.

Проскочив, на удивление быстро, сиреневую рощу, Дима выскочил на поляну, и остановился, как вкопанный. Поляна оказалась не та, где вчера разбили лагерь. Эта поляна намного шире. Сочный травяной ковёр окаймляют более массивные деревья, словно обнявшие друг друга разросшимися, длинными ветками.

Но самое главное — отсутствуют следы ночного лагеря. Ни палаток, ни остатка костра, ни нервничающих экстремалов. Кругом клубится дым, пахнет гарью и, без остановки, закладывая уши, грохочет канонада.

Сквозь шум орудий, совсем рядом, раздалось надрывное, конское ржание. Видимо бедное животное не выдержало царившего ужаса. Товарищи, словно сговорившись, бросились в сторону и укрылись за толстым, морщинистым стволом поваленного дерева. На поляну выехал отряд шведов. Но с другой стороны выскочили лихие зелёные мундиры. Это — русские.

Послышались выстрелы, крики раненых, лязг сабель, русская и шведская брань. В нос ударил сладковато-приторный запах крови, смешанный с солоноватым духом пота и терпким привкусом пороха. Люди с безумным остервенением рубили друг друга. Кони отчаянно ржали, гарцевали, вставали на дыбы и падали. Мелькали окровавленные шашки и штыки. Вскоре шведы отступили.

Дым колыхнулся и легко взлетел к потемневшим верхушкам деревьев, открыв чудовищную картину: десятка три убитых, множество раненых, истекающих кровью, несколько убитых лошадей. То тут, то там раздавались жалобные крики умирающих.

А гул битвы нарастал. Казалось, гремит повсюду. Куда бежать? Опять послышался топот копыт. Ребята пригнулись. В полном молчании, поднимая клубы коричневой пыли, проехал большой отряд русской конницы. Примерно, человек триста.

Когда скрылся последний всадник и затих мерный топот копыт, Андрюша сильно дёрнул Диму за рукав:

— Что всё это значит?

Дима кратко рассказал, о чём говорила Наяда. Пару секунд Андрей обдумывал услышанное, затем серьёзно произнёс:

— Значит, нужно спешить, спасать лавровый венок.

Дима внимательно глянул на Андрюшу. С горящими глазами и слишком уж сосредоточенным лицом друг напоминал потенциального клиента психиатрической клиники. "А может все находящиеся тут люди потенциальные клиенты психушки?" — подумал Дима. "Не зря ведь, психбольницу в Полтаве называют "Шведской"?"

— Андрей! Русалка говорила только про меня. Ты можешь остаться. — самым серьёзным тоном сказал Дима.

— Где? Здесь! — Андрюшины губы скривились в надменной улыбке.

— Ты понимаешь, что пойти со мной, это всё равно, что к щуке в пасть. — с нажимом сказал Дима.

— Ничего, и щука иногда отпускает добычу. — отшутился Андрюша.

— Наяда отправит тебя обратно в наше время. — не унимался Томин.

— Она что, оператор туристической фирмы?

— Андрюха! Я серьёзно.

— Я тоже серьёзно. Как я могу тебя оставить одного? Я иду с тобой. Это моё решение.

Дима внимательно глянул на друга. Тот смотрел спокойно, преданно.

— Спасибо, Андрюха! — Дима протянул руку. Плотная Андрюшина ладонь сжала ладонь Димы.

— Ну, а теперь пойдём. — уже спокойно ответил Дорошенко.

— Может, для начала, раненым поможем? — Дима сочувственно глянул на корчащихся и стонущих людей.

— Чем? И тебе жить надоело? — в голосе Андрюши зазвучала твёрдая сталь. — Чем ты им поможешь? А сам можешь погибнуть очень даже легко! Так что пойдём быстрее отсюда!

Друзья осторожно спустились по сиреневому тоннелю, и подошли к ставку. Блюдце ставка стало напоминать окно с тёмными, плотно занавешенными, но медленно колыхающимися шторами. Вместо утреннего тумана нервно клубятся рваные вихри пушечного дыма, и вода, потеряв прозрачность, непроглядная, как ржавая железная дверь.

— Наяда! — негромко позвал Дима.

Подул лёгкий ветерок. По ставку побежали маленькие, злые волны, ощетинившись, пенными клыками барашек. Ребята ждали с замиранием сердца. Шум битвы снова усилился.

Вдруг послышался лёгкий всплеск, и появилась прелестная головка Наяды.

— Тебе будет вдвойне тяжелее. Возможно, Тебя, даже не пустят в Полтаву небесную! — роковым голосом сказала она, пристально глядя на Дорошенко.

— Я принял окончательное решение. — спокойно ответил Андрюша.

— Что ж, твоё решение достойно восхищения.

Андрей промолчал, только внимательно глянул на Наяду.

— Я знала, что Вы вернётесь, только незачем было проверять лагерь. — продолжала русалка.

— Но…я…, я ведь сразу ничего не знал. Мне уже на поляне Дима всё рассказал. — пояснил Андрюша.

— Это понятно, только Вы потеряли время. Сейчас нужно спешить. Идите к тому месту, где…где в Вашем времени стоит памятник "Шведам от шведов". Только сейчас там нет никакого памятника. Это обширная поляна. Почувствуете её по сильному энергетическому излучению. На этой поляне открыт энергетический коридор. Кобо, наверняка, уже там. Ты, Дима, любой ценой должен забрать венок и через этот коридор вернуться в своё время. Как это сделаешь, не знаю. Но запомните, коридор открыт только до десяти утра.

— Как по нему спускаться? — спросил Андрюша.

— Когда будете ясно видеть столб света, разбегайтесь и ныряйте в него, как в воду, руками вперёд, закрыв глаза и задержав дыхание. Не бойтесь, не разобьётесь. Конечно, без специальной тренировки будет очень трудно, но ничего, справитесь. Я вижу, Вы со спортом дружите.

— А если мы не увидим этот столб энергии? — спросил Дима.

— Увидите, — уверенно ответила Наяда. — Кроме Вашего примитивного трёхмерного измерения существуют ещё множество измерений. Причём как в сторону увеличения, так и в сторону уменьшения показателей. Вы хоть и перенеслись на триста лет назад, но попали практически в своё измерение. А могли ведь попасть и в другое, так что Вам ещё повезло. Я говорю, практически, потому что не большие перекрытия из соседних измерений при переносе в прошлое, неизменно, присутствуют. И возле тоннеля они наиболее проявляются. Так что ничему не удивляйтесь. Если вдруг будете не успевать, возвращайтесь ко мне. Буду ждать до полудня. Только до полудня и не секундой больше! Дольше просто не могу. Этот ставок только с виду простой. Естественно, он тщательно заилен, но через него проходит большой энергетический разлом. Это конечно не тоннель, двигаться по кривому, изломанному разлому во сто крат сложнее. К тому же нужно пройти заградительные барьеры, которые без меня не преодолеете. Но если выберетесь, попадёте примерно в своё время. Существует не большая погрешность, примерно до ста лет, но всё же лучше, чем оставаться в 1709 году. А теперь спешите, пора. Да, кстати, чуть не забыла, у Вас есть время?