Клеточник, или Охота на еврея - Григорий Самуилович Симанович

возвращался. И тогда он начал свой рассказ тоном подследственного, дающего показания под грузом неопровержимых улик. Впрочем, когда он дошел до экспертизы, произведенной Проничкиным («обозначил его как специалиста экстра-класса, но фамилии интуитивно не озвучил»), что-то в нем ожило, воспряло, появился некий легкий азарт постижения истины, и финал своего повествования Ефим Романович исполнил уже не как подозреваемый, а скорее как следователь, делающий выводы по результатам экспертизы.

— Итак, господа, если исходить из тезиса, что я нормальный, аполитичный, не замеченный в ереси, тихий лабораторный человек, да к тому же крайне осторожен и, не скрою от вас, трусоват, то злой умысел или желание подшутить над вами и над Ним никак не проходит, ну, не вяжется никак с моей персоной. Давайте пригласим вашего специалиста к моему компьютеру, давайте меня освидетельствуем на предмет психической устойчивости. Но первое, что надо сделать, — срочно проверить, что получил на свой электронный адрес юноша-редактор Костя Ладушкин, который со мной, так сказать, на линии. Что он передал Буренину на визу, а Буренин, соответственно, скинул вам, — Фима выразительно взглянул на Арсика.

— У меня в окончательной верстке то же самое, что и у вас, — грустно констатировал ответственный секретарь. — Я подписал. Но…

Фима резко повернулся в его сторону в импульсивной надежде на спасительные слова.

— Но… Видите ли, отправитель — не Буренин?

— А кто? — в один голос спросили Малинин и Фогель.

— В графе «от кого» неизвестный электронный адрес. Я обнаружил только сегодня утром, клянусь. В пятницу имя отправителя значилось «Буренин». Абсолютно точно. Могу поклясться. Я не снимаю с себя какой-то доли вины. Но вы же понимаете, — он заискивающе посмотрел на Малинина, — что ответы на кроссворд я сверять просто не в состоянии, я и так в этом кошмаре пятнадцать часов в сутки, это не мое, черт возьми, дело… И не ваше, конечно, Сергей Сергеевич, хотя вы тоже подписали номер. Ответственный Ладушкин, а потом Буренин.

Малинин нервно вдавил кнопку связи, с тем же успехом. Вызвал секретаря. Рыкнул: «Срочно найти мне Буренина и Ладушкина из его отдела».

Через пять минут секретарь обрадовала: ни того, ни другого нет в редакции и не появлялись с утра.

— Найти! — заорал Малинин дурным голосом и, шарахнув кулаком по столу, добавил такое, чего в старые добрые времена в винных отделах гастрономов не всегда позволяли себе даже бухие грузчики.

Помолчали. Прошло еще несколько минут. Спикерфон ожил. Подрагивающий голос секретаря: «Извините, Сергей Сергеевич, но их нигде нет. Дома нет, мобильные молчат, в отделе ничего не знают, сами удивляются».

Малинин решительно встал с кресла, Арсик последовал примеру шефа, поднялся и Фима. «Пошли!» — скомандовал Малинин, и они поспешили за ним по редакционным коридорам, спустились, игнорируя лифт, двумя этажами ниже и вошли в офис отдела информации.

— Где компьютер Ладушкина? — выстрелил Малинин в пространство офиса, в котором за перегородками размещалось восемь сотрудников. Семеро вскочили в изумлении. Девушка с округлым, восково — бледным лицом молча указала себе за спину, где зияла пустая рабочая «ячейка», а на столе дремал дисплей.

— …Вас зовут?…

— Дина! — поспешно пролепетала девушка. Глаза ее выдавали готовность сообщить и куда более интимную информацию.

— Вы знаете пароль компьютера Ладушкина?

— Конечно. Козлы.

— Что?

— «Козлы», пароль такой…

Малинин одарил девицу взглядом, полным сострадания, какое испытывают к убогим, и включил системный блок.

В почте в разделе «Входящие» ни кроссворда № 28 от 19 апреля, ни ответов на него не было вообще. Соответственно, и в «Отправленных» — тоже. Предыдущие фогелевские файлы благополучно размещались в именованной папке. Малинин со скоростью уверенного пользователя покопался в недрах почтовой программы, залез в другие. С тем же успехом.

У дежурного охранника взяли ключи от кабинета Буренина. Действовали на удачу: вдруг его компьютер незапаролен. Так и оказалось. Но никаких следов злосчастного кроссворда № 28 Малинин не нашел. Фогель и Арсик молча следили за поисками, наверняка испытывая похожие ощущения: происходящее напоминало интригующий эпизод какого-то детектива.

Вернулись в кабинет Малинина. Главный раскурил трубку, Арсик разжег сигарету и сочувственно поглядел на некурящего Фогеля. В эту минуту Фима впервые пожалел о том, что двадцать лет назад завязал с никотином. Дым в кабинете сгущался, как тучи над невольным автором злополучного «суслика». Фиму истязала страшная догадка: три звена из четырех безнадежно выпали. Ладушкин и Буренин, скорее всего, избавились от улик, Арсик вывел кроссворд за сферу своих обязанностей. Если не считать Малинина, по идее отвечающего за все, Фима остается героем-одиночкой, бросившим отчаянный вызов всемогущему теневому лидеру страны, которого, так уж выходит, издевательски обозвал грызуном семейства беличьих.

— Итак, что мы имеем!? — произнес Малинин, и вид его с трубкой у губ напомнил Фиме следователя-садиста из американского фильма, название которого вылетело из головы.

— Не знаю, что вы имеете, но поиметь хотите меня, — тотчас вставил Фима.

— Боюсь, Ефим Романович, иметь вас будут совсем другие люди и в другом месте, — резонно заключил Малинин. — И все же… Давайте исходить из вашей невиновности. Допустим… Допустим, вас взломали и искусно подсунули… — Малинин осекся, явно не желая называть фамилию… Предположим, наши проморгали и решили смыть следы. Но скажите на милость, как злоумышленник мог сделать ставку на безответственность сразу троих сотрудников газеты?

— Двоих, — немедленно среагировал хмурый Арсик.

— Нет, Женя, троих, — акцентировано повторил Малинин. — Он ведь не мог быть уверен на все сто, что некий раздолбай не проверит на последнем этапе.

Арсик побелел, скрипнул зубами, но промолчал, сочтя за благо не нарываться.

— Наш доброжелатель, — продолжил Малинин, — вряд ли из тех, кто действовал на удачу, на авось. Он либо знал наверняка, что ошибка проскочит, либо…

— … взломал и Ладушкина и Буренина, — закончил за него Фима, и они обменялись понимающими взглядами.

— Получается, кто-то хозяйничал и в персоналке Ефима Романовича, и в нашей корпоративной сети, которая, между прочим, надежно защищена, — резюмировал Арсик.

Зазвонил городской. Главный поднял трубку, сказал «да», еще раз «да», замер. Сидевший близко Фима почувствовал, что