Язык человеческого лица - Фриц Ланге

Мышца, в наибольшей мере влияющая на положение носа, причисляется анатомами к ротовым мышцам. Ее наименование — caput angulare от quadratus labii superioris. Она начинается на уровне корня носа на боковой стороне носового хряща и движется по прямой вниз, где выходит в кожу. Один тяж тянется прямо к крылу носа, другой движется рядом с ним, но несколько более в сторону к верхней губе. Обе части легко отделить друг от друга. Однако они тянутся вместе и при подъеме вверх крыльев носа обычно приподнимают и верхнюю губу. Назальная часть Caput angulare поднимает вверх крылья носа и его кончик. Поэтому эту мышцу можно было бы назвать levator nasalis, или мышца, приводящая в движение крылья носа и ноздри. Существующее название слишком длинное и способствует заблуждениям. Мышца расширяет ноздри и поэтому включается в тех случаях, когда возникает дефицит воздуха, например, при пневмонии или при сужении гортани (дифтерия). Нельзя сказать, чтобы повышение количества вдыхаемого воздуха вследствие работы этой мышцы было бы очень значительным, но, когда человеку грозит опасность удушья, он делает все возможное, чтобы хоть как-то улучшить свое положение. Эта деятельность назалиса обычно не бывает длительной; она совершается в течение короткого времени в исключительных обстоятельствах.

В обычной жизни деятельность этой мышцы бывает решающей при выражении состояний недовольства. При незначительном сокращении ноздри поднимаются — иногда только на одной стороне. Иногда вместе с ноздрями поднимается и верхняя губа. Если же мышца сокращается значительно, то непосредственно позади крыльев носа появляется кожная складка, которая характерна для работы этой мышцы. Микеланджело отлично передал эту морщину у своего Давида (рис. 37). Морщина у Давида появляется только благодаря работе мышцы, поднимающей нос. Если же в дело вступает соседняя мышца, поднимающая верхнюю губу, quadr. lab. sup., то, соответственно, поднимается верхняя губа.

Рис. 37. Давид, Микеланджело. Флоренция

В положении носа Давида и его верхней губы выражается враждебность против Голиафа. Косая морщина борца у корня носа хорошо дополняется презрительным выражением крыльев носа. Непроизвольно приходит в голову образ гневно фыркающего коня, который широко раздувает свои ноздри. Возможно, эта деятельность levator nasalis является атавистическим пережитком.

Если m. levator nasalis сокращается очень сильно, то возникает значительное число мелких морщин, идущих от внутреннего угла глазницы к крыльям носа. Это — «морщины непристойности» по Дюшену. Я уже говорил выше, что они не имеют никакого отношения к деятельности pars transversa, а также и к непристойности. Можно предположить, что эти морщины появляются в моменты интенсивного чувственного возбуждения. Если рот в этом состоянии широко открыт, то вместе с верхней губой вверх поднимаются и крылья носа. Но такое преходящее сокращение не приводит к образованию устойчивых морщин. Во всяком случае, я никогда не наблюдал ни у мужчин, ни у женщин подобного рода устойчивых морщин, которые можно было бы связать с проявлениями чувственности. Эти морщины вообще встречаются нечасто. Наиболее отчетливо они бывают выражены у пожилых людей — как у мужчин, так и у женщин. Скорее всего, можно предположить, что эти люди длительноев время были недовольны своей жизнью. Народный язык метко называет их «сморщенными носами».

Возможно, на этой основе появились косые морщины на носу старой крестьянки (рис. 38). По-видимому, она часто морщила нос по поводу работы прислуги или жизни своих соседей. Кончик и крылья носа несколько смещены вверх. Пространство между носом и ртом увеличено. Но трудно предположить, что эти морщины возникли на тех основаниях, о которых говорит Дюшен.

Поскольку эти морщины появляются только в достаточно зрелом возрасте, в более ранние годы деятельность лицевых мышц, поднимающих нос, можно констатировать преимущественно по морщинам, окружающим крылья носа. Эти морщины могут быть короткими, как у Давида. Однако они могут простираться и до угла рта и образовывать известную носогубную складку, если часто используются мышцы, поднимающие верхнюю губу и смеховые мышцы.

Поскольку при выражении презрения включаются определенные лицевые мышцы, линии, проявление которых они вызывают на лице, рассматриваются как выражение постоянного брюзжания и злорадства — т. е., устойчивых негативных характерологических черт. Но точнее было бы назвать их мышцами недовольства. Можно быть недовольным окружающими и выражать это, презрительно сморщивая нос. Но можно быть недовольным самим собой и своей работой, и это недовольство может быть стимулом к более высоким достижениям и иметь, таким образом, положительное значение. Следы постоянной работы мышц, поднимающих крылья носа — или в форме короткой морщины, как у Давида, или в виде значительного углубления верхнего конца носогубной складки — я часто мог наблюдать у университетских профессоров. Или же это были руководители больших клиник, которые проявляли высокие требования к своим ассистентам, которые трудно было выполнить. На службе это очень неудобные люди, но, как всегда говорил мой покойный друг Креке, именно у них их помощники могли научиться очень многому. И, несмотря на морщину недовольства, в жизни отношения этих людей с их учениками часто бывали очень сердечными.

Рис. 38. Восточно-фрисландская крестьянка, сморщившая нос (Клаус, «Раса и душа»).

Ухо

Форма уха, как и форма носа, характерна именно для человека. Она отличает его от животного. Но, в то время как нос у человека развивался по принципу восхождения, ухо двигалось по принципу возвратности. Ухо современного человека представляет собой скудный рудимент по сравнению с ушами наших предков. Первоначально наши уши были вытянуты кверху и заострены, как это можно наблюдать у лошадей и у собак. Вершина уха все более смещалась вниз, сокращалась в объеме и, в конце концов, превратилась в небольшой узелок на верхнем краю ушной раковины. Дарвин был первым, кто предположил, что этот бугорок является рудиментом бывшей вершины уха и в его честь он получил наименование — «бугорок Дарвина».

Взамен утраченной вершины уха человек получил ушную мочку. Этот элемент присущ только уху человека. При создании человеческого уха Творец, по-видимому, руководствовался только эстетическими соображениями. Объяснить современную форму уха принципами дарвиновского естественного отбора невозможно. Поскольку, с точки зрения целесообразности, ухо благодаря уменьшению ушной раковины только потеряло, а появившаяся мочка уха имеет единственное назначение — быть приемником украшений. Современные ушные мышцы практически не используются при слушании. Важнейшие мышцы, способные двигать ухо, начинаются на черепе и соединяются с собственно ушной мускулатурой. Одна из них, muscul. auricularis sup., находится выше ушной раковины, она может несколько приподнимать ее; auricularis post, располагается позади уха и способна сдвигать его назад. Третья мышца, auricularis anterior, располагается спереди от ушной раковины и способна сдвигать ее вперед.

Большинство людей так никогда и не способны научиться напрягать эти мышцы, и потому неспособны двигать ушами. Однако у многих людей такая способность имеется. Правда, она очень незначительна в сравнении с возможностями изменять форму и положение уха у животных.

Наибольшую подвижность ушных раковин я наблюдал однажды у одного десятилетнего еврейского мальчика с Востока. Это был необыкновенно интеллигентный ребенок, типа Вейта Итцига из «Долженствования и обладания». Его ушные раковины были необычно велики и оттопырены. Когда в присутствии мальчика обсуждалось что-то, что его интересовало — а его интересовало многое, особенно деловая активность его родных — он напрягал auricul. anter. и, таким образом, в еще большей мере приближал свои ушные раковины к говорящему, чтобы лучше улавливать все звуковые волны. У него и форма ушей, и их подвижность усиливали выражение напряженного ожидания. Однако у большинства людей уши неподвижны и потому физиогномически бесполезны.

Как и в случае носа, в случае ушей имеются красивые и безобразные формы, но физиогномистов это не интересует. Ломброзо рассматривал недоразвитую форму уха как признак врожденной преступности. У таких индивидов обычно обнаруживают признаки дегенерации и других частей тела, и одной только недоразвитости ушной раковины недостаточно, чтобы делать выводы о криминальном характере личности. Физиогномисты прежних времен придавали уху большее значение. В последнее время ухо приобрело определенный вес с точки зрения наследственно-биологических исследований. Оказалось, что определенные особенности формы уха являются врожденными. Но для физиогномики это значения не имеет.