Время колокольчиков - Илья Смирнов

39

честве руководителя ансамбля, хотя мог при этом не играть ни на одном инструменте.

За каждым комплектом аппаратуры, собираемым соб-ственными руками, стояли обыкновенно годы тяжелейшего труда. Западные электронщики поразились бы мастерству наших "левшей", ухитрявшихся извлекать достаточно чистый звук из самого невероятного хлама.

Неизвестно, кому из них первому пришла в голову мысль о том, что продукцию советских групп можно слушать и дома. Сначала это были убогие фонограммы, записанные во время концерта через микрофон (отвратительное качество) или через микшерский пульт (уже получше). Потом на репетиционных базах в домах культуры и клубах появились новые предметы обстановки: дорогие отечественные или даже иностранные магнитофоны. А наиболее сообразительные изучали тем временем подступы к студиям, принадлежавшим всевозможным средствам массовой информации. Там стояли студийные магнитофоны.

Безусловно, филармоническая ориентация первого поколения советских рокеров сыграла весьма печальную роль в нашей истории. Прежде всего она законсервировала прогрессивное развитие новых стилей. Эстрадные бизнесмены не хотели рисковать и эксперементировать, они эксплуатировали только то, что пользовалось заведомым сиюминутным спросом. На Западе продребезжало и кануло в Лету диско, закончил свою преступную карьеру Сид Вишиз, и уже неоромантики изумляли публику пиратскими нарядами. Но от нас все это было далеко как марсианские каналы: "хаэр" и брюки клеш оставались для нас последней и, судя по всему, вечной модой.

А я верю, что где-то Божьей искрою света Займется костер.

Только нет интереса, и бездарную пьесу Продолжает тянуть режиссер.

(А. Макаревич "Кафе "Лира")

Здесь следовало бы добавить, что 70-е годы стали десятилетием фестивалей, которые периодически устраивались комсомолом под вывеской всякого рода "смотров художественной самодеятельности" и немало способствовали установлению контактов между рокерами разных городов и весей. Однако материальная база и аудитория этих -форумов были слишком малы: они оставались фестивалями для музыкантов, а не для публики.

МАШИНА после того, как ее перегнали в гараж Росконцерта. Закрывает рукою лицо шефа С. Рыженко.

НА РУБЕЖЕ: СТУДИЙНЫЙ РОК

Раньше всех прочих в Ленинграде звукозаписывающей деятельностью занялся Юрий Морозов, инженер студии звукозаписи "Мелодии" и разносторонний музыкант. Путем наложения (в качестве человека-оркестра) он начал выдавать в свет программу за программой классического рока на тексты религиозно-этического содержания.

Две московские независимые группы хиповского поколения тоже не воспринимали свою музыку как "музыку для ног" -- они уделяли слишком большое внимание текстам и вложенным в тексты мыслям, чтобы не попытаться зафиксировать этот духовный багаж на пленке. Группы были достаточно богаты по тем временам -- обе имели даже (!) собственную аппаратуру.

Новую программу МАШИНЫ, включавшую между песнями чтение стихов, которые принадлежали как Мака-ревичу, так и великим поэтам прошлого, удалось записать на пленку достаточно качественно: при третьей перезаписи были вполне различимы не только стихи, но и слова песен.

40

41

Программа "Маленький принц" пошла по стране. К сожалению, в том же 79-м сама МАШИНА отправилась в менее сентиментальное путешествие по официальным конторам. Начало было пряничным: "Люди из Росконцерта остались довольны, -комментировал Макаревич 22.02.80 в клубе МИФИ "Рокуэлл Кент". -- Они сказали: "Ничего не надо менять, так и играйте" и предложили договор с чрезвычайно льготными условиями. Недавно мы выступали в Ростовском Дворце спорта" ("Зеркало", No 1). Пройдет совсем немного времени, и от МАШИНЫ потребуют заменить везде слово "Бог" на "Судьбу" вне зависимости от таких буржуазных предрассудков как рифма и длина строки, а в пошлейшем кинофильме "Душа", якобы о судьбе рок-музыканта на эстраде, роль Макаревича будет исполнять Боярский.

А место их займет ВОСКРЕСЕНИЕ -- парадоксальная группа. Во-первых, совершенно непонятно, когда она образовалась, потому что десятилетие праздновалось в 1990-м, первая запись появилась в 79-м, а большинство ведущих хитов восходят к середине 70-х. Во вторых, у группы, вопреки всем канонам, обнаруживаются три лидера и три равноправных автора: Алексей Романов, Константин Никольский и Андрей Сапунов. По-своему обаятельные и естественно дополняющие друг друга, они наиболее совершенно и искренне выразили душу своего поколения:

В мире соблазнов много.

Люди не верят в Бога,

Но кто из нас не верит в черта ?

Он наших бед виновник,

Он обо всех нас помнит,

И ты об этом помни твердо.

Музыка ВОСКРЕСЕНИЯ, мастерски исполненная на лучшей по тем временам аппаратуре, перешагнула пределы грамотной столичной аудитории благодаря звукорежиссеру и менеджеру группы Александру Арутюнову, специалисту с двумя высшими образованиями, которому удалось пробиться на студию аж центрального телевидения и там записать своих подопечных.

Совершенно неожиданно первые записи отечественного рока вдруг зазвучали по советскому радио: но не на Союз, а на зарубеж в англоязычной "Moscow World Service", в передачах, которые готовил бывший вокалист группы "Зодиак" Дмитрий Ленник.

42

Сева с автором. (Фамилию автора см. на обложке). Фото А. Шишкина.

43

НА РУБЕЖЕ: СЕВА НОВГОРОДЦЕВ

Ровесник Леннона, моряк дальнего плавания, джазмен и участник старинного ансамбля ДОБРЫ МОЛОДЦЫ, Сева Новгородцев занял боевой пост у микрофона русской службы Би-Би-Си в 77-м -- в год брежневской конституции. Наверное, он один всерьез воспринял предоставленную ею свободу слова.

"Когда я эту передачу начинал, -- вспоминает Сева, -- то инстинктивно понимал, что делать рок-музыку конечным итогом, самоцелью я не хочу. И как для нас -- людей предыдущего поколения, джаз был средством внутреннего освобождения, так теперь рок продолжит это дело для вас".

"Забугорный" рок звучал и до него, но это были именно музыкальные трансляции -- полтора часа песня за песней, как в дискотеке. Так принято. Но для советского слушателя, имевшего к информации такой же доступ как к фирменной одежде (старое "Поп-фото", разорванное на таможне, склеивали и "впаривали" по червонцу), этого было недостаточно -- и Сева вводит в программу живой голос ведущего. Он не просто комментирует альбомы -- он рассказывает о тяжелой жизни музыкантов в Англии, об ужасах капитализма... О религии, о политике, о человеческом достоинстве (слабо знакомая нам материя). Просто беседует "за жизнь", остроумный и "отвязанный" как Ленни в фильме Боба Фосса.

Нам сподручнее тупо и мрачно приговаривать к четвертованию, чем просто посмеяться над тем, что глупо и смешно. И вот -- второе открытие Новго-родцева: стиль, непривычный советскому вкусу, как сосиски из мяса. Позже человеческим языком заговорит независимая рок-пресса в Союзе -Се-вины ученики.

А бодрый голос из Лондона будет год за годом приобщать нас без различий сословий и прописки к мировой цивилизации, которая со времен Великих географических открытий все-таки едина.

НА РУБЕЖЕ: ДВИЖЕНИЕ НАВСТРЕЧУ

Во второй половине 70-х начинается "наведение мостов" и с бардовской стороны навстречу рокерам. Совершенно не осознанное -- просто продиктованное поиском новых выразительных средств. Инициатива здесь принадлежала не Окуджаве и его школе (эстетически самой близкой к тому, что делали Макаревич, Ильченко и ВОСКРЕСЕНЦЫ), "любовь к электричеству" захватила именно то более жесткое демократическое направление авторской песни, которое мы связываем с именами Владимира Высоцкого и Аркадия Северного.

Высоцкий начал записывать некоторые свои песни в "электрическом" сопровождении советских (ансамбль Гараня-на) и французских инструменталистов. Ленинградский народный певец Аркадий Звездин (Северный) со своими друзьями -- братьями Жемчужными -- поставил это дело на поток.

Северный -- "А, он блатные песни пел!". Но разве "Не шуми, мати зеленая дубравушка" -- не "блатная" песня своего времени? На Руси фольклор о "лихих людях" уходит корнями в седую древность, едва ли не в богатырский эпос. Законспирированные концерты группы Северного для узкого круга записывались "вживую" -- с шутками-прибаутками, обменом репликами, разными смешными накладками, и они демонстрируют непревзойденное до сих пор мастерство вольного и искреннего общения с аудиторией. Собственно, это и не концерты, это ближе к кабаре. Однако коллектив, с которым обычно записывался Северный, представлял собою вполне традиционную рок-группу, и отличался от тогдашних рок-групп только репертуаром.

В отличие от многочисленных эпигонов, которые впос-ледствие сделали карьеру на "романтическом" варианте "блатняка", "Аркаша" абсолютно естественен и честен в изображении того вовсе не героического, каждодневно пьяного и, в общем, глубоко несчастного мира, где действуют его "Бацилла, Чума и другие кореша из Ленинграда и окрестностей". Серьезный смысл как бы невзначай открывался в "низменном" бытописании: