Черный осьминог - Михаил Лызлов

Внезапно, почти в упор, прогремел выстрел. Александровский почувствовал острую режущую боль в ноге.

Стрелявший вскочил и бросился к ограде. Собрав силы и помня лишь о том, что бандита нельзя упустить, Александровский стреляет ему вслед. Бандит падает на всем бегу вниз лицом и уже больше не поднимается. Почти одновременно падает потерявший сознание Александровский.

Глава XIII. «ВОСЬМОЙ» — «ШЕСТОМУ»

Поднявшись наверх, Александровский лег на кушетку, так как боль в ноге давала себя чувствовать. Вызвали доктора Базилевского, который, осмотрев рану, сказал, что никакой опасности нет, кость цела, и что раненый ослабел только от потери крови.

— Несколько дней в постели — и вы, товарищ, сможете снова вернуться к работе, — заявил он.

— Магнис, — позвал Александровский агента, оставшегося возле него, — позвони, пожалуйста, домой, вызови сестру, передай ей все происшедшее и успокой заключением доктора.

Агент вышел, но минуты через три опять вошел в кабинет.

— Из дома ответили, что вам никто не звонил с самого утра.

— Как не звонил? Не может этого быть! Ведь я же сам слышал голос сестры.

— Товарищ начальник, я позвоню сейчас из вашего кабинета и передам вам трубку, а вы уже сами выясните, в чем дело.

— Звони.

Вызвав квартиру Александровского, Магнис передал трубку.

— Кто говорит?

— Я, Лида.

— Объясни мне, пожалуйста, в чем дело? Звонила ты мне или нет? Ведь я же узнал твой голос…

— Нет, Володя, я не звонила тебе, да и не могла звонить, так как весь день не была дома и пришла уже позже восьми часов.

— В чем же дело? Неужели это начинаются белогвардейские штучки? Как ты думаешь, Лида? Впрочем, об этом поговорим после, а пока успокой маму. Дело кончилось пустяками — дня через три встану.

В кабинет вошел секретарь Губчека Когортов, державший в руках несколько бумаг.

— Что у тебя, Саша?

— А вот, полюбуйся. Нашли в подкладке фуражки стрелявшего в тебя мерзавца.

Александровский взял принесенные бумаги. Его внимание сразу же привлекло странное послание:

«Восьмой — Шестому.

Во имя Великой Родины, поруганного Царя — приказываю Вам уничтожить способом, который найдете удобным, начальника Загорской Губчека — Александровского. О результате известить по адресу: Я7 Б12 В4 Н121 С5 У82 Р2 Р13 В1 НЗ Е11 Я18 Х6 К19 Н4 АЗ А20: М9 Р4 И17 Ц87 Д94 081 Л55 В48 С31 И1 М28 Р8 012 А6 А16 Н81 030 080 В4 М16 03 ЕЗЗ Т7 Е74 Ы61 М53 А50 Д1 АЗ».

— Что это за арифметика с грамматикой? — сказал, наконец, Александровский. — Эка они тут цифр да букв напутали. Ну, да ничего — распутаем.

Остальные бумаги были разные удостоверения, выданные гражданину Завойскому, как сотруднику хозяйственно-административной части Губпродкома.

— Саша, возьми, пожалуйста, все эти бумаги и передай их старшему следователю Кудревичу. Пусть он, во- первых, постарается расшифровать всю эту арифметику, а, во-вторых, пусть он сейчас же проверит, служит ли действительно в Губпродкоме Завойский.

— Не беспокойся, все будет сделано.

— Да, я и забыл спросить тебя, жив этот самый Завойский или умер?

— Жив, хотя ты здорово угостил его, всадив пулю под правую лопатку. Не знаю, выживет ли.

— Должен выжить. Послать к нему лучших докторов. Ухаживать за ним, но не удалять караула. Я почему-то думаю, что его попытаются освободить.

— Однако, довольно, — сказал Когортов, — тебе надо отдохнуть. Завтра поговорим. Будь здоров.

— Саша, Саша! Вернись на минутку. Совсем забыл о срочном пакете из Барановска. Тебе придется взять его и рассмотреть присланные бумаги. Утром расскажешь мне.

Глава XIV. НАВСТРЕЧУ БАНДИТАМ

Ночь Александровский провел сравнительно спокойно. Рана беспокоила не особенно сильно. Он уже хотел было встать, но доктор категорически предложил ему пробыть в постели еще три-четыре дня.

В восемь часов зашел Когортов.

— Ну что, как твое здоровье?

— Очень прилично. Что пишут из Барановска?

— Сейчас буду докладывать. Наш уполномоченный Фальберг сообщает о растущей активности бандитских элементов. Кулачество, несомненно, организуется и ждет только удобного момента для выступления. Были случаи убийства отдельных продармейцев. Но и это еще не все. Последнее донесение говорит о том, что восьмого сентября выехавший в район работы продотряда Барановский упродкомиссар товарищ Чуйко был захвачен вместе с охраной и зверски замучен — с него живого рвали кожу, вбивали гвозди в голову и, в конце концов, подвесили его и бывших с ним товарищей, осмолив их заживо.

— Вот зверье! И нас еще обвиняют в том, что мы ведем борьбу с этими людьми. Ведь волки, и те не мучают так свои жертвы, как эти негодяи!..

— Если ты будешь волноваться, я прекращу доклад.

— Ладно, не буду. Ты вот лучше скажи, что делать. Мое мнение — выслать несколько карательных отрядов в этот район, особенное же внимание обратить на деревни: Коневку, Птичное, Ново-Горелое. Там почти сплошь колесниковцы.

— Против посылки отрядов, конечно, возражать нельзя. Следует только согласовать вопрос с губвоенкомом. Плохо вот, что пока больше семидесяти пяти человек и одного пулемета дать не сумеем.

— Хватит пока и этого. Ведь у них на месте кое-что есть. А если понадобится подкрепление — мобилизуют чоновцев. Начальником отряда назначить товарища Захарова, — он парень боевой, спокойный, в трудную минуту не растеряется и сумеет дать хороший отпор. Как только поднимусь — выеду в район бандитизма сам. Со мной собирается губ-военком Находцев.

— Когда выступить отряду?

— Сегодня в ночь с тем, чтобы послезавтра рано утром прибыть в Барановск. Скажи Захарову, чтобы немедленно по прибытии явился бы в Уком к секретарю Васютину, который ему все подробности расскажет и дельный совет даст.

— Будет сделано.

* * *

8 часов вечера.

Общежитие войск N батальона ВЧК шевелится, как муравейник. Только сейчас получен приказ начгубчека о немедленном выступлении в район Барановска.

Ребята, из которых большинство коммунистов, хорошо понимают, какие задания им придется выполнить.

Они понимают, что там, среди крестьянства, свила гнездо контрреволюция и прилагает все силы к тому, чтобы порвать союз рабочих и крестьян, натравить их друг на друга.

Они знают, что жестокую борьбу придется повести с обнаглевшей белогвардейщиной и поэтому-то они крепко сжимают винтовки.

Знают, что они часовые революции, защитники завоеваний Октября.

Зорок их глаз, верна их рука.

Они готовы к бою.

Они победят, ибо они несут с собой освобождение трудящихся.

В полном походном боевом снаряжении строится отряд на улице перед общежитием.

Подходит Когортов:

— Товарищ! Я не буду говорить вам о том, что вы должны делать, как вы должны отстаивать завоевания Октября. Не один раз вы били белогвардейщину на различных фронтах. Разобьете и теперь. Другого выхода нет. Мы не можем позволить гнойным болячкам разъедать здоровое, мощное тело нашей республики. Вперед же, товарищи! Вперед во имя Коммунизма, во имя торжества Революции!

— Готовы к бою! — мощно несется в ответ со стороны отряда.

Четко бросает Захаров стальные слова команды.

Отряд двинулся, и еще долго доносилось мерное позвякивание оружия и глухой топот ног.

Глава XV. АГЕНТ ДТЧК

Вокзал. Народу — пушкой не пробьешь. Серые шинели, крестьянские тулупы, кожаные куртки, бабьи платки и повязки.

Бесконечное количество оборванных мальчишек, продающих махорку и какую-то подозрительную снедь.

Ждут поезда из Москвы, который после получасовой стоянки должен отправиться на Ростов.

На четвертом пути, в сторону Курского вокзала, стоят три теплушки, около которых с факелом работают два слесаря, проверяющих колеса, оси и общее состояние вагонов.

Со стороны главного вокзала подходит человек, одетый в форму агента дорожной ЧК.

— Ну, как дело, ребята? Исправны вагоны? А то ведь через час отряд грузиться начнет.

— Хороши. Беспокоиться нечего.

— Товарищ, — обратились рабочие к агенту, — может быть, ты постоишь здесь, а мы до буфета за кипятком добежим — уж больно после селедки все нутро горит.

— Ладно. Валяйте, только быстрей возвращайтесь, а то мне некогда.

Слесари бегом в сторону вокзала метнулись.

Как только они скрылись из глаз, агент, внимательно оглядевшись кругом, вынул из портфеля сверток, похожий на коробку конфет, — даже ленточкой розовой перевязанный — и нырнул под средний вагон. Послышался легкий стук, и немного спустя агент выбрался из-под вагонов, возле которых начал прогуливаться взад и вперед.

Вернулись ходившие за кипятком.

— Мне пора идти, товарищи. Вот уже и поезд московский подошел.