Город отражений - Тимофей Печёрин

Выглядел, правда, отважный бродяга и охотник теперь неважнецки. Вовсе не похожий ни на охотника, ни на бродягу, ни на того отчаянного парня, каким я его знал. Весь ссутуленный, начисто выбритый — с тем тошнотворно-натужным тщанием, что, я думаю, свойственно официантам и молодым робким клеркам. Опущенные плечи казались уже, глаза смотрели на мир уже не с вызовом, но с робостью. Но главной и самой неприятной деталью, что отличала этого Вилланда от моего спутника, была трость. На нее он опирался, хромая и еле-еле переступая по земле.

Ненароком вспомнилось, как в свой пятый день рождения, сопровождаемый отцом, я побывал в парке аттракционов нашего городка. Где катался на колесе обозрения, нескольких каруселях и педальных автомобильчиках. И остался от всего этого в полнейшем восторге. Парк казался мне целой сказочной страной, страной радости. Где, если повезет, можно и Незнайку встретить, и Питера Пэна.

Потом прошли годы, причем немало. Уже в бытность старшеклассником я, волею случая проходя мимо, снова заглянул в парк. И… увы и ах, от былых волшебных впечатлений следа не осталось. «Страна радости» обернулась непроглядным убожеством — под стать, впрочем, всему родному Мухосранску. Кучка примитивных аттракционов. Причем иные от старости и недостаточного ухода успели заржаветь и теперь угрожающе скрипели на ходу. Цепкий взгляд нет-нет, да подмечал то облупившуюся краску, то обертки от продаваемых здесь же сладостей, теперь валявшиеся под кустами, а то и лежащие рядом предметы, коим на празднике детства вовсе не было места. Шприцы, например, или пивные банки.

Вот столь же жалко и при этом, что еще обиднее, неумолимо узнаваемо выглядел теперь Вилланд. Точнее, житель Отраженска, похожий на него в той же степени, в какой Матвей Богомолов похож на сэра Готтарда. Отражения, вторичные сущности. Вторичные, неполноценные… И все-таки воспоминания у оригинальной личности и у отражения в обоих случаях оказались общими. Не то здешний эквивалент Вилланда просто не мог бы меня узнать. А уж тем более с первого взгляда.

С другой стороны, в случае с моим визави личность оригинала вовсе не взяла его под полный контроль. Скорее уж напомнила о себе — причем предельно деликатно. В противном случае охотник из средневековья мог жутко запаниковать, впервые увидев хотя бы автомобиль.

Наверное, разница состояла в том, что я вломился в этот мир и в тело Матвея без спроса. Причем добравшись до него тем путем, что для простых смертных считается недоступным. Кстати… с Аль-Хашимом, если и он таки угодил в Отраженск, ситуация должна быть похожей.

— Игорь! Ты и сюда добрался! — меж тем, не скрывая удивления в голосе, посетовал Вилланд, — какими же судьбами?

— Да вот, — вздохнул я, — у Аль-Хашима проблемы. Его, я думаю, тоже занесло в эти края.

Честно говоря, я не просто думал, но был в том уверен если не на сто, то уж хотя бы на девяносто пять процентов. Не то о каком таком «неоконченном деле» мимоходом сообщил мне Надзиратель за душами? Причем о деле, на которое он поспешил как на пожар?

— Да уж, — Вилланд хмыкнул, а в голосе прорезались прежние, до боли знакомые, интонации, — уже одно то, что старик угодил в этот дерьмовый город, тянет на проблему.

— Если бы, — рассказывать о Надзирателе не очень-то хотелось. Вообще, я не горел желанием втравливать в свои нечаянные приключения кого-то еще. Другой вопрос, что и молчать при встрече с хорошим знакомым, можно даже сказать, боевым товарищем, казалось как-то неприлично. Уклончивые ответы? А надолго ли их хватит?

Заметив, что мой хромоногий собеседник стоит уже с трудом, пошатывается даже, я жестом указал на лавочку у подъезда. После чего сам тоже присел рядом.

Лавочка была узкой, низенькой да без спинки вдобавок. Иными словами, далекой от идеала удобства. Но если ты инвалид с тростью, даже на этой, давно не крашеной, доске на погнутых железных ножках сидеть тебе будет всяко комфортней, чем стоять рядом.

— Вроде мудрым старик-то мне показался, — проговорил Вилланд со вздохом, — ученый… да колдун вдобавок. Не каждому дано. Я бы вот, например, не смог.

— Да это из-за меня, — пришлось признаться с толикой неохоты, — втравил его… гробницу помнишь?

— Как не вспомнить, — ответил мой собеседник с той беззаботно-ироничной усмешкой, которая доступна только людям, не так давно избежавшим смертельной опасности.

— Ну вот, — продолжал я, — вообразил я себя бла-ародным избавителем, защитником и все такое прочее. А в итоге и сам влип, и старика втравил. Да теперь еще и беднягу Матвея в придачу.

После чего попробовал перевести разговор на другую тему:

— А ты-то, ты-то… как живешь? — то был довольно глупый вопрос, если принять во внимание трость и хромоту, — и как вообще найти меня здесь умудрился? И с чего вдруг?

— С чего?.. — в какой-то нерешительности вполголоса повторил, а может, переспросил старый знакомец, — сам не понимаю, как такое случилось. Сроду не бывал в этих местах… вообще в этой части города. А сегодня, оттого, что раньше обычного с работы ушел… ну, я в школе учителем работаю… в общем, делать было нечего — захотелось попутешествовать. Хотя бы в черте города… эх.

Судя по робости в голосе и проскальзывавших нотках тихой грусти, на сей раз слово взял не охотник Вилланд, а его отражение. Жалкий калека и неудачник, смирившийся, кажется, со своей незавидной судьбой. Последнюю фразу он вообще произнес с всхлипом, который заметил даже толстокожий я.

Не грех, наверное, было бы сказать бедняге что-нибудь ободряющее, утешительное. Но я в утешениях не силен. Напротив, зачем-то продолжал допытываться, ведомый некой подспудной догадкой.

— И ты… вы, — я чуть замешкался, не уверенный, к кому именно в данный момент обращаюсь: к давно знакомому охотнику Вилланду или к увиденному впервые учителю-инвалиду, — решили заглянуть не абы куда, а в этот… район?

— «Решили!» — передразнил меня собеседник тоном, снова напомнившим охотника из Фьеркронена, — я тут один, если ты не заметил. А насчет района так скажу: и рад был бы сюда не соваться, но как-то потянуло. Да! Вот самое подходящее слово. Потянуло, как собаку на поводке или рыбу на крючке. Сопротивляться сил не было, честное слово. Наверное, сама судьба меня к тебе послала. В помощь.

Я внутренне усмехнулся над его словами. Какая уж там помощь от хромоного бедолаги. Тем паче, против такого грозного врага, как Надзиратель.

А вот по поводу судьбы я уже не смеюсь. Хотя, наверное, следовало бы. Хотя бы в силу профессии… так, к сожалению, и не обретенной. Помнится преподаватель по астрономии, старый, бородатый и язвительный, в редкую лекцию не ругал астрологов или поклонников планеты Нибиру да связанных с нею пророчеств. И вообще всю эту братию любителей угадывать будущее — хоть по кофейной гуще, хоть без нее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});