Яд для Наполеона - Эдмундо Конде

— Я научу тебя вовремя тормозить, — прошипел он ему прямо в ухо. — А теперь скажи этим двоим, чтоб отпустили парня, или тебе конец!

Те, о ком шла речь, повиновались жесту своего главаря и бросились врассыпную.

— Что там приключилось? Почему мы не едем? — поинтересовался старый Пьер как раз в тот самый миг, когда, вновь обретя волю, заводила тоже пустился наутек. Безымянный юноша выпрямился, расправил плечи и глянул на избитого, который стоял, прижав руки к животу. Ростом он был ниже, но выглядел года на два-три старше. Вид у него был жалкий: модный сюртучок кое-где расползся по швам, короткие брючки заляпаны грязью, шелковые чулки разодраны, на жилете не осталось ни одной пуговицы, серьезно досталось и белой рубахе. Пепельные волосы космами спадали налицо.

Юный возница собирался было продолжить путь и, взявшись за поводья, ободряюще кивнул избитому парнишке, но тот вдруг обеими руками вцепился в его рукав.

— Тысячу раз благодарю, — голос его был слаб и прерывист. — Трое против одного! Трое! — Ему не хватило дыхания, и он судорожно глотнул воздух. — Меня зовут Жиль. Вы меня спасли. Я этого не забуду. Я ваш должник и имею честь пригласить вас к себе и представить моему отцу.

— Ни ты мне ничего не должен, ни я тебе, — нахмурился юноша.

— Нет! Я настаиваю. Это необходимо! — продолжал Жиль, загораясь своей идеей. — Мой отец одобрит такой поступок, и осудит, если я поступлю иначе. Вы должны обещать мне, что придете, завтра же. В противном случае я вас сейчас не отпущу.

Когда повозка наконец тронулась, безымянный юноша положил кнут на колени Пьеру.

— Ты правильно его употребил? — поинтересовался старик.

— Не знаю, — ответил юноша, не сводя глаз с дороги. — Но я не мог иначе, это точно.

Той ночью, как это часто бывало, ему вновь приснился сон со змеями. И как всегда в таких случаях, он проснулся, обливаясь холодным потом. Сон никогда не менялся. Действие происходило в роскошных покоях. Кроме огромного ложа под пышным балдахином в опочивальне стояли шкафы, старинные комоды и кресла. Одну стену занимали полки с книгами. Прежде чем ему привиделись змеи, сердце иглой пронзил страх — неизменный предвестник их появления. Они появлялись из щели под дверью, одна за другой, и бесшумно ползли к кровати. Он хотел вскочить и убежать, но понимал, что не может шевельнуться.

Оставалось только ждать. Первая змея была уже совсем близко, за ней следовала вторая, третья… не счесть. Они извиваясь скользили по ножкам кровати вверх. Недвижимый, он видел это и понимал — вот-вот произойдет неотвратимое. Потом зажмурил от ужаса глаза. Он чувствовал, как змеи заползают под одеяло, кольцами обвивают отданное им на растерзание тело и вонзают свои ядовитые зубы в его запястья.

С пробуждением змеи исчезали. Ужас — нет.

Следующий день с утра выдался хлопотным, и вырваться к Жилю он смог лишь после полудня.

Бегающий взгляд Жиля, какое-то притворство в его лице и деланные манеры вызвали у юноши неприязнь. И потом, знакомство с новыми людьми отнимало у него много душевных сил. Однако не сдержать данного слова он не мог.

От Сен-Дени было рукой подать до улицы Сент-Антуан. Она тоже находилась на правом берегу Сены и юноша отправился в путь пешком. Прогулка доставила ему удовольствие. Добравшись до указанного Жилем дома, он позвонил. Открывший дверь лакей впустил его и, бросив взгляд на грубые башмаки, спокойно спросил, о чьем приходе имеет честь известить хозяев.

Еще не войдя, юноша отметил, что дом старой постройки и по сравнению с некоторыми другими на той же улице выглядит довольно скромно. Его фасад тем не менее некогда украшал изваянный из камня герб, на месте которого теперь, воспоминанием о Революции, зияла пустота.

Когда лакей собрался повторить свой вопрос, в прихожей появился Жиль. Криво улыбнувшись, он недовольным тоном велел слуге удалиться. После чего поприветствовал своего спасителя и предложил ему снять верхнюю одежду, а после заявил, что отец непременно желает его видеть.

Ростом Жиль был на несколько пальцев ниже своего гостя, но и лицо, и телосложение подтверждали первоначальное впечатление, что по возрасту он старше. У безымянного юноши мелькнула мысль, что неприязнь к Жилю он испытывает из-за внешности последнего. Эти образцово подстриженные волосы, конопатое лицо, вздернутый нос с вывернутыми ноздрями и крохотные прозрачно-голубые глазки, выдающие патологического труса. В них было столько подозрительности и недоброжелательства, что создавалось впечатление, будто Жиль не смотрел, а подглядывал из-за угла.

Жиль с жаром принялся рассказывать о себе: он блестяще учится и пару лет назад его как первого ученика в классе увенчали лавровым венком и колпаком Свободы… То и дело он посматривал на дверь, ведшую в гостиную, несколько раз вскакивал и ворошил угли в камине, повторяя одно и то же — что отец сейчас внизу, в лаборатории, что он — ученый и всегда очень занят.

Наконец, Жиль счел возможным поинтересоваться и своим гостем.

— Чем вы занимаетесь?

— Служу на конюшне.

— А-а-а… А как ваше имя?

— Я его не знаю.

— Обычно люди знают свое имя, — удивился Жиль. — Если не возражаете, представлю вас, я назову какое-нибудь имя. Однако не беспокойтесь, мой отец — убежденный республиканец. Он любит народ.

Произнеся последнюю фразу, Жиль скорчил такую физиономию, что юноше показалось, будто он насмехается над убеждениями отца.

— Жиль! — послышалось из приемной.

— Отец! — воскликнул Жиль, и в его голосе прозвучало нетерпение. Он встал из-за стола, и гость последовал его примеру. — Отец… мы в гостиной!

В дверном проеме возникла фигура мужчины лет пятидесяти с небольшим. Среднего роста, сутулый, без сюртука, но в длинном фартуке, из-под которого из всей одежды были видны лишь ворот рубашки и чулки, а также пыльные, давно не чищенные ботинки с пряжками. На его лоб падали пряди всклокоченной, тронутой сединой шевелюры. Но особое внимание обращали на себя какие-то листья, торчавшие из волос. Либо это было экстравагантное украшение, либо мужчина страстно увлекался ботаникой. Жиль, не скрывая гримасы отвращения, приблизился к отцу.

— Побойся Бога, отец!.. Ты бы хоть причесался. Хочу представить тебе моего друга.

Отец Жиля, не задумываясь о манерах, провел пятерней по своей гриве и тряхнул головой, что привело лишь к изменению расположения листьев и появлению на свет божий новых, доселе прятавшихся в зарослях волос. Юноше это показалось забавным.

— Невозможно поверить. Ты… и с другом? — удивился ученый, подходя к столу. — Как дела, сударь? — и, протягивая руку, продолжил: — Меня зовут Виктор Муленс. Тысяча чертей! Ты представить себе не можешь, как я рад познакомиться с другом Жиля! Он давно уже не знакомил меня со своими друзьями.