Хвостатое (не)счастье для парня с Венеры (СИ) - Бег Кира

– Спасибо, – ответила я тихо. Хвост предательски подрагивал, выдавая моё смятение.

– Если нужна помощь, любая, в любое время, просто скажи. Вот контакты моего браслета, чтобы ты мог связаться напрямую.

Вот почему возможности связаться напрямую с первым помощником капитана у меня не было вчера, когда я сходила с ума одна в своей каюте?

Марус ушёл, а я смотрела на закрывшиеся двери отсека и думала о том, почему улыбки и взгляды этого мужчины мне кажутся такими отчаянно грустными?

Марус

Я шёл в сторону мостика и невольно улыбался. Не зря я так тщательно искал информацию в инфосети по расе Ли-Сина, мне кажется, подоплёку комплимента он понял верно, иначе отчего так мило смутился?

Вот только разрешение ухаживать он так и не озвучил. Конечно, он мог напугаться, получив такое предложение от мужчины. Хотя в его расе к мужеложеству относятся относительно терпимо, просто закрывая глаза на такие случаи.

Как же тяжело! Тяжело смотреть на его губы и не прижаться к ним поцелуем, тяжело любоваться изгибами его тела, которые едва угадываются за форменной одеждой, и не проверить ладонями, так ли он хрупок, как кажется.

Я невольно потянулся к паху, поправил штаны. Нужно раздобыть где-то подавитель гормонов, холодный душ помогает плохо, а самому сбрасывать напряжение получается лишь ненадолго.

Скоро остановка на дозаправку. Там сдадим чёрный ящик с разрушенного корабля, и можно будет заглянуть в магазин. Не весть что, конечно, но полезные мелочи там обычно продаются. Может, получится достать свежих фруктов. Только синие плоды Ли-Сину нельзя, у их расы непереносимость компонента, вызывающего такой цвет.

Вызов от брата я привычно сбросил, но он тут же перезвонил. Сердце тревожно кольнуло – вдруг что-то важное? Я завернул в ближайший пустой коридор и активировал связь.

– Какого космического шлака происходит? – рявкнул Гилар вместо приветствия.

– Я уже говорил, перебои со связью, – как можно спокойнее ответил я и нашёл взглядом нужный значок в углу экрана, чтобы убедиться, что брат сейчас видит только помехи вместо моего лица.

После секундной паузы Гилар сказал уже спокойнее, но каждое слово падало бетонной стеной на мою голову.

– С тех пор, как появились эти перебои со связью, мне каждый день снится женщина. Я не вижу её лица, но почему-то уверен, что она рыжая, а ещё с хвостом и кошачьими ушами.

Я шумно вдохнул воздух, который словно загустел и отказывался входить в лёгкие.

– У неё очень задорный смех, – продолжал Гилар, а я понял, что ни разу не слышал, как смеётся Ли-Син. – А ещё я минуту назад связывался с капитаном. Никаких проблем со связью и помех в эфире не было.

Повисло молчание, я слышал, как стучит кровь в висках.

– Марус, включи видео. Я хочу убедиться, что ты в порядке.

Мне понадобилось два взмаха пальцами, чтобы исполнить требование Гилара. Помехи пропали, и брат, всмотревшись в моё лицо, шумно вздохнул, совсем как я недавно. Золотой крест в его глазах был ярче обычного, но у него хотя бы всё ещё было видно радужку.

– Кто она? – глухо спросил он. – Если ты ревнуешь, не готов делиться и знакомить нас, я бы понял…

– Не она. Он. Рыжий, с хвостом и ушами, – перебил я брата.

После секундной паузы Гилар выругался и отключил связь.

Стоило появиться на мостике, как рядом возник капитан. Пощупал языком воздух возле меня, неодобрительно покачал головой.

– Возле станции дозаправки мы зависнем на три дня. И ты первый пойдёшь в увольнительный. Это приказ.

Глава 4.

Глава 4.

Ли-Синия

Я шла после смены в каюту и раздумывала, брать ли увольнительный. Так заманчиво было бы пройтись по большой станции, заглянуть в магазин. Я, конечно, тратиться не собиралась, нам ещё устраиваться на новом месте, но бельё и цветные карандаши, чтобы Ти-Лания не скучала днём, мы могли бы себе позволить.

Я выдохнула с облегчением, когда увидела Ти-Ланию. Дочка сидела на кровати и играла с маленьким шаром, который под её ладошками распадался на секции и показывал голографические символы, похожие на буквы из разных алфавитов.

– Где ты это взяла? Ты выходила из каюты? – нахмурилась я.

– Это с того корабля, мама. Ну, который пираты сломали, – дочка спрятала шарик за спину. – Можно, я его себе оставлю? Ну пожалуйста, мам! Его никто не хватится, он же ничей!

И она состроила самую умильную мордашку, какую только сумела.

– Только при условии, что ты не будешь выходить из каюты, – строго посмотрела я на дочку. Её треугольные ушки печально поникли, взгляд сделался упрямым. – Милая, потерпи. До конца рейса осталось совсем немного. Мы вместе с растениями сойдём на планете, и там ты набегаешься вволю.

– И там можно будет выходить из каюты? – недоверчиво надулась Ти-Лания.

– Там не будет никакой каюты! Там будет настоящая комната в настоящем доме. Мы купим тебе отдельную кровать. И я уверена, что там будет парк и детская площадка, куда мы будем вместе ходить по выходным, и там ты сможешь играть с другими детьми. Я смотрела в инфосети, в Союзе много мест для досуга, – уговаривала я дочку.

Позабыв про шар, она подалась вперёд, жадно слушая о новой, неизведанной жизни. А я поняла, что просто не смогу оставить её одну на корабле. До конечной точки маршрута осталось меньше месяца, как-нибудь проживу без увольнительного.

Ничего, милая, мы справимся. Я сделаю всё, чтобы на новом месте у тебя всё сложилось лучше, чем у меня на родине.

На следующий день Ти-Лания легко отпустила меня на смену, а вот вечером я застала её за тем, что она пыталась засунуть вчерашний шарик в отверстие выдачи бурды. При этом ящик с моим бельём был разворошен, одеяло валялось на полу, и вообще у каюты был такой вид, словно внутри прошёлся смерч.

– Что тут происходит? – строго спросила у дочери.

Она вздрогнула, повернулась, спрятав шарик за спину.

– Я просто ищу для него место, – посмотрела на меня дочка с опаской.

– Давай сейчас поужинаем, приберёмся, а потом вместе найдём для твоего шарика подходящую коробочку. Идёт? – уточнила я, расставляя на столе посуду.

В итоге шарик мы положили в пустую баночку из-под чистящего крема для зубов, и Ти-Лания спрятала своё сокровище под подушку.

На следующий день Марус встретил меня на полпути к столовой. Мне даже показалось, что он специально караулил в том коридоре, но зачем бы ему так поступать? От его тёплой улыбки у меня привычно что-то перевернулось внутри. И почему он всегда такой грустный и напряжённый, даже когда улыбается?

Он поинтересовался, почему я не написала заявление на увольнительный. Дальше до конечного пункта остановок не будет, так что сейчас лучшее время, чтобы купить необходимое.

Мне пришлось выкручиваться, говорить, что не хочу терять день оплаты. В общем-то, почти так оно и было. Он понимающе кивнул и спросил, нужно ли мне что-то на станции. Он отправится с первой группой, правда, не отдыхать, а оформлять передачу чёрного ящика.

Я смутилась. Простой вопрос, но мне слишком давно никто не предлагал помощи, даже в таких мелочах. Смущённо пробормотав что-то, я сбежала к окошку выдачи, забрала свою коробку с выпечкой и поспешила в каюту.

Момента стыковки с заправочной станцией я ждала с опаской, в красках представляя, как усну или уйду на работу, а Ти-Лания сбежит изучать новое место и заблудится в недрах почти целиком автоматизированной станции. Но волновалась я зря, полноценной стыковки не случилось – заправочную трубу подвели роботы-манипуляторы, а члены экипажа, у кого выпал увольнительный, отправились на целые сутки на станцию в капсуле.

Убедившись, что до вечера никакого сообщения со станцией не будет, я ушла в зелёный отек. Рцевалия серебристая сама себя не польёт и не опылит. И я бы успела даже прополоть голубые ростки, название которых так и не выяснила, но Киран неожиданно решил составить мне компанию.