Странный приятель.2 - Егор Чекрыгин

Что еще такого приметного, мог бы приметить глаз человека знающего толк в наблюдении, и понимающего особенности портовой жизни? — Ну, пожалуй ту стремительность, с которой оба юноши прошли таможенный и портовый контроль.

В основном неспешные служаки, стоящие на защите экономических и политических интересов Королевства, обычно не пренебрегающие возможностью доказать всем остальным подданным и гостям королевства свою значимость, путем разного рода придирок и проволочек, (что говорят, частенько весьма благотворно отражалось на финансовом благополучии самих чиновников), — буквально вытянулись во фрунт, и с большим почтением и даже без намека на досмотр багажа, сопроводили обоих офицеров и подчиняющуюся им пару солдат, к трапу, едва ознакомились с предъявленной вторым лейтенантом, бумагой. — И это уже тянуло на небольшую сенсацию, ибо было весьма и весьма нехарактерным нарушением веками освященных порядков. Так что нечего удивляться, что толпа встречающих довольно сильно поредела, и уже спустя минут двадцать, половина города была извещена о столь редком и необычном явлении.

— Сраный небесный верблюд!!! — Несколько бравируя приобретенной на Зарданском плоскогорье, военной лихостью, произнес третий лейтенант оу Лоик Заршаа. — Ты не поверишь Ренки… да я и сам с трудом верю — насколько же мне приятно вернуться в этот милый городок!

— Ну почему же. — Слегка снисходительно ответил второй лейтенант оу Ренки Дарээка. — Полагаю после Зарданского плоскогорья, эти края, кажутся тебе подлинным земным раем… Я знаешь ли, это уже проходил.

— Фу-у дружище… Ты даже вообразить себе не можешь, какая же отвратительная дыра этот Тиим! Более мерзкого местечка, я себе и представить не мог. Когда нас перевели в лагеря под Лиригис — я целую неделю боялся проснуться, и увидеть что это всего лишь был сон, и сейчас мне опять придется тащиться по жаре проверять караулы, а потом до бесконечности играть в кости и пить местную бормотуху.

Невыносимейшая скука, жара, и гнилье вокруг… Там кажется даже железно не ржавеет, а именно гниет. Все о чем я мечтаю сейчас — это влезть в бочку сладкой прохладной фааркоонской воды, а вторую — принять внутрь! Чтобы полностью вымыть из себя даже воспоминания о тиимской грязи и зарданской пыли. …А потом рухнуть на чистые…, хрустящие от белизны и чистоты простыни, по которым не будет ползать вся мерзость мира, от блох до скорпионов и змей, и проспать, как минимум сутки!

— Ну… — Иронично поднял бровь Ренки. — И что тебе мешает это сделать?

— Так ведь… — Сразу поскучнел Лоик. — Ты же сам говорил, что времени у нас мало, и все дела надо будет сделать максимально быстро!

— Ну-ка, давайте вперед… — Приказал Ренки, сопровождающим их солдатам, один из которых был в чине сержанта. — Помните дом где мы с Готором останавливались в первый раз? — Вот туда и занесите вещи. А потом можете идти …по своим делам.

…Дружище Лоик. — Едва солдаты отошли на должное расстояние, начал разговор Ренки. — Неужто ты и правда, собираешься сам ходить по купцам, и договариваться с ними о поставках припасов?

— А как же иначе-то? — Удивился бывший волонтер, всего полтора месяца как ставший офицером.

— Прости дружище за назойливость… — Вкрадчиво спросил Ренки. — Но что ты вообще понимаешь в зерне, муке и вяленном мясе?

— Ну-у-у… — Видимо впервые задумавшись над этим вопросом, протянул Лоик. — Так ведь мне особо-то и знать нечего. Просто договорюсь с купцами о поставках, а уж они-то небось об этих делах знают все!

— Угу. — Согласился Ренки. — И в первую очередь — как впарить залежалый товар наивному третьему лейтенанту, видевшему ячмень пару раз в жизни, да и то — издалека, в солдатском котле. …Пусть тебе потом и не придется самому есть то что ты купил. Но не хотел бы я оказаться на твоем месте, когда капитан-интендант оу Жарок, сунет свой длинный нос в привезенные тобой мешки!

— О боги!!! — Содрогнулся оу Заршаа, видимо тоже представив эту картину. — Но что же делать?

— А думаешь зачем с тобой послали сержанта? — Усмехнулся Ренки. — Доод знает свое дело, он обо всем договориться с купцами, проверит товар, и тебе останется только подписать бумаги и векселя!

— Но можно ли ему доверять? — Озаботился оу Заршаа.

— Если он привезет гнилье — его свои же солдаты на куски порвут! — Ответил Ренки, и Лоик, впервые со времен приснопамятной дуэли, вспомнил какими жесткими могут быть глаза у его полкового приятеля. — Впрочем — за Доода можешь не беспокоиться. — В прошлый раз именно он помогал мне обеспечивать полк… — нарекания были? …Нет? — Ну так иди отмываться и спать. Пара дней, думаю, у тебя есть!

— Ладно… А ты куда?

— Надо зайти в Дом Ваксай, поговорить с хозяином о кое-каком особом заказе!

— Тогда я с тобой! — Твердо ответил Лоик, с которого внезапно слетела вся его сонливость и расслабленность. — Я не прощу себе, если не нанесу визит вежливости уважаемому Дрисуну, и его прекрасной дочери.

— Его прекрасной дочери? — Удивленно приподнял бровь Ренки.

— Конечно. — Горячо подхватил Лоик. — Одивия прекрасная и весьма удивительная девушка, каких и в столице не найдешь!

Если ты не помнишь — после твоего отъезда я вызвался продолжать ее обучение фехтованию. И, не буду скрывать, мы весьма близко сошлись с ней не только в этих вопросах. — Она умна, весьма начитанна, знает жизнь с самых удивительных сторон. На редкость остроумна… хотя подчас бывает и несколько жестокой в своем остроумии.

Скажу больше — я за ней ухаживал, словно за равной, а не какой-то купеческой дочкой, и с самыми серьезными намерениями. И уверен, мне не хватило совсем чуть-чуть, чтобы растопить суровой сердце этой воительницы. Но тогда-то я был просто сопляком-волонтером. А нынче я офицер, прибывший с войны! — Это должно произвести на нее впечатление.

— Ладно. — Немного подумав, явно с некоторым неудовольствием произнес Ренки. — Тогда ты отвлечешь ее, пока я буду разговаривать с ее отцом.

— Хе-хе… Ренки… — Заулыбался Лоик. — В твоем голосе я ловлю нотки недовольства. Уж не положил ли и ты глаз на мою, почти уже невесту? …Это ни к чему хорошему не приведет. Так и знай!

— Вот уж, о чем ты точно можешь не волноваться. — Ответил оу Дарээка.

И тут, Ренки не кривил душой. …Ну разве самую малость.

Нет, он продолжал и дальше считать Одивию Ваксай особой малопривлекательной, излишне грубой и дерзкой. Но все же нотки некоторой ревности, пробудились в нем, когда оу Лоик Заршаа, заявил на нее свои права.

Была ли это ревность учителя, у которого уводили способную ученицу, или нечто иное?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});