Шварц - Алексей Пантелеев

Только перед самым концом, вместе с широкой известностью, вместе со славой, пришел к Евгению Львовичу и материальный достаток. Следуя примеру некоторых наших собратьев по перу и чтобы вырваться из кабалы дачного треста, он даже задумал строить дачу. Все уже было сделано для этого, присмотрели очень симпатичный участок (на горе, за чертой поселка - в сторону Зеленогорска), Евгений Львович взял в литфонде ссуду (именно тут и завелись у него на сберегательной книжке "лишние" деньги). Но дом так и не был построен. И деньги через год вернули в Литфонд с процентами...

Тогда же, в эти последние годы, появилась у Шварца машина. Грустно почему-то писать об этом. Кому и зачем она была нужна, эта серая "победа"? Раза два-три в месяц ездили из Комарова в Ленинград и обратно. Привозили врача. Остальное же время машина стояла в сарае, и казалось, что она или ржавеет там, или обрастает мохом.

Успели еще сшить Евгению Львовичу первую в жизни шубу. Шуба была, что называется, богатая, к ней была придана шапка из такого же, очень дорогого, но чем-то очень неприятного зеленовато-желтого меха. Грустно посмеиваясь, Евгений Львович сам говорил мне, что стал похож в этом наряде на ювелира времен нэпа.

* * *

Отлежавшись, оправившись от болезни, он опять вернулся в Комарово. И только после очередного приступа стенокардии, перед вторым инфарктом, приехал в Ленинград, чтобы остаться здесь навсегда.

В Ленинграде мы жили в одном доме, здесь у нас было больше возможностей встречаться. Но встречались, пожалуй, реже.

Когда болезнь слегка отпускала его, он гулял. Но что это были за прогулки! Дойдем от Малой Посадской до мечети, до Петропавловской крепости, до Сытного рынка и поворачиваем назад.

У него появилась одышка. Он стал задыхаться.

И чаще он стал задумываться. Молчать.

Он хорошо понимал, к чему идет дело.

* * *

- Испытываю судьбу, - сказал он мне с какой-то смущенной и даже виноватой усмешкой. - Подписался на тридцатитомное собрание Диккенса. Интересно, на каком томе это случится.

Это случилось задолго до выхода последнего тома.

* * *

Он меньше гулял, меньше и реже встречался с людьми (врачи предписали покой), только работать не переставал ни на один день и даже ни на одну минуту. Его "ме" выросли за время болезни на несколько толстых "гроссбухов".

* * *

До последнего часа не угасало в нем ребяческое, мальчишеское. Но это не было инфантильностью. Инфантильность он вообще ни в себе, ни в других не терпел.

Проказливость мальчика, детская чистота души сочетались в нем с мужеством и мудростью зрелого человека.

Однажды, осуждая меня за легкомысленный, необдуманный поступок, он сказал:

- Ты ведешь себя как гимназист.

Сам он, при всей легкости характера, при всей "трепливости" его, в решительных случаях умел поступать как мужчина. И чем дальше, тем роже проявлял он опрометчивость, душевную слабость, тем чаще выходил победителем из маленьких и больших испытаний.

* * *

У него был очередной инфаркт. Было совсем плохо, врачи объявили, что остаток жизни его исчисляется часами. И сам он понимал, что смерть стоит рядом.

О чем же он говорил в эти решительные мгновения, когда пульс его колотился со скоростью двести двадцать ударов в минуту?

Он просил окружающих:

- Дайте мне, пожалуйста, карандаш и бумагу! Я хочу записать о бабочке...

Думали - бредит. Но это не было бредом.

Болезнь и на этот раз отпустила его, и дня через два он рассказывал мне о том, как мучила его тогда мысль, что он умрет - сейчас вот, через минуту умрет, - и не успеет рассказать о многом, и прежде всего об этой вот бабочке.

- О какой бабочке?

- Да о самой простой белой бабочке. Я ее видел в Комарове летом, в садике у парикмахерской...

- Чем же она тебе так понравилась, эта бабочка?

- Да ничем. Самая обыкновенная, вульгарная капустница. Но, понимаешь, мне казалось, что я нашел слова, какими о ней рассказать. О том, как она летала. Ведь ты сам знаешь, как это здорово - найти нужное слово...

* * *

Бунин писал о Чехове:

"До самой смерти росла его душа".

То же самое, теми же словами я могу сказать и про Евгения Львовича Шварца.

* * *

Семь лет нет его с нами. И семь лет я не могу в это поверить. Знаю, так часто говорят об ушедших: "не верится". И мне приходилось не раз говорить: "не верю", "не могу поверить"... Но в этом случае, когда речь идет о Шварце, это не фраза и не преувеличение.

Да, уже восьмой год пошел с тех пор, как мы отвезли его на Богословское кладбище, я сам, своими руками бросил тяжелый ком мерзлой земли в глубокую черную яму, а ведь нет, пожалуй, ни одного дня, когда, живя в Комарове и проходя по Морскому проспекту, или по Озерной улице, или по нижнему Выборгскому шоссе, я бы не встретил на своем пути Евгения Львовича. Нет, я, разумеется, не о призраках говорю, я имею в виду ту могучую, титаническую силу, с какой запечатлелся этот человек в моей (и не только в моей) памяти.

...Вот он возник в снежной дали, идет на меня, высокий, веселый, грузный, в распахнутой шубе, легко опираясь на палку, изящно и даже грациозно откидывая ее слегка в сторону наподобие какого-то вельможи XVII столетия.

Вот он, ближе, ближе... Вижу его улыбку, слышу его милый голос, его тяжелое, сиплое дыхание.

И всё это обрывается, всё это - мираж. Его нет. Впереди только белый снег и черные деревья.

1965

ПРИМЕЧАНИЯ

ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПОРТРЕТЫ

С благодарной памятью создает Л.Пантелеев портретную галерею людей, встречи с которыми оставили неизгладимый след в его жизни. М.Горький, С.Маршак, К.Чуковский, Е.Шварц, Б.Житков, Н.Тырса, Л.Квитко - в рассказах об этих больших людях писатель дорожит каждой подробностью и вместе с тем стремится передать самое главное, существенное, неповторимое.

ШВАРЦ

Евгений Львович Шварц (1896-1958) - известный писатель, драматург, автор пьес "Тень", "Голый король", "Обыкновенное чудо", сценариев для кино "Золушка", "Дон Кихот". Большой популярностью пользуются его сказки и пьесы для детей "Снежная королева", "Красная шапочка", "Два клена", "Первоклассница", "Сказка о потерянном времени". Долгие годы он сотрудничал в журналах "Еж" и "Чиж".

Впервые воспоминания о Шварце были опубликованы под названием "Добрый мастер" в журнале "Нева", 1965, № 12, затем: "Живые памятники".

Г.Антонова, Е.Путилова