Очаровательная проказница - Лиз Карлайл

— Как вы проницательны, — пробормотал Мерсер, моля Бога, чтобы она отошла и прекратила напоминать ему, что он глупец. Он молил и дьявола, чтобы пряный аромат жасмина не поднимался от ее разгоряченной кожи. — Нет, я не заигрываю с незамужними леди и…

— Однажды вы это делали, — упорствовала она, перейдя на едва различимый шепот. — Давным-давно. Вы помните, Мерсер? Я помню.

Помнит ли он?!

Боже милостивый! Он помнил каждый миг, когда видел ее, но если когда-нибудь снова коснется Зоэ Армстронг, то, вероятно, поцелуем не ограничится. Мерсер, однако, был искушен в самодисциплине, так что он скрыл горячую досаду, бурлившую в нем. Вместо этого он лишь поднял бровь и продолжал:

— Брент не только бабник, Зоэ. Он повеса и погубил бы вас просто ради забавы.

— О Господи, мы, наконец, сменим тему? — Зоэ подвинулась еще ближе, наполняя воздух электричеством. — Вы действительно так меня не любите, Мерсер? Вы… вы никогда не думали о… о том разе?

На мгновение у него перехватило дыхание.

— О нет, не пробуйте на мне свою хитрость, девочка моя, — скрипнул он зубами. — Я ни на секунду не думаю, что вы серьезно. Как я понимаю, мы обсуждаем Рэндалла Брента?

Напряжение в воздухе вдруг стихло, на лицо Зоэ вернулась озорная улыбка.

— Фу! — отмахнулась она. — Думаете, я не могу справиться с такими, как он?

— Это половина проблемы, Зоэ, — ответил Мерсер, задумчиво стряхивая пепел. — Я уверен, что можете.

Ее темные брови сошлись на переносице.

— Тогда я не понимаю, к чему суровость из-за обычного флирта.

Ее хладнокровие необъяснимо возмущало его.

— А я не понимаю, почему вы не видите, что заслуживаете лучшего! — отрезал он.

Глаза Зоэ расширились.

— И чего я не могу понять, — продолжал Мерсер, дав волю и своему языку, и норову, — так это почему вы бросаетесь на мужчин вроде Брента. Почему вы ради забавы разбиваете мужские сердца. И почему вы тратите явно хороший ум на бессмысленный флирт. Этого, Зоэ, я не понимаю. Вы хотели бы поспорить? Объяснить мне, почему вы предпочитаете бессмысленное чему-то… или кому-то реальному?

Она уронила все еще сжатые в кулаки руки, негодование сменилось крайним удивлением, рот открылся и снопа закрылся.

— Нет, — сказал он спокойно, — думаю, вы спорить не станете.

Мерсер последний раз пыхнул сигарой и швырнул ее в темный парк. Он потерял к ней вкус. Больше того, он потерял вкус к этому разговору. И конечно, он не нуждался в том, чтобы юная порывистая родственница напоминала ему о его безумии, как бы давно оно ни случилось.

Кивнув ей, Мерсер круто повернулся и вошел в бальный зал с тем же бесстрастным видом, с каким вышел. Но он едва видел гостей, механически кивая им, поскольку пытался понять, когда Зоэ начала его так злить.

Когда она бросила ему вызов в гонке карет перед премьер-министром? Когда притворилась, что тонет в элмвудском пруду, и это стоило ему новых карманных часов? Или возможно, когда она поделилась тайным планом совратить младшего пастора, помощника его отчима, и к середине великого поста довела беднягу до состояния крайнего замешательства?.. Список проказ Зоэ рос, а терпение уменьшалось, когда он столкнулся с братом. Робкая улыбка на лице Робина сразу стряхнула его угрюмое настроение. Мерсер сердечно хлопнул его по спине, и они вместе пошли через зал.

— Никакой удачи с миссис Филд? Робин пожал плечами.

— Думаю, леди не понравился мой жилет, — признался он. — Я повергнут в уныние.

— Да уж, вижу. — Рот Мерсера дернулся в кривой улыбке. — Видит Бог, ты такой чувствительный.

Робин рассмеялся.

Они кружили по залу еще четверть часа, приветствуя друзей и родственников, иногда останавливаясь, чтобы вписать свои имена в танцевальные карточки дам. Робин называл это «быть милым» и, хотя посмеивался над процессом, делал это охотно. У него не было выбора. Иначе мать ему учинит разнос.

Мерсер не потрудился рассказать брату о Зоэ. Робин слишком часто был соучастником ее выходок, хотя по общему признанию теперь меньше, поскольку сердце Робина занято, правда, непостоянно, другой. Но, забыв про любовницу, Робин защищал бы Зоэ, как делал всегда. Мерсер порой думал, что из них двоих не составить одного разумного человека.

Наконец братья ухватили по бокалу шампанского с подноса, проходящего лакея.

— Я рад, что все кончилось, — сказал Робин, разглядывая толпу. — Думаю, я поболтал с каждой из опекаемых мамой дурнушек.

Внезапно движение возле возвышения, на котором располагался оркестр, привлекло взгляд Мерсера.

— Черт! — выругался он.

— Что теперь? — повернул голову Робин.

— Рэннок, — шепнул Мерсер. — Он тянет Зоэ из зала.

— Черт, это становится постоянным ритуалом, — пробормотал Робин. — Интересно, что мисс Порох натворила на этот раз? Мерсер опасался, что знает.

— Ну, не то чтобы тянет, — поправился он, глядя, как мрачный, словно туча, Рэннок подгоняет дочь в коридор для слуг. — Но я должен вмешаться. Неприятность надвигается.

— Тогда ты храбрее меня, — сказал его брат. — Рэннок… о-о, проклятие!..

— Что? — Мерсер оглянулся и увидел, как взгляд Робина сместился.

— Если ты думаешь, что неприятность только надвигается, брат, — тихо сказал Робин, — повернись налево. Твоя любовница собирается рухнуть в обморок, головой прямо в мамину вазу для пунша.

Мерсер проследил за взглядом Робина и почувствовал, как вспыхнуло его лицо.

— О Господи, — скрипнул он зубами. — Послушай, Робин, ты достаточно трезв, чтобы иметь дело с Рэнноком?

— Ну… да, пожалуй.

Мерсер не оставил ему выбора.

— Тогда иди и выручай Зоэ из переделки, в которую она опять себя загнала, — сказал он, направляясь к вазе для пунша. — И делай что хочешь, но помешай Рэнноку придушить девчонку. А я займусь Клер.

Глава 3 Неудачный поворот событий

Маркиз Мерсер не единственный ощетинился, увидев, как лорд Рэннок и его старшая дочь покидают зал. Леди Рэннок тоже неодобрительно смотрела вслед мужу, подгонявшему Зоэ к дверям на черную лестницу.

Удача, что она тоже это заметила, поскольку Робина то и дело останавливали гости:

— Сыграем в карты в понедельник у Уэнтуорта, дружище?

— Боже, что за лавандовый жилет, Роб?

— Того жеребца продают завтра на аукционе. Встретимся в девять?

И Робин скоро почувствовал себя лососем, пробивающимся вверх по течению. Популярный и малость пьяный лосось, поскольку в отличие от старшего брата Робин славился общительностью, любовью к хорошим напиткам и шуткам.