Звезда среди ясного неба - Мария Жукова-Гладкова

— У единиц, — кивнул Петр Аркадьевич. — Ты права, Наташа. Когда Аглая начала петь, а потом сниматься, она стремилась быть лучшей. Как жаль, что ее жизнь так рано оборвалась. И что же я скажу Станиславу?!

Продюсер схватился за голову.

В этот момент в кухню вернулись представители органов, осмотревшие всю квартиру — явно на предмет сувениров эротического характера. Место, где пряталась Джулия, так и не смогли определить, но в разных местах обнаружили волоски самых разных цветов, в частности малинового и салатового. Бедная собака!

Глава 3

— Запись с камеры наружного наблюдения мы изъяли, — сообщил следователь. — Попросим вас завтра приехать к нам, Петр Аркадьевич. Вы должны знать всех гостей или хотя бы часть. Странно, что в этом доме нет консьержки.

— Жильцы решили, что толку от консьержки никакого, причем как от бабушки, так и от отставного военного. Есть домофон, то есть видеофон, который выводит на экраны в квартирах и участок перед подъездом, и лестничную площадку. У всех бронированные двери, у большинства сигнализация. У меня в доме тоже нет консьержки. Но видеофон есть.

Про свой подъезд я решила промолчать. У нас и самый простой домофон долго не продержался, а на новый жильцы пожалели денег. Хотя у нас не жил никто из известных лиц, да и особо богатых не было. С другой стороны, у меня создалось впечатление, что ремонт в нашем доме ведется перманентно — хоть в какой-то квартире, да сверлят, а слышимость с каждым годом становится все лучше и лучше. Может, что-то в перекрытиях осыпалось за сорок с лишним лет, которые стоит мой панельный дом, квартира в котором досталась мне от бабушки?

— Няня может сказать, кто тут вчера был? — обратился следователь к Петру Аркадьевичу. — Я помню, что она не должна была попадаться на глаза Аглае Станиславовне, но она не могла не слышать звуков. Она знала кого-то из регулярных посетителей Аглаи Станиславовны?

— У Аглаи Станиславовны был проходной двор, — хмыкнул продюсер.

Я сказала про соседа, хозяина стаффордширского терьера, который, по словам няни, вчера ночью приходил успокаивать разбушевавшуюся хозяйку и ее гостя или гостей. Он скорее мог кого-то видеть.

Следователь отметил эту информацию, Николай сходил за няней, которая появилась на кухне вместе с ребенком. Он не спал, оставить его одного она не могла. Ребенок потянул ручки к Петру Аркадьевичу. Продюсер сразу же заулыбался, взял ребенка на руки — и мне показалось, что оба тут же впали в блаженное состояние. Джулия без приглашения прыгнула ко мне на колени и прижалась всем тельцем.

Я знала, что у Петра Аркадьевича двое взрослых детей, которые уехали из страны, и несколько месяцев назад умерла жена, которая последние несколько лет лежала, не вставая, хотя оставалась в полном сознании. Петр Аркадьевич очень переживал смерть жены, с которой прожил душа в душу много лет, хотя и был готов к тому, что она скоро уйдет навсегда. Но ведь окончательно к этому нельзя приготовиться, не правда ли? Умом понимаешь, а сердце отказывается принимать факт. На что-то надеешься, хотя надежды не остается, да и для самого лежачего больного, который осознает свое положение и мучается от боли, наверное, лучше уйти… Я знала, что Петр Аркадьевич делал все, что можно сделать, была нанята круглосуточная сиделка, то есть явно работали двое-трое посменно, он сам проводил с женой столько времени, сколько мог, но спасти ее уже не представлялось возможным. Он с головой ушел в работу, но, наверное, ему было очень одиноко. Ни с какими нимфетками и просто начинающими певицами замечен он не был. Я даже в свое время порылась в Интернете и выяснила, что Бергман не заводил шашни ни с кем из своих подопечных. Он был отличным семьянином и великолепным отцом. Но внуки, как я подозревала, должны были родиться уже в других странах. А сам Бергман никогда не хотел никуда эмигрировать.

И тут я заметила взгляд следователя, которым тот смотрел на Петра Аркадьевича и ребенка. И Николай тоже смотрел как-то странно. Нина Степановна спокойно пила чай, который себе заварила. Джулия выпросила у нее печенье, то есть не выпросила, просто потянулась, и Нина Степановна скормила его ей с руки. Бергман наслаждался общением с ребенком.

«Он совсем не похож на узбека», — подумала я, хотя мне никогда не доводилось видеть маленьких узбекских детей. Но на отцов и матерей я в последние годы насмотрелась в достатке. Ребенок не был узбеком!

Ребенок поразительно походил на Петра Аркадьевича, и это заметила не только я.

— Это ваш сын? — спросил следователь.

— Да, — не стал отрицать продюсер. — Все равно ведь узнаете, так что давайте сразу же поставим все точки над «i». И лучше, если вы все услышите от меня.

— Это не узбек? — никак не мог прийти в себя следователь.

— Узбекской крови в нем точно нет, — усмехнулся Петр Аркадьевич и чмокнул мальчика в макушку. — Я — наполовину еврей. Отец у меня был еврей, а мать — украинка.

— А Аглая? — спросил Николай.

— При чем здесь Аглая? — посмотрел на него Петр Аркадьевич.

— Но…

— Никитку родила совсем другая женщина.

— Э-э-э…

— И давайте не будем ее в это дело впутывать. Она уже устроила свою личную жизнь, ее партнер даже не знает о том, что она родила ребенка до встречи с ним, на ребенка она не претендует и претендовать не будет.

— Кто записан в свидетельстве о рождении ребенка? — спросил следователь.

— Я и Аглая.

— То есть вы его купили? В смысле, свидетельство о рождении? Я прекрасно понимаю, в какой стране мы живем и…

— Ребенок официально усыновлен после отказа биологической матери. Зачем мне было заниматься подлогом документов, если все можно было сделать официально?

— Но ведь вся страна же знает, что Аглая усыновила маленького узбека!

— Мало ли что писали и говорили в средствах массовой информации, — хмыкнул Петр Аркадьевич и поцеловал Никиту в макушку. — Они у нас много чего пишут и говорят, чтобы заполнить страницы и эфирное время.

— То есть это была рекламная акция?

— Очередной этап раскрутки Аглаи, — кивнул продюсер. — Но делал я все это ради собственного ребенка. Вообще, у меня пятеро детей, считая Никиту.

Я открыла от удивления рот. Петр Аркадьевич посмотрел на меня и улыбнулся.

— Я своих детей не бросаю. Никогда не брошу! И мои дети, и их матери знают, что я всегда помогу. От моей единственной жены у меня двое взрослых детей, они живут за границей, мы регулярно общаемся по скайпу, иногда я езжу к ним в гости, они же сюда даже на время не хотят возвращаться. Жена очень переживала из-за их отъезда, в общем-то, и слегла после того, как уехала дочь.

Петр Аркадьевич вздохнул.

— Еще двое детей от двух женщин, с которыми у меня какое-то время были отношения. Они сами захотели родить. Ни одна, ни другая от меня ничего не требовали. Я им помогаю по доброй воле, потому что считаю, что обязан, и просто хочу участвовать в судьбе своих детей. Они знают, что я их отец, их матери никогда не препятствовали нашим встречам, более того, они общаются друг с другом — и матери, и мальчики. Но я не хотел, чтобы моя жена знала об этих женщинах и об этих детях. Ей бы это было… больно.

— А с вашими старшими детьми они знакомы?

— Нет. И старшие дети не знают о младших. Младшие о старших знают. Я честно пытался объяснить ситуацию, отвечал на все вопросы, которые мне задавали, хотя некоторые были очень неприятными. Но сейчас одному парню шестнадцать, а второму тринадцать. Они уже кое-что видели в этой жизни и знают, как живут их одноклассники — в смысле возможные варианты с отцами. А у них отец есть, отец помогает, в жизни присутствует. У большинства их одноклассников или отца вообще не было, или был в детстве, или пьет. Ну а восемь месяцев назад родился Никитка…

Петр Аркадьевич с любовью посмотрел на мальчика и снова чмокнул его в головку.

— И что теперь с ним будет? — спросил Николай.

— Заберу к себе. Вместе с Ниной Степановной. — Продюсер кивнул на няню.

— А почему раньше не забрали? — спросил следователь.

— Ребенок родился, когда у меня еще была жива жена. Вы представляете, что бы с ней стало, если бы я принес в дом ребенка от другой женщины? Ах нет, не представляете… В общем, она тогда бы сразу отдала Богу душу. Она лежит, не вставая, а я тут…

— Но она же должна была понимать, что вы — здоровый мужчина…

— Не совсем уже.

— Все равно. Нормальному мужчине требуется женщина. И вы еще и вечно в окружении цветника. Вам же начинающие певички наверняка сами себя предлагали.

Петр Аркадьевич неопределенно пожал плечами. А я подумала, что хотела бы иметь такого мужа, как Петр Аркадьевич. Он беспокоился о чувствах жены! Да, погуливал. Но все мужики гуляют! Он же прилагал усилия, чтобы жена ничего не знала. Чтобы не причинить ей боль! И детей не бросает. И ведь какую операцию он придумал с Никиткой! Можно сказать, и на елку влез, и не укололся. И все довольны: жена оставалась в неведении до самой смерти, ребенок под присмотром родственницы, которая получила работу, и еще и Аглае дополнительная раскрутка. Да и мать ребенка, наверное, получила то, что хотела.