Один шаг до вечности - Александра Александровна Хорват

на меня.

– Не пугайся. Мне надо провести одно исследование. Оно безболезненное. Но без него я тебе не смогу поставить диагноз. Ты доверяешь мне?

Она подумала немного и кивнула.

– А почему ты проводишь его дома, а не в клинике?

– Ты сейчас сама все поймешь. Пожалуйста, разденься ниже пояса и ляг поудобнее!

Весь вселенский ужас отразился на лице Даши.

– Ничего не бойся!

Я поцеловал ее в губы, она упала в подушки и закрыла лицо руками. Спустя несколько минут на экране появилось изображение, которое я сравнивал с картинкой из захваченного в музее справочника.

– Даш, мы будем родителями! – я сказал это тихо, но она убрала руки от лица, и я не смог понять по выражению лица, рада Даша или нет.

– Я буду мамой?

Я кивнул.

– А ты папой?

Я снова кивнул и улыбнулся. Даша снова начала плакать. Но я заметил улыбку на ее лице, и камень упал с души: я понял, что очень ее обрадовал. Мы обнялись, она шептала мне на ухо, как она мечтает об этом, как счастлива, а потом внезапно замерла.

– Кость, я не хочу, чтобы меня и ребенка как подопытных кроликов посадили под замок.

Ее мысли перекликались с моими: слишком показательными были история с двумя предыдущими беременностями. Я постарался успокоить Дашу.

– Не посадят! Я никому не буду говорить, что с тобой, но попрошу ближайшим рейсом вернуть на Землю. Подходящий диагноз придумаю. Там спрячем тебя у бабушки. Она поможет – у нее есть огромный дом на берегу озера. Там не живет никто, но для вас, я уверен, она позволит дом расконсервировать. Она там лучшие годы провела с дедом.

– Нет! – резко ответила она. – Не могу лететь сейчас! Мне надо еще раз попасть на полигон – финальные образцы. А после мы вернемся на Землю, я быстро завершу проект. А потом спрячь меня, пока не будет заметен живот.

– Даш, погружаться на глубину опасно!

– Костя, я должна! Я обещала достать материал. Один камень, который уедет со мной на Землю, попадет в руки заказчику и вопросов больше ко мне не будет.

– Как скажешь! Только умоляю, не подвергай опасности ребенка.

– Я очень постараюсь!

Мы посидели недолго, размышляя, как можно будет назвать малыша. Мы договорились, если будет мальчик, назвать в честь моего отца, а если девочка – в честь дашиной бабушки.

Когда дыхание выровнялось, и Даша засопела, я вернулся в лабораторию. Тест, который проходила мышь, должен был заставить умирать клетки ее организма, но они остались без изменений. Я вскрыл еще трех мышей и до утра возился с анализами. И только измотанный я убедился, что мой препарат… Мой препарат, вероятно, дарит жизнь. Бесконечную жизнь!

Третий выезд на полигон прошел без осложнений. Тестировщики проверяли устойчивость породы. В поднятых из глубины образцах материалов не было обнаружено никаких угрожающих жизни примесей или вирусов. Как Даша и говорила, это была локальная сейсмическая активность, которая глобально угроз не представляла.

Я написал для генерала доклад, в котором зафиксировал изменения организмов ребят на глубине спустя несколько дней после финального погружения. Каких-то патологических изменений не наблюдалось, а, значит, команда будет готовиться к четвертому тесту – выживанию в условиях марсианской пустыни, который потребует огромной выносливости и психологической устойчивости. Хорошо, что мы с Дашей будем уже далеко отсюда, когда начнется четвертый этап! Предыдущие исследования показывали, что некоторые тестировщики сходили с ума, оказавшись в диких условиях.

Но я отвлекся! В последнюю ночь перед возвращением в марсианское поселение мы с Дашей лежали в обнимку, когда я спросил:

– Тебе удалось достать то, за чем ты опускалась на глубину?

Она заколебалась, а потом кивнула.

– Этот риск был оправдан?

Она снова кивнула.

– Ты хочешь рассказать мне об этом?

Даша отрицательно покачала головой. Я обнял ее чуть крепче и, прислушиваясь к мерному дыханию, думал о том, как много тайн будет храниться на Марсе, когда люди найдут более комфортную для обитания планету.

По возвращении в штаб я первым делом отправился в лабораторию, не посещая брифинг и даже не позвонив бабушке. Мне было важно знать, как мои подопытные.

Мыши показали тот же результат, что и предыдущая группа: кровь, ткани, слизистые больше не обновлялись. И оставшиеся от предыдущей группы мыши были живы-здоровы и даже немного набрали вес.

В следующие дни я тщательно обследовал команду, чтобы можно было придумать причину для отстранения Даши. С учетом состояния мышей, можно было говорить о стабильности лекарства, и я сел писать отчет для НИИ, чтобы поскорее получить одобрение для изготовления тестовой партии.

Генерал назначил тренировки тестировщиков через четыре дня – это значило, что в моем распоряжении было совсем мало времени, чтобы дописать отчет, сделать лекарство для земной тестовой группы и придумать причину. По результатам обследования всей команды только у Дарьи-18 была выявлена анемия, в заключении я порекомендовал «незамедлительное возвращение на Землю». Ослушаться врача никто не мог!

До отбытия дни летели стремительно. На завтра было назначено возвращение. Я сидел в кабинете и, обложившись бумагами, дописывал последнюю структуру формулы, когда внешний коммутатор вызвал меня в штаб к генералу. Аркадий Львович не очень хорошо воспринял новости про Дашу, и не разговаривал со мной несколько дней. А вот сейчас вызвал сам, вероятно, чтобы проститься.

Начал Аркадий Львович с козырей.

– Костя, я тебя сюда звал не для того, чтобы ты на Землю летел только половину срока отработав.

– Аркадий Львович, я…

– Аркадий Львович я… – передразнил меня генерал, коверкая слова, – А Дашку ты зачем забираешь?

– У нее сильнейшая анемия. Ее надо в земной госпиталь – я ее тут один не вылечу!

– Или оставлять не хочешь одну?

– И оставлять не хочу, – я замялся, – Но здоровье тестировщика на первом месте!

– Да-да! Я помню! – генерал вздохнул. – Жаль, конечно! Но, я так понимаю, задачи ты свои решил.

– Да, в полной мере.

– Ну, иди тогда, упаковывайся!

– Есть идти упаковываться! – гаркнул я, отдал честь и, развернувшись на каблуках, зашагал к лаборатории.

Когда я зашел в лабораторию, Даша сидела за моим рабочим столом и внимательно изучала отчет, который я собирался отправить в НИИ, когда меня неожиданно вызвал генерал.

Рядом с ней сидела одна из мышей, которой я ввел последнюю версию лекарства. Девушка прижимала руку к животу и всхлипывала – в этот момент у меня сердце ушло в пятки. Я подумал, что что-то плохое случилось с малышом.

Она подняла на меня зареванные глаза и тихо спросила:

– Костя, что это? – она указала на формулу, которая была растянута