Дверной косяк - Алексей Сухаров

невероятного влияния и возможностей, которая предлагает всем желающим попытать счастья в безумной игре и постараться выжить в авиакатастрофе, сценарий которой каждый раз разный. Несметные богатства в обмен на гигантскую ставку из денег и человеческой жизни.

Невыспавшаяся стюардесса лениво и как будто нехотя сообщает о правилах безопасности на борту, а две ее ассистентки доносят информацию жестами, слегка пританцовывая в предвкушении. Они рассказывают о ремнях, кислородных масках и прочих атрибутах полета — особенно этого. Стюардесса заканчивает и, зевая, вопрошает куда-то в потолок:

— Зрение, что ли, немного подводит…

Любой адекватный человек скажет на это: ага, конечно. А еще факт в том, что Земля, на самом деле, плоская. Или что всем миром управляет двенадцать влиятельных масонских семей. Или что СПИДа не существует. Или что-нибудь про Нибиру.

Салон хором реагирует:

— Со светом гораздо лучше!

Но любой летящий на этом рейсе подтвердит, что это — абсолютная правда.

— А вот хер вам, — ухмыляется стюардесса, — рано еще. Поспите пока.

Свет в салоне гаснет, и несколько десятков пассажиров погружаются во тьму. Из собственных мыслей, надежд, мольбы и тревоги.

Я тоже могу подтвердить.

Наверное, спать прямо перед смертью с вероятностью более чем в 99,99 процентов — не лучшая идея. Но я использую возможность, чтобы хотя бы чуть-чуть подремать. Силы могут пригодиться на дальнейшую борьбу — если она действительно случится.

Моя ставка — 480 тысяч долларов. Продал все, что мог продать. Мой множитель — 997. Выплата в случае победы — почти 500 миллионов зелеными. Если мой множитель окажется самым высоким среди выживших, то сумму разделят на количество счастливчиков. В моих же интересах остаться единственным.

Сквозь дрему я слышу, как сзади меня перешептываются два парня. Из их разговора я узнаю, что один из них волнуется больше обычного, потому что летит в первый раз.

И сразу в последний? Отчаянно.

Небо за иллюминатором постепенно светлеет, а в салон потихоньку пробираются лучики солнца, что сегодня на десять тысяч километров ближе, чем обычно.

Поворачиваюсь к парням.

— А какая разница? Самое страшное обязательно произойдет.

Потягивающиеся стюардессы у кабины пилота готовятся к исполнению служебных обязанностей.

Летящий в первый раз парень посмотрел на меня с какой-то странной, нездоровой ненавистью.

В проеме появляются тележки с едой и напитками.

Больше не буду вмешиваться. Этот чувак может в панике и вилку мне в спину воткнуть.

Уверен, что алкогольные напитки будут сегодня в приоритете. Так и есть: бухло идет нарасхват. Я тоже не отказываюсь:

— Бурбона, пожалуйста!

Пассажиры плотно налегли на стаканы, закусывая едой из контейнеров, и вскоре напряжение сошло на нет — атмосфера остыла и трансформировалось во что-то, издали напоминающее дружеские посиделки.

Когда я прочитал эти самые конспирологические статьи о таинственной компании с бешеными, нечеловеческими выплатами за почти гарантированную смерть и — тут же — о счастливчиках, предположительно обеспечивших себя и своих близких на многие поколения вперед, я, конечно, им не поверил. Но захотел проверить.

Молодой очкарик со скудной бородкой мило общается с горбатой мадам в длинной темно-синей юбке. Пара с ребенком прикрепили того ремнями к креслу и заткнули ему рот, а сами бурно обговаривают предположительные траты. Мужичок с пивным животиком нашел себе брата-близнеца — по крайней мере, с таким же животиком — и теперь они оторваться друг от друга не могут за обсуждением рыбалки.

Процесс не был быстрым — компания действительно хорошо запряталась. Я сбился со счета, сколько раз мной был выбран неверный путь, а не те люди крутили пальцем у виска, предлагая обратиться за психиатрической помощью.

Нервная девчушка, накачанная транквилизаторами, пришла в себя и уже успела ужраться текилой. Только что она пробежала вдоль салона в туалет, заблевав множество кресел по пути.

Но в конечном итоге, у меня получилось, и я вышел на организаторов. И да, это не было простым любопытством.

Убирать за девчушкой никто не стал. Во-первых, какая разница, если самолет и так разобьется, а рвать будет добрую половину летящих, а во-вторых — стюардессы сами были заняты выпивкой и общением. Когда я попросил очередную порцию бурбона, ко мне подошла та самая, что зевала в начале полета и выключала свет. Она осмотрела меня сверху вниз, прикусила нижнюю губу, нацедила напитка мне и себе и вдруг — прыгнула мне на коленки.

Я был подавлен и неудовлетворен. Ангедония. Апатия. Астения. Еще много других неприятных и невеселых слов на букву “А”. Мне было крайне постыло, и я подумывал расстаться с жизнью.

Она выпивала, сидючи на мне, как на табуретке, и вела непринужденную беседу — ту самую, что никогда не перескажешь за неимением в ней хоть какого-нибудь содержимого. В какой-то момент мне надоел ее бубнеж, и я крепко схватил ее за задницу.

Жизнь для меня ничего не стоила.

Стюардесса отвесила меня жирную пощечину и игриво заявила:

— У меня вообще-то муж есть!

Встала с колен и наклонилась к моему лицу, посмеиваясь:

— Пока что!

И ускакала к подружкам.

А если жизнь ничего не стоит — то почему бы на нее не сыграть?

Ну и пожалуйста. У меня тоже есть. Белокурая красотка в белоснежной блузке с паспортного контроля.

Доказано, что самолет — самый безопасный вид транспорта. Правда, к сегодняшнему рейсу это не относится.

Мы неумолимо приближались к финальной точке нашего пути и наших жизней.

Самолет начинает потрясывать.

— Уважаемые пассажиры, с вами говорит пилот рейса № 1806, — раздается по громкой связи. — Мы приближаемся к городу Нью-Йорку. Мы УПАДЕМ прямо на город Нью-Йорк. Ожидаемое время крушения — через двадцать минут.

И как только я принял этот факт — что совсем скоро я приму участие в игре и на жизнь, и на смерть — все у меня тут же наладилось. Я действовал четко. Общался уверенно. Спал очень крепко. Наслаждался каждым проведенным мгновением.

Пилот продолжал:

— Самолет теряет управление. Потому что я больше им не управляю. Ха!

Но я и не подумал отказаться от участия. Я понял, что наслаждение жизнью тождественно равно принятию скорой смерти.

Пилот и его помощник навеселе появляются в проходе, в самом деле бросив штурвалы:

— Мой множитель — тысяча двести восемьдесят три! У кого-нибудь есть больше? Ха! Миллиард баксов на рыло, да ты только представь!

Помощник пилота дергает за какой-то рычаг, и по всему самолету включаются тревожные, мигающие и крутящиеся аварийные огни — прямо как на безумной рейв-вечеринке.

Я запускаю ладонь в карман куртки и обнаруживаю, что, помимо паспорта, там есть что-то еще. Маленький клочок бумаги. Я подставляю клочок под красный, вращающийся,