Уцелевшие - Мэрион Брэдли

— Что ж, мы польщены, — сказал Дэйн, но не стал продолжать обмен колкостями, потому что знал — в этой игре с ящером-философом он проиграет в первом же раунде. — А если говорить серьезно, Аратак, то как могла планета с океанами и атмосферой заполучить кратеры, как у мертвой Луны?

— Если говорить серьезно, то я и малейшего понятия не имею, — сказал ящер. — Это вне моей компетенции. Если бы планета была на ранней стадии развития жизни, со сравнительно молодой варварской культурой… Впрочем, что толку обсуждать несуществующие возможности. Вряд ли дело здесь в том, как я полагаю, что эта планета ранее вращалась вокруг другого солнца, а затем ее притянуло к себе новое солнце, и уже потом на старой планете возникла новая жизнь под воздействием космических лучей. Такое случается, но редко, — сделал он вывод, глядя из иллюминатора на изрытую кратерами планету Бельсар-4.

С их местоположения на орбите, с высоты в несколько тысяч километров, Дэйн различал голубые океаны, полуприкрытые облаками, и крупный континент, который находился в Северном полушарии (как автоматически отметил про себя Дэйн). Еще один участок суши, поменьше первого, похожий по очертаниям на Южную Америку, был, как ни странно, примерно на том же месте, что и аналогичный континент на Земле.

Подошла Райэнна с распечатанной на компьютере картой планеты и указала на какую-то точку на карте.

— Корабль высадит нас вот здесь. Аратак, твой приятель Драваш ждет нас на последнее совещание на мостике; на этом настаивает его безымянный друг. — Она содрогнулась. — Ох, от этого малого у меня мурашки по коже.

— Драваш? — встревоженно спросил Аратак. — Неужели тебя отталкивает внешний вид этого швефеджа? Но тогда мне не по себе от мысли, что после применения маскировки тебя, моя дорогая, напугает и мой внешний вид.

— Да нет, меня отталкивает не сам Драваш, — сказала Райэнна, — я уже привыкла, да и ты для меня выглядишь почти нормально. То есть, — быстро добавила она, — я должна бы сказать, что ты выглядишь даже еще лучше.

Дэйн подавил ухмылку. Он и представить себе не мог, что этот здоровенный человек-ящер столь тщеславен; но с тех пор как он был трансформирован в тип швефеджей, распространенный на данной планете, он наслаждался обликом, который любой из людей назвал бы просто неуклюжим.

Серо-зеленый кожный покров Аратака соответствующими химикатами был превращен в шелковистый темно-голубой; такой окраской обладало большинство ящеров с Швефеджа, вышедших в просторы космоса первыми. Среди ящерообразных Содружества они были самыми широко распространенными. Аратак размерами превосходил швефеджей — большинство из них не вырастали длиннее двух метров, а Аратак достигал почти трех. Трансформация была необходима, чтобы его приняли за ящера с Бельсара-4, где похожие на швефеджей представители одной из доминирующих рас все же не были настоящими швефеджами. Корабельные медики также проинформировали Аратака, что придется химикатами смягчить кожный покров, как того требует окружающая среда планеты.

Ящер согласился со всеми требованиями, но он не доверял котообразным, а корабельные медики (как и большинство медиков Содружества) как раз ими и являлись. А еще они потребовали, чтобы он согласился на операцию по ликвидации жаберных щелей, на что Аратак ответил резким отказом. Когда Райэнна попыталась убедить его, он ядовито поинтересовался у нее, согласилась бы она на то, чтобы ей ампутировали уши?

И теперь, прикрывая щели, он носил шарф. Дэйну оставалось лишь надеяться, что такой маскировки будет достаточно. Если климат на Бельсаре действительно такой жаркий, как уверяли, то этот шарф там будет смотреться как шуба в тропических лесах Амазонки!

Желая сменить неприятную для себя тему разговора, Аратак произнес:

— Но если тебя не отталкивает ни внешний вид швефеджа, ни Драваш, что же вызывает у тебя отвращение, Райэнна?

— Тот безымянный приятель Драваша, — скривившись, сказала Райэнна. Этот Громкоголосый, или как он там себя называет.

Аратак пожал плечами.

— Как только мы окажемся вне стен корабля, Райэнна, этот Громкоголосый станет нашим единственным средством связи с цивилизацией. Божественное Яйцо мудро замечает, что не дело сердиться на мост к спасению, даже если на нем ты засадил себе в ногу занозу. Я тоже нахожу Громкоголосого неприятным и по характеру и внешне. Но его недостатки, а надобно признать откровенно — их множество, являются неизбежным продолжением его многочисленных достоинств. Или вам больше понравится вновь оказаться полностью отрезанными от мира, как некогда на планете охотников?

— Я все понимаю, — сердито сказала Райэнна. — Но только какой в нем прок? Если нас и услышат, то ведь помочь в случае необходимости все равно не смогут.

— Не смогут, — согласился Аратак, — но если с нами случится катастрофа, через Громкоголосого они по крайней мере будут знать, что произошло и по какой причине провалилась экспедиция, и, возможно, идущие вслед за нами смогут избежать наших ошибок и успешно достичь цели.

Райэнна содрогнулась:

— Ну ты меня успокоил, дружище! Но пора идти, не будем заставлять капитана ждать, а то о нас с Дэйном подумают, что мы собираемся заняться каким-нибудь обычным для обезьяноподобных безобразием!

Она раздраженно двинулась к двери из каюты, а Дэйн, ухмыляясь, последовал за ней. На планетах Содружества человекоподобные — или люди, как называл их Дэйн, — не являясь доминирующей расой, считались одними из самых неуравновешенных и не внушающих доверия существ, а следовало это, по мнению большинства народов Содружества, из-за преувеличенных сексуальных устремлений. В самом деле, большинство рас имело сезонный цикл воспроизведения потомства, все остальное время посвящая исключительно работе. В экипажах космических кораблей Содружества, например, состоящих из котообразных, женским особям в рейсах выдавались соответствующие лекарства, купирующие в случае наступления сезона их желания, дабы не отвлекать экипаж от дела. И к мыслям о потомстве женские особи возвращались, лишь оказавшись в родных мирах, поэтому к тому факту, что Дэйн и Райэнна занимают одну каюту, проявлялся раздражающий их интерес.

Дэйн в какой-то степени привык к такому положению вещей. Постоянная сексуальная направленность обезьяноподобных, не зависящая ни от времени, ни от места, стала уже избитой темой для шуток среди представителей разумных существ галактики. Но на психику все равно давило. Приходилось каждый день напоминать себе, чтобы не сойти с ума, что это лишь шутки.

И вот теперь он шел вслед за Райэнной по длинному, изогнутому коридору космического корабля. Экипаж в основном состоял из протофелинов котообразных — прозетцев. Представители благородной расы ученых, они внешним видом тем не менее напоминали Дэйну мехаров, которые некогда похитили его с Земли. Марш уже привык не шарахаться от протофелинов, но время от времени внутри у него что-то трусливо сжималось — напоминание об обезьяньем происхождении, как шутливо говорил он себе, — когда представитель котообразных в приветливой улыбке обнажал клыки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});