Ключ - Наталья Болдырева

— Сколько вас полегло? Половину перебили дружинники? Больше? — мне невольно захотелось надрать наглецу уши. Триста метров бегом, да в одной связке странно сблизили меня с грабителями.

— Храбрый, да? — заговоривший попытался плечом утереть разбитый в кровь нос, не сумел и, в два шага нагнав товарища, теранулся о его спину, — где бы вы были, кабы не дружинники? Перерезали б мы горло твоему папашке, а тебя к себе бы взяли, — он шмыгнул, затянувшись глубоко, прочистил горло и сплюнул бурые сгустки, — только язык сперва укоротили бы… Храбрец.

Связка грянула хохотом, верховые обеспокоенно подтянулись ближе, хозяин волокуши нервно передернул плечами, вся плетеная конструкция опасно покачнулась, но мальчишка удержал равновесие.

— Заткнись! — Сет рявкнул это одновременно с отцом ребенка. Вскинул голову, смерив балагура взглядом. Тот заткнулся. Не на долго.

Обоз плелся вяло, лес у обочин не занимал взгляд, и через несколько минут разговор возобновился.

— Грех тебе глумиться, последыш. Думаешь, нам твои корзины нужны были? Ну, взяли бы, конечно, парочку… на хозяйство. Так то — добыча не богатая.

— Я не последыш. — Мальчишка настороженно прищурился, — С чего ты взял, будто я — последыш?

— А как же, — грабитель обернулся, подмигивая идущим следом товарищам, — раз ты на базар едешь, значит, ты и младшенький, а прибьем тваво батьку — как раз и останешься… последыш!

— Твоя неправда! — слезы зазвенели в голосе, и только поэтому он сумел перекрыть гогот, — Неправда ваша! Как вы батьку прибьете, когда вы связанные?!

— Ой, связанные! — балагур никак не унимался, — вот погоди, ночь придет — весь обоз перережем! Чай с замками обращаться умеем, и ножи в руках держать — сподручные!

— Мооол-чать! — охрана не выдержала, солдат дернул коня в сторону, ожег весельчака плетью.

Гогот стих. Лишь некоторые крутили еще головами, стряхивая набежавшие на глаза слезы, а неугомонный балагур — тихонько похохатывал.

Мальчишка обиделся и заметно испугался. Осторожно перебирая ногами, забрался повыше. Не рискуя повернуться спиной, стал смотреть по сторонам, на медленно плывущие мимо деревья.

В связке завязались тихие разговоры:

— … телег по десять…

— Да, сколько раз уже было…

— Ей-ей, лучше… голову отсекли… встал бы обоз… от хвоста путь загородил…

— … полегло бы народу сколько…

— …да, уж все меньше… взяли бы добычу богатую…

— …да, тут уж не товар… тугие кошельки в голове… охрана знатная…

— … ту охрану считать поздно…

Я крутился во все стороны, пытаясь уловить суть. Хотя разговор шел почти шепотом, пленные грабители без труда слышали друг друга, я же — скорее читал по губам.

— Ты уши не больно-то развешивай — Сет ткнул меня локтем в бок.

Я обернулся.

— Он это серьезно? Что всех повесят? Без разбору?

— Капитан Вадимир? Этот серьезен. Слово сдержит — как пить дать… — Сет потупил взгляд, задумался. — Ты и вправду не знаешь?

— Что? — безуспешно попытался сообразить я.

— Да ты и впрямь… не отсюда, — он сверлил меня взглядом. — Была б моя воля… Чую, доставишь ты хлопот нам…

— Это еще почему? — я вскинулся, почуяв невысказанную угрозу.

— То б нас повесили — и дело с концами… Боюсь, пытать станут.

— Что-о-о?! — я бы остановился, если б не тянувшая вперед цепь.

— Сдается мне, братец, лазутчик ты. Белгрская ищейка… И историю, на твоем месте, я придумал бы повеселей, чем про лабиринт россказни. — Одним взглядом он измерил меня вдоль, поперек и вглубь. — Не выбираются такие как ты из лабиринта. Будет тебя Вадимир расспрашивать, молчи лучше со своими сказками.

Если, разговаривая, он приблизился почти вплотную, то теперь демонстративно отступил — на всю длину в принципе короткой цепи.

Я задумался над его словами. Крепко задумался. Капитан не поверил моему рассказу о девочке. Очевидно, ей удалось хорошо спрятаться в лесу, а солдата оглушил кто-нибудь из грабителей, тот, кому повезло больше, чем товарищам. И я уже не знал — так ли это хорошо, как кажется на первый взгляд. Ребенок. Один. В лесу. Допустим, она без труда проведет там день, а если не испугается и не заплутает, может и вернуться в избушку. Но маленькая девочка. Одна. В лесу… Ночью.

Я зябко поежился — так неприятна была эта внезапная мысль. О том, что она может рискнуть и попытаться найти дорогу домой, я предпочитал даже не думать. Огляделся: солнце вставало над вершинами самых высоких деревьев и начало уже припекать, дорога подсыхала, жижа под ногами превращалась в вязкую грязь. Прошло часа полтора — не больше, еще есть время, но с каждой секундой путь обратно становится все длиннее. Итак, мне надо было срочно покинуть обоз.

— Сет, — он отшатнулся, когда я качнулся к нему, уперся плечом в плечо.

— Боже! Откуда же ты взялся? — он зло вздернул верхнюю губу, — Чего тебе еще?

— Помоги мне бежать, Сет!

— Да ты спятил! — теперь запнулся он, нарушив равномерное движение в связке. — Кем ты себя мнишь?

— Если ты мне не поможешь, я… — губы внезапно пересохли, — Я сдам тебя Вадимиру!

— Да? — кажется, я развеселил его, — и как же ты это сделаешь? Расскажи, мне очень любопытно.

Облизывая пересохшие губы, я в последний раз прикинул, все ли правильно рассчитал.

— Я не только сдам тебя, Кат… — тонко выдержанная пауза позволила мне заметить чуть дернувшийся уголок глаза, — я расскажу капитану, кто именно обещал всеми силами помогать Белгру.

— Ты не из Белгра! Никто в Белгре не ведет себя так. Вадимир расколет тебя. Просто поговорив раз.

Это не вселяло надежд, обыкновенный грабитель видел меня насквозь. Но я уже не мог отступить.

— Конечно, я не прибегу и не стану выкладывать ему все на тарелочке… Но если я буду молчать… Вполне естественно на допросе вспомнить лишь самое главное и опустить хорошо известные мелочи, тебе так не кажется? — Я снова склонился к самому его уху и зашептал, не в силах замолчать, — Как ты думаешь, долго ли будут вас пытать, прежде чем повесят, в этом случае?

Выложив всё, я понял, что меня слушает связка до последнего человека. Слушает молча и очень внимательно.

— Нет, ты точно спятил… Ты этого не сделаешь, — Сет уже не пытался отстраниться. Мы шли в ногу, плечо к плечу, сцепившись взглядами, за нами наблюдала вся цепь, и я затылком чувствовал, что и мальчишка, приснувший было на ворохе корзин, встрепенулся и, сонно протирая глаза, повернул любопытный нос в нашу сторону.

— Сделаю. Если не покину обоз сегодня же… сделаю! Мне все равно уж будет, — я врал вдохновенно, потому что и сам верил лжи. По крайней мере, на тот момент. И, кажется, Сет дрогнул.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});