Основы гуманной педагогики. Книга 5. Учитель - Шалва Амонашвили

Так, разговаривая с самим собой, он обходил редакции и издательства. Затем шёл туда, куда вели ноги. А на этот раз они привели его на ту же последнюю остановку автобуса, где начинался лес.

«Вроде я не собирался сегодня пойти в лес. Что мне тут надо?!» – удивился он.

Тем не менее он зашёл в лес и нашёл то место, где встретился с мальчиком и тот отговорил его сжечь записи, считая их важными для него.

«А ведь он был прав! Они были для меня важны, пока я надеялся, что разберусь в себе», – подумал Алексей Александрович. По совету мальчика он спрятал тетрадь в ящик своего компьютерного столика.

«Нет ли здесь мальчика случайно?» – подумал он и добавил: «Это была бы слишком высокая случайность».

Он вышел из леса и направился к остановке автобуса. И вдруг видит: подъезжает автобус, женщина помогает мальчику подняться. Он бежит, чтобы помочь мальчику не упасть, но падает сам и ударяется коленом об асфальт. Ему очень больно. Прохожие помогают ему встать.

– Вы сломали ногу? Может, вызвать скорую? – спрашивает прохожий и достаёт мобильник.

– Спасибо, не надо! – говорит он.

Преодолевает боль и идёт к остановке. Но останавливается на полпути. Решает поставить эксперимент. Возвращается обратно, входит в лес, потом выходит в город и идёт по тротуару. Приближается к тому же месту и твердит самому себе, что не упадёт. Но именно перед последним шагом он забывает об осторожности, ибо видит, как женщина помогает мальчику подняться в автобус. И он падает на асфальт.

Опять острая боль в колене. Теперь уже другие прохожие помогают ему встать, сочувствуют, предлагают вызвать такси. Но он стоит с выражением глубокой озабоченности. Такое лицо может быть только у помешанного. Люди, которые окружили его, в спешке отходят. А к нему вновь возвращается мысль, которая видоизменяется в разных вариациях, чтобы выразиться точнее: «Я есть тот мальчик… В том мальчике нахожусь я сам… Я повторяю своё детство…» Он разводит руками и, к удивлению прохожих, произносит с недоумением:

– Я же не могу дважды родиться?!

***

Утром ему позвонили из одного издательства и сообщили, что могут взять его на испытательный срок на должность корректора.

Он явился в издательство немедленно. Ему сразу выдали приказ о назначении, оговорили зарплату. Потом молодая женщина отвела его к рабочему столику, где стоял компьютер, и сказала:

– Вот вам дискета с будущей книгой. Читайте прямо на компьютере и делайте правки. Работа срочная. Если будет что непонятно, обращайтесь ко мне.

Она уселась за своим столиком у компьютера недалеко от него, у окна. В комнате их было трое: один пожилой человек, видимо, заведующий отделом; молодая женщина, может быть, редактор; он сам.

Он вставил дискету в компьютер и приступил к работе. Ошибок в тексте обнаружил много, потому дело двигалось медленно. Но и книга увлекла его.

Правда, она была не в его вкусе, точнее, таких философских книг он ещё не читал. Потому ему было трудно понять, что есть Дальние Миры, что есть Космическая связь, что есть Веление Космической Жизни, что есть Тонкий Мир, как может быть сердце свыше действующим органом. Но мудрость, которая струилась буквально из каждой строки, поражала его. Ему приходилось два-три раза перечитывать страницу, чтобы править и не упускать мудрость.

Невольно запоминал фразы, которые в какой-то степени задевали его интересы. «Иди путём любви, иди путём труда, иди путём щита веры». Не о том ли Пути идёт речь, о котором говорил Конфуций? Нет, решил он, здесь, наверное, говорится о том пути, по которому можно найти свой Путь. «Иди сердцем, и чаша путь утвердит». И он опять задумался. Какая чаша? Какой путь она утвердит? Как идти Сердцем? Ему показалось, что во фразе «иди Сердцем» подразумевается идея о случайностях: «Иди, как захочет Сердце, не думай ни о чём; что будет, то и будет», – так он истолковал мысль из книги.

«Как это так?!» – удивился он, когда вычитал: «Приучайтесь ничему не поражаться и не удивляться». Как не поражаться и как не удивляться? Зачем же тогда человеку эти свойства? Но раз написано, значит, есть здесь какая-то мудрость. Действительно, заключил он, если всё строится на случайностях, то чему же тогда можно удивляться? Тому, что произошло счастливое стечение обстоятельств? Ни поражаться, ни удивляться такой случайной обстановке, конечно, не нужно.

Он старался по-своему толковать мысли, которые заставляли его отрываться от правки текста и задумываться. Но вовсе не предполагал, что философская основа книги этого не потерпит.

В одном месте он споткнулся об эти мысли. В книге было написано о следующей истории: «„Замок заблуждений“ – так называются развалины в Курдистане. Говорят, что замок был построен по ошибке: место было выбрано по ошибке; владелец женился по ошибке; играл в кости по ошибке; заболел по ошибке и погиб по ошибке. Можно допустить лишь известное количество ошибок!»

Ого, сказал он себе, а что есть тогда случайность? Если она есть проявление хаоса, то её тоже следует принимать за ошибку. И тогда что же получается? Владелец замка прожил всю свою жизнь случайно? Мудрость же в том, что можно допустить лишь известное количество случайностей, а дальше вступают в силу закон и порядок. Так ведь надо понимать?

Он закрыл глаза и ушёл в мысли. Двести страниц заполнил он, вспоминая события своей жизни, чтобы докопаться до причин отчуждённости, ненужности и одиночества. Зачем ему эти причины, если их можно тоже считать случайностями?

«Я работал с детьми, – думал он, – и я не был одинок. Но чувство одиночества всё же пожирало и пожирает меня. Дети любили меня, значит, я был им нужен. Но я не могу преодолеть в себе переживание ненужности. Я не отчуждён людьми. Ведь не хотел меня отпускать директор школы. Но чувство отчуждённости всё же не даёт мне покоя…» Мысли эти спотыкались о мысли, которые он вычитывал в книге.

– Вам плохо? – услышал он голос молодой женщины.

– Нет-нет, я просто задумался… – быстро возразил он.

– Выпейте кофе, – и она поставила на столик чашку.

Пожилой мужчина, видимо, ушёл. Алексей Александрович посмотрел на часы. Рабочее время кончилось. Но ему дали срочную работу. Как быть? Он вопросительно взглянул в сторону молодой женщины. Она собиралась уходить.

– Вы можете остаться и ещё поработать, если хотите. Вахтёр сам закроет комнату. А мне пора. До свидания!

– Спасибо за кофе…

Женщина ушла. Он опять закрыл глаза.

Мысли начали беспорядочно крутиться в его голове. Но в мысленном хаосе возникли чистые линии, они создали экран, и на нём начал проявляться образ женщины. Он вздрогнул. Нет, невозможно не поражаться и не удивляться тому, что он сейчас созерцает! Он видит перед собой молодую красивую женщину, которая только что ушла, ту самую женщину, которая есть мама мальчика, и того самого мальчика, который есть он!

Ошибка ли это?

Случайность ли?

Или, может быть, всё это есть продукт больного воображения?

Он мигом выскочил на улицу.

Где она? В какую сторону ушла?

И он побрёл туда, куда шли ноги.

***

Он шёл и размышлял о том, что с ним происходит. Мысли, которые он извлёк из корректируемой им книги, начали исправлять его сознание. Он понял, что заблуждается в своих убеждениях по поводу случайностей, и бросился в крайность – всё закономерно, нет никаких случайностей. Приняв эту точку зрения, он попытался переосмыслить события, происходящие в его жизни, но это оказалось делом затруднительным – где эти закономерности? События происходят, а причин не видно. Почему сердце его разрывается при мысли, что он случайно рождённый и потому лишний среди людей? Он не находит смысла своей жизни, он не находит путь, чтобы найти свой Путь. Сказал же Конфуций: человек без Пути уже не человек. Мысли и жизнь его оказались в тупике.

А теперь эта навязчивая идея, что он есть тот мальчик. Не может избавиться от неё, но действительно ли хочет избавиться? Скорее он цепляется за неё, как за соломинку. Зачем он хочет догнать эту женщину? Что он ей скажет? Скажи ей эту несуразицу, что её сын есть он сам – корректор издательства, она, нет сомнений, посмотрит на него с чувством сожаления: молодой человек лишился рассудка. Как же по-другому она может отреагировать на такое? Ему лучше уйти из издательства; ещё лучше будет, если он вообще уедет куда-нибудь далеко, уедет насовсем.

Придя домой, он достал тетрадь из ящика стола и сразу лёг в постель как больной. Но, не успев раскрыть её, заснул. Утром тетрадь валялась на полу. Он бросил её обратно в ящик, срочно привёл себя в порядок и поспешил на работу. Пришёл в издательство рано. Решил выполнить задание и тут же подать заявление об уходе. Но, конечно, хотел увидеть молодую красивую женщину, хотя уже уговорил и убедил себя, что нельзя сказать ей ни слова о своей навязчивой идее. Может быть, только намекнёт: не она ли та самая женщина с мальчиком, которую он видел в лесу?