Грубиян на одну ночь - Мария Летова

ему ручкой и улыбаюсь, направляясь к крыльцу мэрии.

Чернышов никогда не начинает рабочие встречи раньше двенадцати, поэтому есть шанс занять у него полчаса в рамках “взаимопомощи”. Если переложить нашу взаимопомощь друг другу на цифры и округлить, то счет выйдет «один-один». Стоило бы позвонить, но эффект неожиданности мне нравится больше.

— Благодарю, — посылаю улыбку солидному седому мужику, который придержал для меня дверь.

Охранник на турникете встает со стула, собираясь включить мою нелюбимую шарманку.

— Добрый день, — дергает за козырек фуражки. — Гм… пропуск?

Если бы у меня был пропуск каждый раз, когда нужно сюда попасть, я была бы в полной заднице.

— Дама со мной, — объявляется за спиной “солидный” и “седой”. — Открывай, открывай… — кладет ладонь на мою талию, подталкивая вперед.

Пффф…

Мужчины — очень предсказуемые животные.

— Не перевелись еще джентльмены, — благодарю его, толкая перекладины.

Мой случайный рыцарь довольно хмыкает, проходя следом.

Поднимаюсь по лестнице на второй этаж и вхожу в приемную мэра, готовясь к встрече с его секретаршей.

Увидев меня на пороге, старая грымза превращается в настоящего питбуля. В каком питомнике Чернышов вообще ее откопал? Я не нравлюсь ни одной секретарше в городе, но этой особенно. К счастью, мне на это наплевать.

— У него занято! — вскакивает она из-за стола. — И посетитель ждет!

— Разберемся, — прохожу мимо и скрываюсь за дверью широкого коридора между кабинетом Чернышова и приемной его бешеной секретарши.

Снова духота.

Закрыв за собой дверь, утопаю шпильками в старомодном ковре, рассчитывая осушить чертов кулер. Он у окна. Замерев, смотрю на выстроенные вдоль стены стулья. Приоткрываю рот, и мое потрясение ни черта не наигранное, потому что на крайнем стуле, вытянув перед собой ноги и сложив на груди руки, спит мой недавний знакомец.

Капитан Стрельцов собственной персоной.

Что за сказочное дерьмо?!

Не шевелясь, осматриваю крепкое, растянувшееся на стуле тело.

Он крупнее, чем я запомнила.

Все в тех же потертых джинсах, видавших виды “адидасах” и белой футболке вместо клетчатой рубашки, в которой он проводил со мной свои идиотские розыскные мероприятия.

Ну и босяк.

Футболка заправлена в джинсы, демонстрируя совершенно плоский живот.

Смотрю на его скрещенные в коленях ноги и на то, что у него между ними.

В животе чувствую забытое, но знакомое шевеление, потому что мое чертово спящее либидо вдруг собралось приподнять свою больную черепушку.

Откинув на стену голову с коротким ежиком волос и выгнув жилистую загорелую шею, Стрельцов спокойно дышит. Обтянутая футболкой грудь поднимается и опускается.

Оттого, что ситуация повторяется во всех своих идиотских мелочах, я готова истерично расхохотаться.

На правой щеке у него ссадина. Правая бровь рассечена и заклеена пластырем.

Приоткрыв глаза, он поворачивается голову. Склонив набок свою, восстанавливаю события.

— Доброе утро, — говорю сухо.

Замерев, смотрит на меня, а потом моргает и трясет головой, будто не верит глазам.

— Сложное задержание? — усмехаюсь, рассматривая побитую, заросшую темной щетиной физиономию.

В ней нет ничего смазливого. Юношеского тоже. Прямые брови, прямой нос, квадратный подбородок, пара горизонтальных морщин на лбу. Красивый? Может быть, если присмотреться, а я этого делать не собираюсь.

Ползет глазами вверх по моим ногам и останавливается на лице.

— Задержание прошло в штатном режиме, — хрипит, выпрямляясь.

Сонные нотки его голоса звучат неожиданно интимно.

— То есть, я тоже могла вас ударить? — бросаю ему.

— Вы могли попробовать, — упирает локти в колени.

Трет ладонями лицо, явно не собираясь ничего добавлять.

Костяшка левой руки сбита, и у него нет обручального кольца. Или еще каких-то.

Длинными загорелыми пальцами давит на глаза и снова трясет головой.

Эта усталость выглядит очень натуральной. Страшно представить, что он из себя представляет, когда выспится по-человечески.

Резко отвернувшись, иду к кулеру и выхватываю из держателя одноразовый стакан.

— А здесь у вас что, опять задержание? — мотаю головой в сторону двери с орущей табличкой. — С виду все сходится, — намекаю на его благородную привычку спать на заданиях.

— Личное дело, — слышу за спиной.

— Какое совпадение, — оборачиваюсь, поднеся стакан к губам.

Глядя на меня исподлобья, тихо произносит:

— Если собираетесь вылить это не меня, я буду сопротивляться.

— Боже, что это? — выгибаю брови. — Чувство юмора? Откуда?

— Я предельно серьезен.

— Как страшно, — бормочу, допивая воду и пряча улыбку.

Бросаю стакан в ведро и набираю еще один.

Подойдя к Стрельцову, останавливаюсь напротив.

Смотрит на меня с предупреждением.

В ярком утреннем свете вижу, что у него зеленовато-голубые глаза. Вокруг носа веснушки, а щетина отливает еле заметным рыжеватым оттенком. Вижу, что он красивый, хоть и с натяжкой.

— Это для принятия внутрь, — протягиваю ему стакан, миролюбиво улыбаясь.

Скользнув глазами по моему лицу, переводит их на стакан.

Терпеливо жду, пока мозги у него проснутся.

Протянув руку, выпрямляется и встает рядом со мной в полный рост.

Смотрю вверх и делаю шаг назад. Он достаточно здоровый, чтобы давить габаритами, хотя на шпильках мне не нужно ломать шею, чтобы смотреть ему в глаза. Но, когда ладонь со сбитыми костяшками вдруг накрывает мою вместе со стаканом, ощетиниваюсь:

— Полегче, капитан.

Нос заполняет запах стирального порошка и мужчины. Я завязала с мужиками. И этого хочу отправить к его собратьям. К той самой команде, которая трахает меня глазами, мечтая трахать по-настоящему, но только без гребаных обязательств.

Его шершавая горячая ладонь царапает кожу.

— Глеб, — представляется, тараня меня взглядом.

— Иди в задницу, Глеб, — вырываю руку.

За спиной скрипит дверь.

Отскочив