Эпоха пепла 3. И пришел Король - Илья В. Попов

плотнее закутался в плащ. Кенджи же произнес:

— Звучит так, словно ты пытаешься уговорить нас повернуть назад.

— Ни в коем разе, — ответил Белый Лис, принюхался к содержимому котла, снял его с двух воткнутых в землю палок и осторожно разлил кипящее месиво из воды, овощей и редких кусков мяса по мискам. — Просто я хочу, чтобы вы осознавали, куда идете и чем рискуете. Для меня смерть в бою — не слишком плохая участь. А для вас?..

— Быть может, мы настигнем Жнеца еще до того, как он войдет в Пустоши, — сказал Кенджи, дуя на похлебку. Надо признать, кухарь из Белого Лиса был так себе, но ужин приятно грел нутро и утолял голод, а более сейчас и не требовалось.

— Искренне на то надеюсь, но шансов мало, — покачал головой Белый Лис. — Насколько я успел понять из твоего рассказа, жизнь в Жнеце — а точнее, ее уродливая пародия — держится лишь за счет школы Разложения и жгучей ненависти, пылающей в том, что осталось от его сердца. Вряд ли он тратит время на отдых или еду, а значит…

— Значит, нужно перестать трепаться и ложиться спать, — вмешался в разговор Ясу, отложил тарелку, растянулся на земле и повернулся к костру спиной.

Кенджи с Белым Лисом обменялись быстрыми взглядами. Если поначалу Ясу просто горел жаждой мести, подгоняя и поторапливая спутников, стоило им хотя бы чуть-чуть подольше задержаться на привале, то со временем пыл его заметно поутих. Ясу все больше молчал, уходя куда-то вглубь себя, и за весь день мог не произнести ни слова, на все вопросы отвечая только хмыканьем. Сейчас он больше напоминал дотлевающий в кострище уголек, который еще не погас лишь каким-то чудом.

— Паренек заметно сдал, — еле слышно произнес Белый Лис, собирая со дна миски остатки похлебки куском рисовой лепешки. — Как бы не случилось беды.

— О чем ты? — нахмурился Кенджи.

— Не все способны достойно пережить потери, — сказал Белый Лис, отставил тарелку и вытер пальцы о собственные штаны. — Особенно когда тебя покидает последний близкий человек. Твердая сталь гнется от ударов, пускай и держится, но рано или поздно ее может поломать даже слабый удар. Иной раз люди, пережившие подобный опыт, могу совершить ужасные вещи. Например, по своей воле выпить яд или же нагишом выйти в пургу и замерзнуть насмерть.

Кенджи невольно кинул взгляд на плащ, закрывающий вход в пещеру, за которым голодным зверем выла вьюга, и невольно поежился. Да уж. От одной мысли о том, чтобы покинуть теплый уют заброшенной медвежьей берлоги, служащей им укрытием на ближайшую ночь, и выйти на мороз, кожа покрывалась мурашками.

— Впрочем, может оно и к лучшему, — Белый Лис широко зевнул и с хрустом потянулся. — Там, куда мы направляемся, слабаки все равно не выживают.

— Не слишком ли жестоко? — заметил Кенджи.

— Я не умею прятать нелицеприятную правду за красивой оберткой, уж извини, — хмыкнул Белый Лис. — И учиться тому мне уже поздно. Пусть уж лучше он сойдет с пути в самом начале, чем даст слабину, когда нам понадобится его помощь.

Кенджи смолчал. Не то, чтобы он был полностью согласен с Белым Лисом, но зерно истины в его словах все же было. Добраться до Хрустальных Пустошей — то еще испытание, а уж пересечь их и достигнуть Мертвых Гор, где находится легендарная Черная Кузница… Признаться, Кенджи до сих пор даже представить не мог, как она выглядит и что таится внутри. Но одно он понимал точно: любому, кто хотя бы держал мысль осмелиться заглянуть в то проклятое место, стоило готовиться к наихудшему. Именно поэтому сейчас их троице как никогда нужна была вся сила духа, на которую они способны. Иначе их ждет только смерть.

Белый Лис растянулся подле костра и вскоре захрапел. Спустя время прилег и Кенджи, подложив под голову свернутый плащ. Как это ни странно, несмотря на изматывающие переходы сквозь бураны и сугробы, нередко напоминающие настоящие холмы, сон к нему не шел. Ворочаясь с боку на боку, Кенджи в очередной раз перебирал события последних недель, пытаясь понять, где именно он ошибся.

Быть может, если бы он сразу заподозрил неладное, когда в императорскую библиотеку ни с того ни с сего ворвался Кента, и сообщил об этом Хо, бедолага Изау, который просто подвернулся под горячую руку мерзавца, остался бы жив.

Быть может, если бы Кенджи чуть больше озаботился поисками таинственного убийцы, которым оказался оборотень, науськанный Жнецом, чудовище бы не погубило нескольких мирных жителей, перед тем, как Кенджи с друзьями отправил тварь в бездну.

Быть может, если бы Кенджи сообщил о Жнеце и Братстве Рока в магистрат, последние не пробрались бы во дворец и не учинили бы бойню, в ходе которой погиб Симада, Каташи и множество других ни в чем не повинных людей.

А если заглянуть чуть более глубже в прошлое?

Отец, Тэмо, Сато. Любого из них можно было спасти, приложи Кенджи чуть больше усилий и…

Нет.

Кенджи не был виновен в их смертях. То было дел рук одного человека. А точнее — настоящего демона в людском обличии, который сейчас направляется в сторону Черной Кузницы, чтобы натворить еще больше темных дел.

И Кенджи будет следовать за Жнецом до тех пор, пока самолично не пронзит мечом то, что осталось от его сердца.

Пускай даже это и будет стоить ему жизни.

Кенджи и сам не заметил, как провалился в сон. Проснувшись, он так сразу спросонья и понял, где находится, и лишь спустя несколько мгновений пришел в себя, приподнялся, хрустнул затекшей шеей, а после огляделся. Странно. Ни Ясу, ни Белого Лиса нигде не было, ровно как и их вещей. Они что, решили смалодушничать и повернуть назад, даже не предупредив его об этом? На самом деле, Кенджи очень сильно сомневался, что Ясу на такое способен, о Белом Лисе же и говорить не стоило. В этот самый момент снаружи раздался чей-то крик. Последние остатки сна как рукой сняло. Кенджи ухватил с пола ножны с мечом, выскочил из пещеры и…

Просто не поверил своим глазам.

Черное словно смоль небо, затянутое клубящимся смогом, озаряли сотни вспышек: зеленых,