Мама, не плачь (СИ) - Борисов Олег Николаевич

— На легкие модели на базе резерва ГС. На тяжелые шагоходы на блокпостах Трау. Мы там вторую волну высадки сдерживали.

— А первую?

— Первую держали мои родители. Тогда и погибли.

Да. Папа сгорел во время массовых бомбардировок прибрежной зоны, куда корпораты в четвертый раз пытались высадить десант. Мы, дети погибших, этот десант там в итоге и закопали. После чего три с лишним года дрались в джунглях, не давая возможность объявить планету “демократизированной”. Мама погибла у меня на глазах в концлагере Гриззе, где методично уничтожали остатки населения.

— Мои соболезнования… Ладно, не обижайся, что накричал на тебя. Мне местные училища по заявкам пять человек присылали. Ни один толком даже в юнги не годится, куда уж к технике подпускать. Поэтому — будешь сдавать допуски и я посмотрю, куда пристроить. На палубного ты уже сможешь через пару недель проситься.

Вот так — работай и на тебя обратят внимание. Если повезет.

— Мне бы что-нибудь из шестого списка, господин Нильсон. Я на него буду специализироваться во время учебы, поэтому любые рекомендации и отработанные часы в плюс пойдут.

— Чтобы я тебе доверил опреснитель угробить? Не дождешься… Сначала — допуски, а потом уже доверю за ключ подержаться. Все, иди в кубрик устраиваться. Через два часа ужин, за это время должна основные точки на “Роме” лично ножками протопать. Некогда потом будет.

* * *

Письмо с аршинным заголовком я получила через неделю на новый почтовый ящик. Похоже, староста группы сумела все же задолбать руководство базы и те выдали мои контакты.

“Встреча с куратором группы!”

И восклицательных знаков пять штук. Никак не иначе. Я же — бегу, роняя тапки.

Дура, однозначно. Хотя, что я хочу от малолетней пигалицы, которой обещали корпоративное счастье по итогам практики?

Честное слово, мне их временами жалко, однокурсников. Я в свои четырнадцать рядом с ними ощущаю себя дерьмом мамонта. Без дураков. Как сказала психолог на военной базе, где нас “адаптировали к гражданской жизни”:

— Девочка, тебе надо научиться улыбаться. У тебя взгляд мертвеца, а разговариваешь ты, словно столетняя старуха. Тебе ведь жить среди людей. Поэтому постарайся хотя бы для видимости использовать мимику. Не надо всех и каждого в прицел разглядывать.

Я тогда отловила первого лейтенанта Новак и попросила за меня словечко замолвить. Она привела к человеку, который драл вояк-безопасников и отвечал за успех операции по вывозу выживших узников концлагерей с Трау и других планет сектора. Его в итоге и озадачила:

— Меня грохнут, господин подполковник. Или надо научиться мимикрировать под обычного человека. Подскажите, кто с этим может помочь?

Три недели меня учили ходить не крадучись, поддерживать разговор, совершать покупки в магазинах и вежливо просить убрать руку с задницы, прежде чем начну рвать кадык. Заодно еще разного успела поднабраться, очень уж ребята душевные попались. Но фразу про старуху и свой настоящий возраст после пережитого запомнила.

Поэтому с этим надо будет что-то делать по возвращению в Академию. Потому что играть в песочнице и участвовать в конфликтах “кто мой горшок забрал и совочек сломал” — это пусть сокурсники развлекаются. У меня другая цель и другие задачи.

Про куратора я прекрасно помню. Всей абитуре и практикантам выдают человека, который ходит с большой палкой и по башке бьет особо отличившихся. Я его на складе нашла, когда баулы грузила и рюкзак сверху пристраивала. Интересный дядька, ближе к пятидесяти. Но при этом следит за собой, бицепс-трицепс качает. Фигуристый. Поэтому поулыбалась, пощебетала насчет “как вы только все успеваете”, успев заодно сгрузить информацию о себе, после чего записала контакты и поскакала наскипидаренной кобылкой дальше. И теперь каждый вечер две-три строчки ему для отчета отсылаю: изучено, освоено, благодарность и нагоняи получены в полном объеме. Более чем уверена, что по итогам он мне отчет подмахнет не особо читая содержимое. Потому что я кто? Я хорошая девочка, не создаю ему никаких проблем. Мало того, во время личной встречи я открытым текстом выдала, что буду рада у себя в альма-матер похвалить местное руководство за прекрасную организацию работы. Поэтому — хоть пять восклицательных знаков, хоть пятьдесят — фигвам я куда полечу. Мы вчера к полуночи только-только первую квоту по вылову закрыли. Утром дежурная смена выползала на завтрак еле живая. Особенно я — после сдачи допуска на самостоятельную работу помощником разделочного цеха. У меня эти хвосты, жабры и потроха перед глазами так и стоят. А еще — тысяча причин не пихать руку в оборудование, если там что-то застряло. Потому что в случае дурной ошибки хоронить будут в закрытом гробу. Механизация, чтоб ее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Поэтому написала в ответ “большое спасибо, Катажина, что напомнила” и закрыла почтовую программу до лучших времен. Все, что нужно, мне господин Нильсон в лоб говорит. Я единственная из девушек в толпе его помощников, поэтому лексикон не перекраивает. И там иногда восклицательных знаков куда как больше.

— Пикси! Тащи задницу сюда, эти криворукие обрубки зашиваются на подаче!

Вот, а вы говорите — в гости к куратору лететь. Сейчас. Два раза…

* * *

“Рома” вернулась в доки через семь недель. Успели трижды забить курсирующие рефрижераторы под завязку. Удачно крупные рыбные косяки перехватили. Теперь — месячный ремонт, отдых и новая смена. Кстати, стармех на борту половину времени проводит. Потом уже домой идет. Как я поняла из его кратких объяснений — как только комбинат в море выпнут, осядет на базе для профилактики. Здесь тоже куча железа, за которым присматривать надо. Так и чередуются с другими просоленными мужиками: одна смена у черта на куличиках, две на берегу.

Я мягко намекнула, что мне не особо хочется в общежитии куковать, поэтому меня припрягли к продолжению банкета. И эту неделю я помогала разбирать механизмы, чистить все от рыбьих потрохов, попутно получая нагоняи за все хорошее. Одновременно с этим потихоньку подтягивала теорию и сдавала на допуски. Когда у тебя справочники на любой вкус и все железки перед глазами — это намного проще, чем просто зубрить картинки на экране. И если ты фланцы свела криво, то в качестве наказания ждет не тройка от преподавателя, а фонтан грязной воды в лицо. Потом уборка в авральном режиме и ехидные смешки парней, знающих корабль до последнего болтика. Зато теперь до конца дней будешь помнить “маму-папу”, типы прокладок, размеры необходимых ключей и усилие на контргайке. Ночью подними — оттарабаню без задержек.

Но всему хорошему приходит конец. Отчет я вчера еще отправила куратору, через полчаса получила обратно с отметкой “отлично”. Утром заглянула на склад, вернула все перестиранное, за что усатый дядька подарил огромную шоколадку. Это парни пытаются не заморачиваться, так робу спихнуть. Я же время не пожалела, почистила перышки. Благо — не качает, все коммуникации на “Рому” заведены. Сидела с планшетом и только успевала перекладывать из стиралки в сушилку.

Теперь надо поулыбаться одногруппникам и обратно, в космопорт. Вылет завтра, тем же круизным лайнером. Только теперь я экспрессом поеду, мне стармех лично билет вручил. Очень его обидело, что “единственного головастика из студентов” готовы на перекладных выпнуть.

Кроме билета, Нильсон мне еще две тельняшки с длинными рукавами подарил. Это было после того, как мы в налетевший шквал краны дополнительно найтовали и я потом в кубрике переодевалась. Дверь забыла закрыть, а он мимо шел и спрашивал у каждого, надо ли кому к доктору. Потому что у палубной команды один заработал растяжение, а другому матросу упавшая балка мизинец на ноге раздробила. Посмотрел на мою спину стармех и на следующее утро подарил тельняшки:

— У меня дочка сарафаны летом носит. Их у меня нет, а вот это — возьми. Заслужила.

Хороший дядька. И матерится виртуозно, я много нового для себя по итогам практики узнала. Про то, как якорь при помощи осьминога в разные дырки вворачивать.