Поэмы и стихи - Сэмюэль Кольридж

147

Их столько было, как маяк,Горели здесь они"."Ты прав, —Отшельник отвечал,И видят небеса:

Не отзывается никтоНа наши голоса.Но как истрепан весь корабль,Истлели паруса, —

Как листья мертвые в лесу,Что вдоль ручья лежат,Когда побеги снег накрыл,И филины кричат,

И в мерзлой чаще воет волкИ жрет своих волчат"."Вот страх-то! — бормотал Рыбак.Господь, не погуби!""Греби!" — Отшельник приказалИ повторил "Греби!"

Челнок подплыл, но я не могНи говорить, ни встать.Челнок подплыл.И вдруг водыЗаволновалась гладь.В пучине грянул гром, водаВзметнулась в вышину,

148

Потом разверзлась, и корабльСвинцом пошел ко дну.Остолбенев, когда ударСотряс гранит земной,

Я, словно семидневный труп,Был унесен волной.Но вдруг почувствовал сквозь мрак,Что я в челне, и мой Рыбак

Склонился надо мной.Еще бурлил водоворот,И челн крутился в нем.Но стихло все.

Лишь от холмаКатился эхом гром.Я рот раскрыл —Рыбак упал,На труп похожий сам.Отшельник, сидя, где сидел,Молился небесам.

Я взял весло, но тут малышОт страха одурел.Вращал глазами, хохоталИ бледен был как мел.И вдруг он завопил:"Го-го! На весла дьявол сел!"

149

И я на родине опять,Я по земле могу ступать,Я вновь войду в свой дом!Отшельник, выйдя из челна,Стал на ноги с трудом.

"Внемли, внемли, святой отец!"Но брови сдвинул ОН:"Скорее говори — кто ты?И из каких сторон?"

И тут я, пойманный в силки,Волнуясь и спеша,Все рассказал.И от цепей,От страшной тяжести своейИзбавилась душа.

Но с той поры в урочный срокМне боль сжимает грудь.Я должен повторить рассказ,Чтоб эту боль стряхнуть.

Брожу, как ночь, из края в крайИ словом жгу сердцаИ среди тысяч узнаю,Кто должен исповедь моюПрослушать до конца.

150

Какой, однако, шумный пир!Гостями полон двор.Невеста и жених поют,Подхватывает хор.Но, слышишь, колокол зоветК заутрене в собор.

О Брачный Гость, я был в моряхПустынных одинок.В таких морях, где даже БогСо мною быть не мог.

И пусть прекрасен этот пир,Куда милей — пойми! —Пойти молиться в Божий храмС хорошими людьми.

Пойти со всеми в светлый храм,Где Бог внимает нам,Пойти с отцами и детьми,Со всеми добрыми людьми,И помолиться там.

Прощай, прощай, и помни,Гость, Напутствие мое: Молитвы доТворца дойдут,Молитвы сердцу мир дадут,

Когда ты любишь всякий людИ всякое зверье.

151

Когда ты молишься за нихЗа всех, и малых и больших,И за любую плоть,И любишь все, что сотворилИ возлюбил Господь".

И старый Мореход побрел, —Потух горящий взор.И удалился Брачный Гость,Минуя шумный двор.

Он шел бесчувственный, глухойК добру и не добру.И все ж другим — умней, грустней —Проснулся поутру.

Самуил-Тейлор Кольридж

Старый моряк[4]

Введение

Охотно верится, что свойств невидимых, кроющихся в природе вещей, более, чем видимых. Однако, кто в состоянии раскрыть перед нами весь мир этих свойств, во всей их совокупности? Кто в состоянии выяснить степень важности, их сходства и различия, роль каждого из них? Каковы их функции, где их место, — вот вопросы, вкруг которых вечно блуждает человеческий ум, никогда, однако, их не разрешая. А между тем, не скрою: приятно от времени до времени погрузиться в созерцание рисуемой воображением картины высшего и лучшего мира, — хотя бы для того, чтобы не слишком сузился наш кругозор от привычки вращаться в мелочах повседневной жизни, и чтобы не слишком понизилась деятельность нашей мысли, погруженной в ничтожные интересы. Но в то же время следует стоять на страже истины и не выходить из определенных границ — только этим путем обеспечивается возможность отличать достоверное от сомнительного, день от ночи.

Кольридж.

Глава 1

     На свадьбу шли трое веселых гостей,     Попался им старый моряк на дороге, —     Из них одного удержал он, в тревоге…     — "Что надо, старик? Отвечай же скорей!     Справляет веселую свадьбу жених,     А с ним мы не только друзья, а родные;     Тебя же я встретил сегодня впервые…     Пусти! Не догнать мне, пожалуй, своих!.."     Но словно не слышит безвестный пришлец     И смотрит в глаза огневыми очами:     — "Послушай, — летел над морскими волнами     Корабль быстрокрылый…"     — "Пусти же, глупец!"     И дряхлая тут опустилась рука…     Что-ж гость не спешит к жениху и невесте?     Он, словно прикован, остался на месте     От властного взгляда очей моряка…     Могучая сила в огне этих глаз!     И юноша замер без слов, без движенья;     И начал старик про свои приключенья     Не лживую сказку — правдивый рассказ…

     — "Корабль летел… На мачте флаг     Взвевался горделиво…     Прости — прощай, родной маяк, —     Родная зыбь залива!..     Корабль летел, как метеор, —     Все мчалось мимо, мимо;     И потерял печальный взор     Все, что в душе хранимо…     Из волн морских светило дня     Взошло теперь над нами     И к ночи, в бездну вод маня,     Исчезло под волнами…     И ночь прошла… А утром вновь     Зажглось пожаром море;     Заря лилась и, словно кровь,     Алела на просторе…"

     Так юному гостю старик говорил;     Но вдруг раздался звук призывный фагота,     Как будто встречали приветом кого-то…     И юноша, словно проснувшись, вскочил:     — "Там пир начался… Это — в свадебный зал     Идет новобрачная, розы прекрасней;     Пред ней музыканты веселый хорал     Играют — и с каждой нотой согласней…     Скорее туда!.." Но ни с места ногой;     Но, скован безмолвным властительным взглядом,     На камень — с седым повелителем рядом —     Опять опустился храбрец молодой…     И снова, с него не сводя темных глаз,     Как будто томясь неразгаданной думой,     Моряк седовласый, пришелец угрюмый,     Повел, не спеша, свой унылый рассказ..

     — "Нас в полдень шторм ужасный вдруг     Застиг в открытом море;     И полетел, в неравном споре,     Корабль на юг — на дальний юг…     И час за часом, день за днем     Летел он над волнами     Все дальше, дальше… А кругом —     Лишь небо с облаками…     Проходит день, другой спешит;     А он все вдаль, все вдаль летит,     Как чайка над водою —     Так наугад порой бежит     Беглец, приняв отважный вид,     С покинутого бою…     И все на юг, и все вперед, —     Как будто север гонит     Нас от себя, а юг влечет     И грусть в волнах хоронит…     Вот, день за днем, пошли дожди,     Туманы с холодами;     И вдруг повсюду впереди     Зазеленел пред нами     Плавучий лед — и здесь и тут,     Как драгоценный изумруд,     И выше мачты поднялись     Льды в затуманенную высь…     И свет, и бледный тусклый свет     Чуть брезжился сквозь щели     Зеленых скал, и нам в ответ     Лишь льды одни гудели…

     Лед громоздился здесь и там,     Вставал везде горами;     И плыл и плыл он по волнам     Пред нами и за нами…     Нам никого кругом нигде     Дорогой не встречалось;     Лишь царство мертвых льдин в воде     Повсюду отражалось…     Но вот с кормы один матрос     Заметил, что над нами     Кружится белый альбатрос

     И воздух бьет крылами…     О, это был хороший знак —     Конца пути предвестник…     — Привет тебе, живой маяк,     Земли крылатый вестник, —     Ты оживил полярный юг!..     Вот скоро с моряками     Сдружилась птица, — хлеб из рук     Клевала перед нами…

     Однажды слышим страшный гул     В синеющем просторе:     Разбились льды… Простор блеснул —     Мы вновь в свободном море…     Попутный ветер нас понес     На милый север снова;     И провожал нас альбатрос     С небесного покрова…     Он плыл над зеркалом зыбей, —     На зов наш прилетая,     И девять облачных ночей,     На мачте отдыхая,     Нас охранял… А блеск луны     Мерцал над птицей с вышины…"     — "Старик, ты голову склонил…     Что-ж ты замолк?!.."     — "Ты ждешь ответа, —     Так знай, что птицу я убил,     Убил стрелой из арбалета!.."

Глава 2