Хренодерский переполох - Татьяна Андрианова

Жуткий смех прокатился по подземелью, заставив кожу покрыться мурашками. Казалось, нечто в темноте только и ждет, чтобы отчаянные смельчаки шагнули внутрь и накормили своей плотью страшное чудище. Стражники в ужасе рухнули на колени и попытались отползти в сторону двери, но встретили яростный взгляд своего капитана и передумали. Как они умудрялись держать в таком положении факелы — загадка.

— Пойдем. Нам еще по кристаллу с магами связываться, — бросил Неждан и решительно зашагал по коридору, словно ему было все равно, последуют за ним люди или нет.

Но они последовали. Длинный узкий коридор — двое с трудом разойдутся, не задев друг друга, — вдоль которого располагались окованные железными листами камеры за зарешеченными окошками. Засовы на дверях выглядели так, словно их не открывали столетье. Если бы среди стражи присутствовал маг, он бы увидел, как поверх дверей раскинулись сетки охраняющих заклятий. Но магов среди присутствующих не было. Только Неждан обладал достаточным чутьем, чтобы ощущать присутствие магии.

Начальник тюрьмы вышагивал, четко печатая шаг, с таким видом, словно верил, что может заставить содрогнуться крепость просто силой своей воли. На суровом лице капитана нельзя было прочесть никаких мыслей. Казалось, его облик высечен из цельного куска гранита, только усы воинственно топорщились, и привыкшая к тяжести оружия рука крепко сжимала рукоять меча, хотя мужчина точно знал, случись что — клинок ему не поможет. Оставшиеся стражники как упали на колени, так и ползли, скрежеща и лязгая доспехами на весь этаж и пыхтя, как пара ежей. Вслед им несся насмешливый шепот жуткой темноты.

Камера, из которой умудрился сбежать узник, находилась почти в самом конце коридора. Процессия остановилась перед дверью и дружно уставилась на нее, словно дети на фокусника, в чьей шляпе исчез кролик. Глупо было рассчитывать, что побег просто чья-то жестокая шутка, но в глубине души, где-то очень глубоко, Неждан на это надеялся. Рамидал торжественно, как на приеме у королевы, распахнул тяжелую дверь перед начальством. Неждан невольно подался вперед. Стражники сдали назад и дружно уселись на пятую точку, как пара закованных в броню пуделей. Рамидал невесело хмыкнул; видя трусость своих подчиненных, он начинал сомневаться, тот ли жизненный путь избрал. Капитан тоже боялся и честно считал, что страха не ведают либо воины, отведавшие напиток бесстрашия, который делал их опасными не только для врагов, но и для своих же соратников, либо идиоты. «Надо было подаваться в наемники, — устало подумал он. — Наемникам платят больше, и есть шанс накопить достаточно денег, чтобы приобрести в старости небольшой домик с виноградником. Это, конечно, если тебя не убьют раньше».

Камера представляла собой темный каменный мешок без окон. Никаких источников света, кроме факелов тюремщиков, здесь не было предусмотрено. Прогнившая солома служила постелью для узников и жилищем для насекомых. В помещении пахло гнилью, плесенью и еще всевышний знает чем, поэтому перед входом в камеру стражники дружно зажали носы платками. Помогало слабо. От непередаваемого амбре слезились глаза. Посередине пола красовалась приличного вида дыра, над ней зловеще клубился туман из «слез вампира».

— Кто-нибудь может мне сказать, как такое могло произойти? — задумчиво поинтересовался Неждан.

— Наверное, выгрыз дыру зубами, — предположил капитан.

Некоторое время все дружно любовались на клубы тумана, медленно, но неумолимо заполнявшие тесную камеру. Затем до всех дошло, что если срочно не принять меры, туман может проникнуть не только в камеру, но и заполнить весь нижний уровень, после чего захватить всю крепость. Этого никто не хотел. Начальник предложил одному из стражников сходить за железным листом, чтобы прикрыть доступ для ядовитых паров. Стражник долго рыдал, вцепившись в ногу строгого начальства, как пастбищенский клещ в единственную буренку, при этом его факел находился в опасной близости от промежности Неждана. Но мужчина остался непреклонен. В качестве небольшого снисхождения он предложил второму стражнику составить компанию сослуживцу. Теперь били лбами в железных шлемах об пол уже два страждущих. Тьма ехидно хихикала.

— Хватит! — не выдержал Рамидал и вырвал факел из рук ближайшего стража. — Если вы, недоделки, сейчас же не выполните приказ, я лично заткну дыру вашими телами! Думаю, размер как раз подойдет.

Стражники синхронно охнули и помчались выполнять распоряжение руководства так резво, словно за ними гнались все демоны преисподней разом. Неждан проводил охранников задумчивым взглядом и хмыкнул в каштановые усы:

— За что я тебя ценю, капитан, так это за великолепное умение ладить с подчиненными.

После того как удалось заделать дыру, проделанную несознательным узником, думавшим во время побега только о себе, а не о благополучии оставшихся в Сартакле, и привести в чувство стражников, так и валявшихся в коридоре, Неждан поднялся на вершину центральной башни, чтобы связаться с магами по кристаллу и обсудить инцидент с побегом. Конечно, делать этого не хотелось. Но, с другой стороны, не скажешь сейчас — все равно узнают и накажут. Припомнят и сомнительное происхождение, и тут уж снисхождения ждать не придется.

Неждан с мученическим вздохом активировал кристалл. Сначала в клубящемся тумане проплыла реклама какого-то очень красивого ковра ручной работы, вытканного элитными рабынями Таджмистана, с рождения воспитывавшихся в далеком монастыре, дабы выткать именно этот ковер, просто необходимый любому уважающему себя владельцу замка. Затем какая-то очень жизнерадостная девица предъявила красивый флакончик и заявила, что с помощью нового омолаживающего средства «Супермаг-3» помолодела лет на сто и теперь по внешнему виду годится в дочки своим внукам. Так что когда в кристалле возникло прыщавое лицо какого-то юнца в черном балахоне, Неждан честно принялся ждать, когда юное недоразумение примется рекламировать лосьон от подростковых угрей. Юноша тоже не торопился и предлагать товар не спешил: то ли не был уверен, что для начальника Сартакля это предмет первой необходимости, то ли сомневался в платежеспособности клиента.

— Ну, так и будем смотреть друг на друга? — поинтересовался юнец. — А то у меня звонок по второй линии.

Неждан отмер, прокашлялся и выдал:

— Быстро позови кого-нибудь из начальства!

Молодой маг и бровью не повел:

— Уважаемый, либо вы говорите, что хотели, либо я отключаюсь. И не надо так угрожающе покрываться пятнами. Зараза через кристалл не передается и проклятия тоже.

Начальник тюрьмы действительно покрылся красными пятнами гнева, которые мальчишка-маг ошибочно принял за заразное заболевание.

— Хорошо. Из Сартакля сегодня сбежал узник. Сообщение я передал. Сам думай, что с ним делать, — выдохнул Неждан и отключил кристалл, рассудив, что так оно лучше будет.

Вроде отрапортовал, а там пусть как хотят, так и поступают. Он уже открывал дверь из башни, когда капитан стражи чуть не сбил его с ног.

— Бронзовый упал!

— Где? — пораженно воскликнул начальник.

— В лесу Беримора.

«Значит, все погибли», — устало подумал Неждан. Вслух он этого не сказал, но по потрясенным глазам капитана понял, что тот думает о том же. Никто не может выжить в лесу, когда поднимается туман.

Недалеко от Чертова перста прямо из-под земли высунулась чья-то когтистая рука. Длинные когти поскребли окружающую землю, прощупали окружающее пространство, и на волю вырвалась вторая рука, вооруженная не менее внушительными желтыми серповидными отростками. Вампир Валсидал Алукард рывком выдернул себя из подземного хода в туман. Он, конечно, слышал про губительные «слезы вампира» и был убежден, что сбегает ночью, только в Сартакле день и ночь друг от друга ничем принципиальным не отличались, а те, кто рыл подземный ход, были слепы. Валсидал сунулся было обратно в подземный ход, но передумал. Туман уже просочился и сюда и явно был в подкопе все время, пока вампир полз. Значит, либо «слезы вампира» на вампиров вообще не действуют, либо кровь местных зверьков, чьи крепкие зубы и когти умудрялись продалбливать ходы даже в таком, казалось бы, монолите, как Чертов перст, так подействовала на вампира.

Валсидал забросал открывшийся лаз вырванной тут же с корнем травой, скорее на всякий случай, чем всерьез рассчитывая, что погоня его не обнаружит. Завалить чем-то весомым просто не хватило сил. Узников в Сартакле кормили редко и ровно настолько, насколько требовалось для поддержания простых жизненных функций. Некоторые даже впадали в спячку, но их принципиально будили. И делали это не только для того, чтобы узникам-вампирам жизнь малиной не казалась, а еще и потому, что кровь вампиров ценилась на вес золота, и доход от продажи крови официально истребленного вида был сравним с годовым доходом среднего государства. Валсидал не питал никаких иллюзий насчет своих тюремщиков. Он жил, пока имело смысл продавать его кровь. Но кровь вампиров всегда пользовалась спросом и как сильнодействующий наркотик, и как средство омоложения, и как составляющая редких зелий, а это значило только одно: Валсидалу грозило вечное прозябание в Сартакле. При одной мысли о подобной участи вампира прошибала нервная дрожь.