Любовь Эшли - Алекс Стрейн

После ланча Сэм проводил Эшли до машины. Он легко коснулся ее щеки поцелуем и крепко сжал ладонь, вселяя в Эшли уверенность. Отъезжая со стоянки, она вдруг увидела знакомый автомобиль и почему-то взволновалась. Где она могла его видеть? Эшли отругала себя за излишнюю мнительность и постаралась успокоиться. И, только подъехав к дому, она вдруг с особой отчетливостью поняла, что чуть не врезалась в него, уезжая на встречу с Сэмом. В том, что это та же самая машина, она была уверена — у Эшли была фотографическая зрительная память.

Она вернулась домой в еще более взвинченном состоянии, чем уехала. Все ее мысли были заняты воспоминаниями о разговоре с Сэмом и о виденном автомобиле. Она сама не могла понять, почему мысли о последнем вызывали такое беспокойство. Эта тревога была скорее интуитивной, чем осознанной.

Вечером к ней в комнату зашел Грегори. На этот раз он не кричал на Эшли, а говорил мягко и увещевательно, почти как с безнадежно больным человеком. Эшли убедилась в двух вещах: отец все же любит ее, и он действительно искренне верит, что с Джоном она будет счастлива. И никакие силы не разубедят его в этом. Она почувствовала, что сердце ее разрывается от слов отца и от его усталого вида. Она впервые заметила, что за последнее время в его шевелюре прибавилось седых волос, а морщины на лбу и вокруг рта углубились. И если это вина Джона, то он поплатится за свои махинации и за то, что будто околдовал ее отца. Эшли даже не могла ничего сказать отцу про подозрения в отношении Джона, так как у нее не было доказательств, а вера Грегори в Джона была непоколебима. Ей не хотелось думать о том, что будет, если Сэм ничего не найдет.

— Я позвонил твоей матери, она приедет и поможет с подготовкой к свадьбе.

Он даже был согласен терпеть Марион, свою первую жену и мать Эшли, а ведь в последнее время они вообще не находили общего языка! Эшли была в отчаянии.

И это чувство еще больше усилилось от протестующих криков Сью, когда она узнала о готовящемся бракосочетании. Ее сестра и так не отличалась сдержанностью, а тут превзошла себя.

— Эшли не может выйти за него, она не любит Джона, она сама мне об этом сказала! — кричала она, обращаясь к отцу.

Эшли закрыла глаза, потеряв надежду обуздать младшую сестру. Грегори был ошеломлен, а потом пришел в ярость от ее криков: он грубо велел Сью замолчать. Впервые в жизни он говорил со Сью так резко и наказал ее, запретив выходить из комнаты.

— Не делай этого, Эшли! — сказала Сью напоследок.

Окончилась эта семейная сцена тем, что утром Одри и Сью уехали.

— Сью необходимо развеяться. Кроме того, у Одри, впрочем, как и у меня, не вызывает особого восторга встреча с моей… с Марион. Они вернутся перед самой свадьбой, — пояснил Эшли отец.

И Эшли осталась одна. Два дня она провела в страшном нервном напряжении, ожидая обещанного звонка Сэма. И испытала невероятное облегчение, когда он наконец позвонил. Эшли ухватилась за телефонную трубку, как утопающий за соломинку.

— Ли, боюсь, мои наихудшие опасения сбываются. Встретимся опять там же через час.

— Ты нашел доказательства?

— Потом поговорим…

Когда Эшли подъехала, то у входа в ресторанчик она увидела машину Сэма, а около нее полицейских. От страха ее сердце сжалось, и она почти бегом устремилась туда. Когда она увидела живого Сэма, то ноги у нее подкосились от облегчения. Уже потом она разглядела огромный синяк у него на лбу и ссадину на щеке. Когда полицейские записали показания Сэма и отошли, они смогли поговорить.

— Не успел я выйти из машины, как меня чем-то ударили по голове и вырвали «дипломат». Я даже не успел разглядеть нападавшего. Это говорит только об одном — Джон каким-то образом пронюхал о нас. Но как — ума не приложу! Мне жаль говорить тебе об этом, но, думаю, все, что я успел «накопать» на него, теперь будет уничтожено. Прости, Ли, я подвел тебя.

— Боже, о чем ты говоришь! Ты пострадал из-за меня. И зачем я только втянула тебя в это?..

— Ли, послушай…

— Нет, это ты послушай. Еще вчера я не была уверена, но теперь знаю точно. Когда я поехала на встречу с тобой, за мной следили. Наверное, Джон нанял кого-то… А когда ты позвонил… Неужели могли прослушивать телефон? Поверить не могу, неужели все настолько серьезно?

— Не надо, Ли, мы что-нибудь придумаем.

Эшли взглянула на Сэма.

— Нет, «мы» не придумаем. Я больше не могу подвергать тебя опасности. Ни тебя, ни кого-то еще. Я думаю… Мы больше не будем встречаться.

— Ли…

— Прости, Сэм. Думаю, больше ничего нельзя сделать. Не звони мне, я не переживу, если с тобой что-то случится, я сама… сама найду выход. Мне пора. До свидания, Сэм, береги себя. Все будет хорошо.

Сэм несколько раз окликнул ее, но Эшли не обернулась.

Итак, Джон следит за ней. Он не выпустит ее из своих когтей. Но теперь она была уверена в его виновности. Рассказать отцу? Но доказательства, их нет!.. Ловушка почти захлопнулась… У нее остался только один выход, Джон вынудил ее им воспользоваться.

К вечеру этого же дня приехала Марион. Она совсем не изменилась с их последней встречи — ее макияж был таким же ярким, а платье — коротким. Эшли видела, как сдержанно они с отцом поприветствовали друг друга, и поняла, что ради нее родители заключили временное перемирие. Потом Эшли попала в крепкие объятия матери и выслушала все восторженные восклицания по поводу того, как похорошела «ее девочка». Эшли постаралась казаться жизнерадостной и поймала одобрительный взгляд отца, который, по-видимому, решил, что дочь «перебесилась» и вняла голосу разума. Так жаль, что приходится его обманывать, но она не собиралась платить такую цену за его ошибки. Рано или поздно правда выплывет наружу, но для нее, отца и всей его компании уже может быть поздно.

Все свободное время Эшли теперь занимала Марион. Она развила бешеную предсвадебную суету, старалась проконтролировать каждую мелочь и не упустить ни одной детали. Но от этого все погружалось в хаос. Трейси была в отчаянии, пытаясь сдержать напор Марион, но та заявила, что это свадьба ее дочери и она будет делать все, что считает нужным. Марион также сделала несколько набегов на магазины, в которых ее неизменно сопровождала Эшли, и донимала дочь вопросами, что она думает по поводу того или иного наряда.

— Мама, ты можешь купить все, что захочешь. Единственное пожелание, чтобы на предстоящем торжестве ты не выглядела моложе меня.

Марион расцветала и, рыская по бутикам одежды и белья в поисках «чего-то особенного», не замечала деятельности Эшли.

С Джоном в оставшиеся до свадьбы дни она почти не виделась. Три раза они ходили в ресторан, и эти ужины стали для Эшли пыткой. Она старалась не выдать себя, бесконечно рассказывая о приготовлениях к свадьбе, и была рассеянна и нервна. В их последнюю встречу она подверглась серьезному испытанию. Ее волнение достигало апогея, и Эшли даже под страхом смерти не смогла бы вспомнить, о чем они говорили. Говорил Джон, а Эшли по мере сил пыталась вставить в его монолог нечто вразумительное. Потом он пригласил ее танцевать и прижимал слишком близко и крепко даже для жениха. Пристально глядя в ее глаза, Джон сказал, что она прекрасна и холодна. И скоро она будет принадлежать ему. Эти слова вызвали у Эшли почти физическую боль во всем теле и спазмы в желудке. Она тяжело сглотнула, а Джон приподнял пальцем ее подбородок и коснулся губ.