Будущее в прошлом - Илья Воронков

Максим заснул.

Прошел час.

Прошло два.

– Опять ты нудишь, ну сколько мофно? – высказывала девушка, которая больше была похожа на богомола. Острые углы её, почти безжизненного, худого тела так и резали воздух напополам.

– Я не спежиально. Мне кадется у меня занога. – плакал один из самых молодых парней общества.

Максим спал как убитый, но это не мешало его уху дрыгаться. Нет, нет, на микротелефон вшитый в мочку уха уже давно никто не звонил. Да и батарейка давно села, света от свечей и пары лампад в пещере было недостаточно.

– Какая занога, мофет быть заноЗа. Неуч! – с презрением продолжала жаловаться она.

– Мне очень больдо. Помогите мнде! – чуть ли не на крик перешел раненый.

Три вышел из-за угла. У всех присутствующих в комнатке сложилось впечатление, что старец специально выжидал момента для помощи. Он плавными движениями подошел к парню, такими же плавными и аккуратными движениями пальцев он безболезненно вытащил пару иголок.

– Это иголки кактуса кстати. Где ты умудрился их найти?!

Ухо Максима дернулось еще раз. И еще раз. Он услышал то, что услышал? Кактус? – проснувшимся внутренним голосом спросил себя он?

– Кактус? – повторил он, уже поднимаясь и улыбаясь во весь рот.

– Я могу ошибаться! – начал оправдываться Три. – Двадцать лет его не видел. И тем не менее иголки явно его.

– Урааа! Урааа! – усталость Макса как рукой сняло. – Мы спасены. Сок кактуса!

Радостные крики начали отдаваться в каждом уголке мрачного и зябкого мирка. Голос звучал повсюду. Кактус! Кактус! Сок кактуса! Через несколько минут все жители, позабыв про свои раны и усталость, позабыв о том, что они остались, возможно, одни на этом свете, позабыв о том горестном времени суток, когда они выходили наружу и собирали пот, чтобы утолить жажду сухого, как сама пустыня, горла, бегали вместе всё напевая неизвестное им слово, а тем более растение – кактус, кактус.

– Макс, вставай! – он улыбался, но жилистые сухие парни продолжали его тормошить. – Товарищ Максим! Товарищ Максим! Пойдемте с нами, у старцев есть для вас кое-какая новость.

Он не хотел просыпаться. Если бы ему предложили прямо здесь и прямо сейчас умереть, он бы… Неужели это был сон? Не может быть. Он снова потерял веру в жизнь.

[Глава 12]

Они стояли. Они толкались. Они начали обзывать друг друга и чуть ли не полезли драться с кулаками. Они продолжали ждать и нервно нажимали на глаза и терли их ладонями. Они хотели, чтобы это всё скорее закончилось. Они были – людьми.

– Людям вечно что-то не нравится. – зевая и на ходу просыпаясь начал доктор Симон. Он вошел в главную лабораторию, надел халат с завернутыми до локтя рукавами и, сверив все показатели, поблагодарил ассистента за удачную смену. – Хотя здесь я с ними полностью соглашусь. Последнее обновление клонов просто ужасное, не правда ли Артур?

Артур Максимов ночью не сомкнул глаз ни на секунды. Он все время смотрел на сына.

– Арти, я тебя спрашиваю!

– Наверное, Валь.

– Вот почему? Объясните мне кто-нибудь! Почему любой человек планеты всегда боится переспросить, если не услышал. Он может сказать «да», или «нет», или даже «наверное», а про себя будет думать «а какой был вопрос и на что я согласился, или от чего я отказался?». Удивительные существа человеки, после тридцати лет отданных науке, а все же не перестою удивляться. Я спросил, Арти, есть ли у вас в семье клон?

– Клона, нет. Я не люблю, знаешь ли, все эти заморочки. Да и дорого, если по-честному.

– Ну, тоже верно. А я всё-таки взял одного! Знаешь, на всякий пожарный случай. Он сидит у меня дома целыми днями, прибирается, готовит еду, отвечает на вечные ненужные звонки из рекламных агентств и по мелочи выполняет разные приказы. Так вот, хочу заметить, что после смерти основателя компании «Plum» (плам) Стива Логса все последующие обновления клона просто ужасны, я не говорю уже о новой продукции, потому что клоны Плам 24 последней версии мягко сказать отвратительны. Друзья рассказывали про постоянные глюки, задания выполняет иногда ошибочно, кожа, которую производители пророчили сделать из высококачественного искусственного материала под названием нанотубулен, вообще сделана из какого-то вшивого графена. Ужас! Вот люди и стоят, чтобы отозвать обратно старые прошивки клонов.

Прошла пауза. Максимов ничего не добавил, не ответил и не раскритиковал, визуально он был сконцентрирован на своем ребенке, который до сих пор мирно парил в просторах вакуума огромной прозрачной капсулы.

– Подумать только, очереди. Наши дедушки и бабушки стояли в очередях за кусочком хлеба во время войны, наши родители стояли в магазинных очередях, чтобы успеть купить первые жидкокристаллические телевизоры, а теперь мы, как говорит «О Великий Интернет» люди нового поколения, стоим в этих позорных и противных очередях. – Валентин вздохнул. – Запомни друг, идут года, меняется мода и стиль, сменяют друг друга технологии и инновации, не остаётся прежним даже сам человек, но очереди… будут всегда и везде! Очереди – вечная заноза прогрессивного человечества.

– Как мой мальчик, доктор Симон? – неожиданно прервал интересный (скорее всего для него самого) рассказ взволнованный отец.

– Нет поводов для паники. Он у тебя отличный малый. Ты же сам вчера видел все своими глазами, он ведет борьбу за существование не только себя, но и всех этих виртуальных бродяг, которых мы создавали не один месяц. Кстати, можно тебя попросить. – доктор перешел на шёпот. – Если получится интересный сюжет, ты даешь добро на то, чтобы мы сделали из этого компьютерную игру в стили постапокалипсиса? Мани-мани я не обижу, ты меня знаешь!

– Хорошо Валь, только бы с сыном всё было в порядке. – слезно и неустанно повторял он всё поглядывая то на сына, то на старые прадедовские механические часы.

Доктор, в который раз пропустил слова своего друга детства. Он знал, что всё идет по плану, всё будет в порядке.

Ухо давно не вибрировало, смс тоже не высвечивалось на радужке линзы Артура.

– Да здесь связь не ловит Арти, Мы заглушки поставили для любого существующего вида связи, чтоб рекламщики и журналисты не доставали – прокричал вдруг Валентин, увидев целеустремленный взор Максимова в никуда. – Ты бы домой поехал, жена наверное волнуется. Я тебе даю честное докторское слово, что всё у нас пройдет безупречно. Почему ты мне не доверяешь?

– У меня ведь кроме него никого нет. – ответил слезно Артур. – Как отца меня пойми! Какой бы он ни был, неряхой, глупым, или даже человеком у которого нет фантазии и воображения. С возрастом всё придет, и я уверен, я ему в этом помогу, он найдет свое место под солнцем.

– Пойди хотя бы перекуси. Ты когда в последний раз ел? Я тебе отвечу! – решил взять инициативу Валя – Давно! Ты весь бледный, срочно закинь что-нибудь в желудок.

С этими словами Максимов старший перевел удобный лежак в сидячее положение, поднялся на ноги и устало побрел из фойе лаборатории к ближайшему автомату еды. Подойдя к нему, и, несмотря на то, что машина за секунду готова была приготовить ему любое кулинарное блюдо мира, он молчал, стоял, думал. Думал он, конечно же, не о еде, а о своей семье и о своем решении. Правильным ли было оно? Известно одному Богу. Артур был тем человеком, может быть даже единственным в мире, которому не по нраву было всё, что его окружало. Он был человеком старой веры, ему нравилось кататься на велосипедах, как раньше в молодости, есть настоящие фрукты с деревьев и лепить вместе с бабушкой настоящие пельмени, а не покупать «бутафорские» продукты, предлагаемые крупнейшими крутейшими компаниями, но сделанные непонятно из какого материала. Да и к тому же, люди давно отстранились от природы, и это не нравилось Артуру больше всего. Он ненавидел искусственно созданные парки, внутри огромных стеклянных торговых центрах, имеющие по три, а то и четыре этажа в глубину. «Редкие экземпляры птиц: воробьи, гуси, голуби! И только у нас, не пропустите, 30 пород собак и 25 редких видов реинкарнированных лысых кошек Египта» – гласят вечные рекламы торговых центров. Бред! Неужели люди настолько сошли с ума, что уже не понимают, где правда, а где вымысел, где люди, а где клоны, где природа, а где виртуальная материя, созданная однажды каким-то немецким ученым, что б его чёрт побрал. Тем более говорите свой заказ, пожалуйста…говорите свой заказ, пожалуйста.

Артур вышел из ступора и теперь вернулся из далекого полёта раздумий на землю, в лабораторию.

– Говорите свой заказ, пожалуйста! – неустанно повторял приятный женский голос бездушного автомата для создания еды.

– Мне пожалуй кофейка колумбийского, только не сильно горячего, 80 градусов по Цельсию, две ложки сахара, потом…эээ… два французских круассана и… – хотел было продолжить Максимов, но приятный голос опередил его. – С чем круассаны желаете? С варёной сгущенкой, с мёдом, с клубничным джемом, с сыром, с мясом…