Полуночная тень - Алина Сконкина

class="p1">– Подружиться, – засмеялись дети и каждый попытался ударить новенького по голове, но как бы они не держали его, их кулаки натыкались на локти и колени сопляка. – Мы тут самые сильные, значит главные. Запомни!

Оборотень рычал и хрипел, он закрывался от ударов, но в какой-то момент люди замедлились, переводя дыхание. Тогда мальчик укусил Кабана за руку, что держала плечо. Старший мальчик взвизгнул, точно как поросёнок и отдёрнул руку.

– Отстаньте! А то всех покусаю, – злобно выдал новенький, встав и переводя яростный зелёный взгляд с одного испуганного лица на другое.

– Дикий что ли? Кусаться нечестно! – отойдя от шока, загомонили дети.

Оборотень вытер рот тыльной стороной ладони и юркнул к кровати, он хотел держаться от людей подальше, а лучше вернуться домой, чтобы дом был цел и на пороге ждал живой дядя.

– Эта занята, – рявкнул Кабан, и снова направился к новенькому, желая взять реванш.

Оборотень отпрянул от кровати и, пригибаясь, прыгнул к другой, больше похожей на поставленные рядом деревянные ящики для овощей, сверху накрытые досками и закрытые тряпками. От койки шёл запах одного из ребят, но новенький уже успел положить на тряпки свою руку, не сообразив, кого дразнит.

– Убери грязные лапы от моей кровати, – рявкнул на него один из мальчиков.

Сложно определить, какая койка свободна сейчас, когда все дети играли на улице, тем более что воняло от всех одинаково. Оборотень убрал руку и снова отошёл подальше от троицы людей. Он прибился к койке у каменной стены и присел, вжавшись спиной в уголок. Мальчику хотелось, чтобы его оставили в покое, но эти дети словно искали какое-нибудь ничтожество, ещё более ничтожное чем они сами, желая утвердиться за счёт издевательств. Они не отстанут.

Дядя учил, что с бешеной собакой фокус бесстрашия не пройдёт. Её не напугает ни сила, ни слабость. Бешенство застилает глаза и разум отходит на второй план. Спастись поможет только бегство. Но сейчас перед оборотнем стояли не бешеные собаки, а трое детей, которые хотели показать новенькому, кто здесь главный.

– Не трогай наши кровати, дикий урод, – пискнул третий из компании, и только сейчас оборотень понял, что это девочка с коротко стриженными волосами, одетая в драные и потёртые шорты и выцветшую рубашку.

– Да! А то мы тебе зубы сломаем, тогда не сможешь кусаться. – Бахвалились остальные двое. Они подловили новенького на обманном выпаде, из-за которого оборотень вжался в угол и приготовился бежать, и заржали. Продолжая смеяться и оскорблять мальчика, троица ушла.

Через наполовину заколоченные окна доносились визг и смех со двора. Дети играли и бесились. Человеческие дети. Оборотень боялся идти к ним, но дядя учил, оказавшись в новом месте сразу же обследовать его и оценить ситуацию. Сглотнув и помявшись ещё немного возле коек, среди которых была одна двухъярусная кроватка, он всё же побрёл во двор. Спальное место он найдёт вечером, или соорудит своё собственное.

Из спальни вела дверь в коридор и ещё две запертые. На больших воротах, через которые его внесли мужчины, висел замок. Оборотень пошёл вдоль забора – на удивление высокого и прочного, в гораздо лучшем состоянии, чем стены дома. Странные всё же люди, дом – развалюха, но зато забор до небес, мысленно сетовал мальчик. Спереди дома валялась пара разломанных бочек, сбоку забор был ниже, но за ним земля резко уходила вниз, в овраг. Если туда упасть – костей не соберёшь. Позади приюта располагался двор – маленький, еле вмещавший всех детей.

На каменистой земле двора почти не росла трава, вытоптанная ногами детей, в лучшем случае сорняки вились вдоль забора. Со двора вела калитка в сад, где земля позволяла вырастить съедобные культуры и плодоносные деревья, но сейчас она была заперта. Оборотень вытягивал шею и привставал на цыпочки, желая разглядеть что там, но не смог.

Дети вокруг орали, переговаривались, визжали и смеялись. Сбоку на сделанных из половины бочки и доски качелях качались двое больших ребят. В другом углу, рядом со скудной порослью осоки и одуванчиков, несколько маленьких девочек играли в сделанных из травы кукол, за ними наблюдала пара мальчишек и порывалась подойти и порвать игрушки. Посреди двора гоняли наполненный песком мячик ребята и девчонки чуть постарше оборотня. От них новенький решил держаться подальше – дети с силой молотили по мячу, отчего он приобрёл форму сушёного чернослива.

Всего во дворе оборотень насчитал одиннадцать человек, и ещё троих в помещении. Выходило, что в приюте жили пятнадцать детей, включая новенького. Мальчик задумался о количестве людей, которые отныне станут окружать его днём и ночью. Ему нужно бежать. Он не выдержит так долго скрываться. К тому же пугала теснота, в лесу он был свободен, на просторе, гулял, бегал, искал следы, а здесь негде развернуться.

Пока мальчик оглядывался и считал детей, из ветхого дома вышла злобная троица, не преминув толкнуть зеваку плечом, за то, что встал на дороге и мешал пройти. Новенький очнулся от раздумий и отошёл от них. Он не хотел драться, но считал себя способным ещё раз покусать всех ребят, если нападут.

Солнце клонилось к закату, вытягивая тени по земле и придавая миру золотой оттенок. В животе оборотня заурчало, хотелось есть. Мальчик отдал бы что угодно – если бы имел хоть что-то – за кусок мяса, желательно размером с его руку. Стало интересно, когда детей накормят или здесь каждый сам добывал еду? Оборотень ничего не знал о жизни в приюте.

К игре в мяч-сливу присоединилась злобная троица. Кабан размахнулся и изо всех сил пнул мяч, целясь в новенького. Он хотел, во что бы то ни стало отомстить за укус.

Все замерли, наблюдая за полётом мяча, и не думали шевелиться, даже когда траектория его стала очевидна. На лицах детей замерло странное выражение, как будто им было интересно, что будет, если мяч попадёт в новенького, которого все видели впервые.

Оборотень вытаращился на мяч, со скоростью ветра приближающийся к его лицу, и сел на корточки. То ли сработал инстинкт, то ли страх подкосил ноги. Мяч с глухим звуком ударился о стену и шмякнулся вниз, упав точно в руки новенького.

Дети продолжали следить за отскочившим от забора мячиком. Кабан, зашвырнувший мяч, лишь похихикал и приблизился к новенькому. Маленькие девочки отвернулись, словно ничего не произошло, и продолжили свои кукольные забавы. Все остальные также вернулись к своим играм, только мальчик, получивший прозвище Кабан, огрызнулся на новенького:

– Чего уставился? Мяч давай!

Этот вопрос вывел оборотня из ступора. Он поднялся на ноги, бросил