Просто Мария - Коллектив авторов

– Пригласи и Альберто, – попросила Лорена.

– С невестой или без нее? – поинтересовался Хуан Карлос, бросив внимательный взгляд на сестру.

– Как угодно, – сухо ответила Лорена.

Она недолюбливала невесту Альберто, Бренду. Зато Альберто ей нравился. Нравились его высокий рост, стройность, выразительные глаза; нравилась ровная доброжелательность, уравновешенность. Он без ущерба совмещал учебу с развлечениями. Был всегда вежлив, корректен, то есть воплощал в себе все то, что считалось хорошим тоном и что превыше всего ценила Лорена.

Ох уж эти мальчишки: подрастают, своевольничают. Виктор был недоволен Маркосом – возвращается поздно, поутру просыпает школу. Вот и сегодня спит как младенец. Но если уж Виктор вместо отца младшим братьям, то он сделает все, чтобы мальчишки стали мужчинами!

Маркосу вставать не хочется: рано, холодно. А мама почему не разбудила?

– Мало у мамы дел! Не хватало еще будить лентяев! Быстро под душ, а я пока сварю кофе, есть серьезный разговор!

И вот они сидят за столом, большим обеденным столом, где всем хватает места, всем – и своим, и чужим, сидят – старший брат и младший. Старший ласково и в то же время строго смотрит на младшего, он знает, чего он от него хочет. Младший уткнулся в чашку и искоса поглядывает на старшего, он приготовился защищать свои права, права взрослого человека, как он их понимает.

Когда Виктору, как сейчас Маркосу, было пятнадцать, он учился и работал на двух работах, зарабатывая матери и младшим детям на хлеб. Маркое тоже учится и работает, но очень любит развлечения, поэтому он зачастую возвращается под утро.

– Мне и развлечься хочется!

– Для развлечений достаточно и субботы.

– Мне – нет.

– Достаточно, если хочешь расти, набираться умения и знаний, а не стоять на месте. Тоже мне занятие – играть в бильярд с крикунами и лоботрясами!

– Имею право. Мужчина я или нет?

– Мужчиной имеет право называться тот, кто выполняет свой долг и отвечает за свою семью.

– Что, я не отдаю маме денег?

– В этом месяце не отдал ни гроша.

– У меня тоже есть расходы!

– Так вот, Маркое, с будущего месяца ты будешь отдавать маме половину зарплаты на хозяйство, а из школы приходить прямо домой. Если тебе трудно, я буду за тобой заходить.

– Скажешь тоже! Я что, младенец?

– Надеюсь, что нет, и поэтому будешь всерьез учиться, чтобы я не краснел за твои отметки.

– А если я снова просплю, ты что, выставишь меня из дома?

– Не надейся так легко избавиться от своих обязанностей. Я буду ходить за тобой по пятам как нянька, а когда ты выйдешь из младенческого возраста и станешь взрослым, мы с тобой поговорим.

Виктор рассмеялся: надутый рассерженный мальчишка и впрямь походил на раскапризничавшегося малыша. Утешая, Виктор потрепал его по плечу: ничего, Маркое, справишься, все в жизни дается трудом!

Он подлил брату кофе, и тут на пороге появилась Рита. Темные глаза ее сияли, на губах играла улыбка.

– Добрый день, маэстро. Порадуйтесь вместе со мной – у Марии сын!

– Радуюсь от души, Рита! Сегодня же навещу ее.

– Вчера родился. Я прямо от нее. Красавица, и счастлива до ужаса! Ну пока! Побежала! Я теперь рядом работаю, в доме по соседству.

– Счастливо, Рита! Спасибо за добрую весть. Сегодня день добрых вестей, Маркое, и мы с тобой обрадуем маму вестью, что ты взрослеешь и будешь добросовестно относиться к своим обязанностям, так ведь?

– Ага. Я тоже рад, что у Марии сын.

Мария лежала в больничной палате. Безукоризненная чистота, опрятность, размеренность больничной жизни наполняли ее душу покоем. А присутствие сына, когда его приносили, этого крошечного существа, которое казалось ей самым красивым на свете, наполняло счастьем. Она чувствовала: она была права, жизнь ее наполнилась смыслом, озарилась радостью. Сын сделал ее сильной. Она знала: она все вынесет, со всем справится. Больше Мария ничего не боялась.

В тот же вечер Виктор навестил Марию и порадовался за нее: такая она красивая, умиротворенная! Счастливо и открыто улыбнулась она ему.

– Как хорошо, что вы пришли, учитель!

– Поздравляю тебя, Мария, с сыном.

– Вы уже видели его?

– Нет, я прошел прямо в палату.

– Когда будете уходить, попросите, чтобы его вам показали. Я назвала его Хосе Игнасио – в честь моего отца. Все говорят, что он сильный и красивый мальчик.

– Весь в тебя, Мария.

В ответ на эти слова Мария опять улыбнулась благодарно и счастливо. Фортуна не отвернулась от нее. Вскоре ее собирались выписывать, и Рита уже нашла ей работу. Две сеньоры, мать и дочь, соглашались взять служанку с ребенком. В том же доме устроилась работать и Рита, но у нее хозяйка была одинокой. Мария благодарила судьбу, в беде ее не оставили.

Глава 6

Мария живет теперь у других хозяев. Квартира большая, обставлена богато, а у нее крошечная каморка, где еле умещается кровать, на которой она спит вместе с сыном. Но Мария довольна: у нее есть работа, есть крыша над головой. Осталось только узнать, когда ей дадут выходной.

– В воскресенье после завтрака ты свободна, – ответила хозяйка, просверлив Марию маленькими, близко посаженными глазками.

Оглядела и Мария свою хозяйку – высокая, остроносая, тонкогубая, с волосами, собранными на затылке в небольшой пучок.

– Мне некуда выходить по воскресеньям, так что если позволите, я бы ходила по вторникам и четвергам после обеда в мастерскую учиться шить.

– Я не люблю служанок, которые ставят мне условия.

– Мои условия работе не повредят, я буду работать всю неделю и ненадолго выходить по вторникам и четвергам.

Хосе Игнасио это не понравилось, и он заплакал. Мария принялась его укачивать.

– А ребенок? Где будет в это время ребенок?

– Я буду брать его с собой. И возвращаться буду рано. Работа для Марии была привычной, и нисколько не тяготила ее, у сеньоры Уркиаги она прошла хорошую школу и была ей благодарна. Беспокоил ее Хосе Игнасио. Он был пухленький, здоровенький, но такой беспомощный, и помочь ему могла только она, ее он и звал громким плачем. Но у сеньоры-хозяйки работа не переводилась. И вместо того, чтобы со всех ног бежать к Хосе Игнасио, она бежала на кухню, приносила хозяйке в спальню завтрак, затем бежала подогревать кофе, потому что недостаточно горяч, затем подсушивала тосты, потому что недостаточно подсушены, и выслушивала выговор за то, что ребенок слишком часто и громко плачет, не дает спокойно позавтракать. После хозяйки наступал черед распоряжаться ее дочке Эсперансе, вялой бесцветной девице, которая никак не могла решить, это она хочет или то, сейчас ей принести или потом. А Хосе Игнасио все плакал и плакал.