Будь моим гостем - Деймон Найт

Но существует и другая разновидность законов. Такие законы — по крайней мере, в этой вселенной — не могут быть отменены и не требуют санкций для своего поддержания. От них не сбежать, не укрыться. Это физические законы.

Кип был на дружеской ноге по крайней мере с дюжиной докторов, ни один из которых до сих пор не заработал на нем ни копейки. Он позвонил одному из них, блестящему молодому человеку по имени Латам, у которого был кабинет в западной части Лос-Анжелеса.

— Тебе заехали по башке мячиком от гольфа? — спросил Латам с искренним удивлением.

— Нет, со мной все в порядке. Я просто хочу провериться. И, понимаешь, я тут, в некотором роде, спешу. Можно ли приехать сегодня утром? Проверить обмен веществ, сделать рентген и все такое прочее?

— Когда ты ел в последний раз?

— Вчера около одиннадцати вечера.

— Хорошо. Если хочешь проверить обмен веществ, нужно ждать до одиннадцати часов утра. Не делай никаких упражнений, и ничего не пей и не ешь, пока не пройдешь процедуры. Приходи в пол-одиннадцатого, мы сначала проделаем другие анализы. Как насчет ленча после обследования?

Кип повесил трубку и набрал другой номер.

Майкл Витал, низенький мужчина с брюшком, обладатель нервных бровей и неугасимой улыбки, был предан гольфу, в который он играл из рук вон плохо, и акустике, в которой был очень силен. Кип провел большую часть утра в его лаборатории в Вествуде, рассматривая все, и задавая вопросы, и стараясь попасть под любые (не смертельные) волны инфразвукового и ультразвукового диапазона частот, известные человеку.

В инфразвуковом излучении он сначала почувствовал депрессию, затем по очереди — радость, агрессивное безумие и сонливость, а «на закуску» он стал любвеобильным, как норка. Последнее чувство некстати постигло его, когда мимо проходила некрасивая ассистентка Витала. Кип с трудом сдержал свои порывы: впрочем, ассистентка давно привыкла к дружелюбным насмешкам и не обижалась. Ультразвук — тот, который Витал разрешил ему испытать на себе — не вызвал у Кипа никаких особых ощущений. И ни один из них, ни инфразвук, ни ультразвук, никак не повлиял на маленьких голубых человечков, чьи голоса непрерывно жужжали у него в груди.

— И это все, что вообще бывает?

— Это все, что я могу тебе показать, — сказал Витал, — за исключением нескольких частот, которые могут поджечь тебя или случайно сгустить твои мозги… ну, в общем, произвести слегка нежелательное действие. Я опробовал их на себе, и посмотри на меня теперь!

— Ну что ж, — протянул Кип, — спасибо, Майк.

Витал положил свою ладонь на руку Кипа.

— Кип, к чему тебе это все? Ты же пришел сюда не потому, что интересуешься моей работой.

— Неужели по мне это было заметно?

— Кип, знаешь ли ты, что я сказал тебе пять минут тому назад? Я сказал тебе следующее: «Катушки резонатора наматываются на сердечник из нежного пластинчатого сыра». А ты ответил: «Да-да, я понимаю».

Кип ухмыльнулся.

— Ах, ты, платяная вошь!

— Точно. И ты хорошо знаешь, что я не использую в своих работах сыр, он не дает правильного случайного соотношения. Никакого сыра, даже плавленого. Вместо плавленого сыра в качестве смазки лучше взять пастеризованный крем для обуви… Эй, Кип, улыбнись. Это шутка! Ну ладно. Итак, сколько времени я потратил, показывая тебе лабораторию, потому что ты мой друг и попросил меня об этом? Два часа. Для чего, Кип?

Кип заколебался.

— Если я скажу тебе правду, — ответил он, — ты даже не сочтешь меня сумасшедшим. Ты решишь, что я тебя разыгрывал, да только получилось не смешно. Извини, Майк.

Он ушел из лаборатории, чувствуя себя так, словно роста в нем осталось не больше трех футов.

Тестирование обмена веществ дало нормальные результаты; коленный рефлекс оказался в норме, то же самое было и в остальных случаях. Кип чувствовал себя подавленным. Он почему-то надеялся на то, что проверка обмена веществ что-нибудь выявит. Ведь если его визитеры ведут паразитический образ жизни, его организм должен сжигать больше энергии, чем ему требуется.

Латам сделал Кипу флюорографию и просветил рентгеном со всех сторон. Это не причинило ни малейших хлопот голубым человечкам.

Латам, как оказалось, полагал, что каждый доктор медицины должен хотя бы отчасти владеть методиками психоанализа и задавать пациенту глубокомысленные наводящие вопросы.

— Кип, что ты будешь делать, если обнаружишь, что серьезно заболел?

— Не знаю. Слушай, Эл, ты знаешь кого-нибудь, кто может сделать энцефалограмму?

— Зачем? Что, по-твоему, она должна показать?

Кип вздохнул.

— Вероятнее всего, ничего.

Он заплатил и ушел, еле вырвавшись из под взгляда Латама, в котором горел огонек энтузиаста-психоаналитика: «Ляг-расслабься-и-расскажи-мне-все». Было уже около полудня. Кип так проголодался, что уже практически не мог сосредоточиться мыслями ни на чем, кроме еды. Поэтому он направился в сторону Олимпика и зашел в первый же ресторан, который попался ему по дороге. К сожалению, ресторан был сплошь декорирован зеркалами абрикосового оттенка, которые больше бы подошли для спальни с кроватью под балдахином.

Это означало, что здесь подают салат Уолдорф и отбивные на ножке в бумажных оборочках, затем следует желе с морковными кубиками внутри. Это также означало, что если Кип не будет изо всех сил следить за тем, чтобы не глянуть в зеркало, ему придется питаться в компании четырех духов, которые теперь опять расселись на его плечах, причмокивая и высматривая официанток.

Но как только его заказ принесли, они все снова скрылись внутри. Кип ел осторожно, прислушиваясь к их голосам, раздающимся внутри.

— Ужасная еда, — (это был голос майора). — Эти американцы совсем не умеют готовить. Я не хотел вас обидеть, джентльмены, я все еще немного нервничаю. Этот парень вел себя просто непристойно, говоря такие вещи нам в лицо! Парня, говорящего такие вещи, нужно хорошенько отхлестать!

— Из этого следует вывод, — вступил более спокойный и более утомленный голос дона Нобилио, — что вы предлагаете нам поискать другого хозяина?

Кип расплескал кофе.

— Нет, — ответил майор с отвращением, но убежденно. — Если бы мы могли выбирать — тогда, разумеется, да. Но поскольку нам придется положиться на волю случая — нет.

— Я не понимаю, почему… — начал доктор О'Лири.

— Мы и не ожидали, что вы поймете, Альфи. Вы не видели того, что видели мы. О, я не отрицаю, существует много мест, куда можно перебраться хоть завтра, если мы захотим сменить квартиру. Я жил в некоторых. Я говорю тебе, Альфи, нам чертовски повезло с этим парнем, когда предыдущий скончался. Чертовски повезло, несмотря на все эти последние неприятности, которые он нам устроил. Возможно, ты думаешь, что это было чересчур, но я уверяю тебя, что бывает и хуже. Нет, никогда нельзя получить то, что хочешь. Обычно приходиться мириться с тем, что есть, до тех пор, пока не найдешь что-либо более или менее подходящее. Но если сделал неправильный выбор, то все рушится и приходиться начинать поиски заново. Верно, Билли?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});