Белая Маска, дежавю. - Максим Глухманюк

В школе все так же продолжали издеваться над Иваном. Избивали его почти ежедневно. Каждое избиение было непохожим на все предыдущие. В этом плане истязателей Ивана отличала настоящая изобретательность.

Один раз парня даже избили по голове свернутой в трубочку газетой. Неделю после этого Иван плохо слышал. Но следов никаких не осталось.

А еще был случай: один из затейников принес в школу мощный электрошокер и сунул Ивану в шею, пока тот, ничего не подозревая, переобувал в раздевалке сменную обувь. Несчастный парень пролежал в раздевалке без сознания несколько часов. Его нашли лишь тогда, когда первая смена кончилась, и число курток и обуви в помещении значительно сократилось. На теле парня не осталось никаких следов, кроме двух темных точек сбоку шеи. Но и они были скрыты под волосами. Иван узнал, чем это его так приложили лишь через неделю, от преподавателей.

Поэтому, недолго думая, в середине осени парень пошел в секцию – заниматься карате.

Он зашел в зал весь такой худой, высокий и сутулый. А на него смотрели широкоплечие мускулистые парни и девушки. Челюсти их были квадратными. Иван поговорил с тренером.

Тренер был ростом под два метра и весил не меньше ста сорока кило. Лицо его было настолько серьезным, что Иван не рискнул бы даже спать с этим человеком в одной комнате. Когда Иван разговаривал с ним, ему почему-то казалось, что тренер развлекается по выходным, отрывая людям головы, руки и ноги.

Или коллекционирует вырванные вместе с черепом хребты, как один известный пришелец из фильмов.

Потом парень пошел пожать руки всем присутствующим. В зале было тринадцать человек, не считая тренера. Большинству было примерно столько же, сколько и Ивану. И когда он пожимал руку последнему, то уже едва ли стоял на ногах от боли в хрустящей руке. Всю следующую неделю правая кисть парня была опухшей и синей, словно по ней проехал грузовик.

– Господи, если у них такое рукопожатие, то что меня ждет во время тренировок… – думал Иван каждый день перед отходом ко сну. И по лицу от этих мыслей скатывались холодные капли пота.

Занятия для худого и сутулого парня начались с новой недели, в понедельник. Первую тренировку Иван не забудет никогда. После нее его буквально принесли домой. Но тренер тогда позвонил Константину и сказал:

– У него очень большой потенциал, но важно заниматься регулярно в течение длительного времени.

– Да, я все понимаю, – ответил Константин.

А вечером Иван сказал отцу:

– Пап, они там все садисты и пытаются меня убить! Тренер сказал, что у них часто случаются несчастные случаи. Особенно с теми, кто его не слушается…

Отец минут двадцать смеялся тяжелым басом. До слез. Соседи даже вызвали полицию, и та приехала через полчаса, чтобы выяснить, что это там за шум.

Время потихоньку шло, Иван посещал тренировки, подрабатывал курьером и библиотекарем. Парень стал преображаться прямо на глазах: исправилась осанка; тонкое тельце начало обрастать мышцами; стала пропадать робость; прошла хроническая простуда.

В школе парня били все реже и реже. Не потому, что Иван давал сдачи (хотя уже вполне мог), а потому, что окружающие стали замечать реальные перемены в телосложении и характере хлюпика. Да и бить хлюпика уже становилось слишком больно – карате закаляло его тело, делало его жестким и менее чувствительным к боли.

Каждую субботу отец с сыном продолжали ездить на рыбалку или в лес. Когда Ивану дали в библиотеке небольшую премию, он с отцом приобрел ружье (отцу пришлось добавить еще столько же, чтобы хватило). Можно было приобрести вместо ружья хорошую надувную лодку. Но отец с сыном решили, что ружье лучше. Небольшое, из него можно было завалить разве что утку или зайца, но зато настоящее и, самое главное, свое.

Константин радовался этой покупке, как маленький ребенок, которому купили то, что он очень давно просил. Отец всю жизнь мечтал об огнестрельном оружии, но средств на него не было. Да и жена была против.

– В моем доме не будет оружия! – каждый раз кричала она. – Не будет, и все!

Но Роза умерла. Ее сожрал рак.

В первую же субботу после покупки отец с сыном поехали в лес. Погода была сырая, моросил дождь. Густой туман сделался еще гуще, как только отец с сыном выехали за город. И если в городе туман позволял видеть метров на сто, то загородом – всего на тридцать.

– Как бы нам не потеряться в лесу из-за такого тумана, – говорил Иван.

– Не потеряемся, у нас же есть GPS-навигатор, – уверил отец, доставая устройство из бардачка и пристраивая его в специальный зажим, который на липучке был приклеен в центр лобового стекла.

– С этими навигаторами потеряться еще проще, чем без них, – сказал Иван. – Я однажды вообще уехал в аэропорт, вместо центральной улицы. Ну, тогда, когда я в девятом классе ездил на конференцию в Самару.

– Все будет нормально, – уверил отец. – Вот увидишь.

И они заблудились.

Потом машина увязла в огромной луже. А под конец еще и навигатор сломался (как оказалось после, устройство замкнуло из-за сильной сырости). В тот день пришлось идти пешком до трассы несколько километров. По колено в грязи, под моросящим дождем, против сильного ветра. В густом тумане. Еще несколько часов ушло на то, чтобы поймать подходящий внедорожник (по трассе в том месте в основном ездят тяжелые грузовики).

Машину тогда вытащили, но уже под вечер. Ехать на охоту пришлось в воскресенье. Но охота была первоклассной – Константин настрелял несколько уток, а Иван завалил пару огромных зайцев-мутантов.

А потом машина снова застряла.

Основательно, конечно, но не так, как в субботу. Отец и сын смогли преодолеть трясину за несколько часов, нарубив и подложив под колеса веток. Домой в тот день приехали уже за полночь. Машине после приключений пришлось менять сгоревшее сцепление и помятый глушитель.

– Ну… зато у нас теперь много мяса, – сказал Иван, чтобы хоть как-то оправдать возникшие финансовые затраты.

– Да. Только мне неделю придется ходить на работу пешком, – сказал Константин. – Прежде, чем у нас появятся деньги на новое сцепление. И на глушитель.

На автобусе он принципиально не ездил. А таксисты частенько опаздывали, даже если машину заказывали заблаговременно.

В основном, так отец с сыном и жили. Иван продолжал ходить после занятий на стадион, чтобы попинать мяч. Он все так же стоял на воротах, но его уже не били. Чаще дело ограничивалось словесной перепалкой.

Бобик все так же бегал по стадиону. Он уже хромал от старости, был слеповат и глуховат. Пару раз его слегка сбила машина. Но он выжил. Длинный розовый язык по-прежнему болтался, когда облезлый пес бегал за мячиком и гавкал своим радостным, но глухим и хриплым лаем собаки-ветерана.

Иван продолжал заниматься карате, участвовал во всех соревнованиях, каких только мог. Прошло примерно полгода с того момента, как он начал заниматься единоборствами. За это время он: набрал больше десяти кило мышц; научился бороться в партере; научился бить ногой с разворота; освоил броски и стал садиться на шпагат. В конце каждой тренировки тренер заставлял учеников выполнять набивку.

Суть набивки заключалась в том, чтобы избить друг друга почти до потери сознания. В основном – избить по ногам и животу. От этого мышцы становились менее чувствительными к боли и кровоизлияниям при получении ударов. Связки и сосуды становились крепче.

Боль закаляет тело…

Как и душу.

Первое время Иван падал после одного легкого лоу-кика (удар ногой ниже пояса, чаще всего – удар голенью в бедро). Но постепенно мышцы стали привыкать, и парень выдерживал уже несколько десятков тяжелых лоу-киков, прежде чем у него окончательно отсыхали ноги. В какой-то момент Иван поймал себя на мысли, что ему нравится то гудящее теплое чувство, которое приходит, едва успевает стихнуть боль.

– Господи, – подумал он тогда, – Я ведь становлюсь таким же садистом, как и они! Они заразили меня садизмом!

Иван продолжал подкармливать бездомных животных. Теперь еды у него было значительно больше, чем в начальных классах. Иногда он даже заранее покупал несколько сосисок, чтобы отдать их плешивому Бобику на школьном стадионе, перед началом занятий. Дворнягу, конечно, подкармливали и другие ученики, но делали они это не регулярно. У пса из-за худобы торчали ребра, а брюшко было настолько впалым, что сквозь него почти просвечивал собачий позвоночник.

Иван внезапно почувствовал непреодолимую тягу к женскому полу. Она возникла столь же неожиданно, сколь неожиданно умерла Роза. Тяга возникла, как гром среди ясного неба.

Парень, не смотря на то, что его характер значительно окреп (как и его тело), все же оставался довольно необщительным и замкнутым. Друзей у него по-прежнему не было. Большая часть девушек школы подшучивали над Иваном, и он очень хорошо чувствовал это. Даже спиной. Именно это не давало ему возможности пригласить девушку погулять. Не давало возможности начать отношения.