Прилежная ученица - Остин Несси

Эвелина вовсе не одобряла такой легкомысленный подход Ванессы к семейной жизни, но еще больше она судила саму себя за спазмы ревности, которые охватывали ее каждый раз, когда Ванесса выкладывала ей свои захватывающие новости.

Впрочем, ревность не мешала ей беспокоится за двоюродную сестру. Ей казалось, что та ведет себя не совсем правильно, и она боялась, что это может привести к неприятным для Ванессы последствиям. Но Эвелине не с кем было поделиться своими раздумьями. Даже если бы она и решилась поговорить об этом с Ванессой, кузина вряд ли стала бы ее слушать. Ванесса привыкла поступать по-своему и добиваться того, чего она хотела, всеми правдами и неправдами.

Бархатный голос Алессандро бесцеремонно вторгся в мысли Эвелины.

– Лючия проведет тебя в твою комнату, – сказал он, пристально наблюдая за своей гостьей.

Ему было бы интересно узнать, какие мысли заставили ее нахмуриться и почему ее нежная рука неожиданно покрылась мурашками.

Этот взгляд, который, казалось, пронизывает насквозь, не отпускал Эвелину. Но она напомнила себе, что она здесь вовсе не для того, чтобы тонуть в его глазах.

– Можно мне сначала увидеть Ренцо? Пожалуйста…

Эвелина выглядела усталой и бледной после дороги, и под ее глазами залегли темные тени. Она была такая трогательная, что его сердце чуть не дрогнуло, но он остался непреклонным.

– Сначала ты должна пообедать.

– Но…

– Никаких но, Лина. Прими душ и переоденься, если хочешь, а потом мы перекусим.

Эвелина не привыкла, чтобы ею командовали. Она сама умела руководить, и не в ее привычках было подчиняться диктату. Она была уже готова возразить, но в глазах Алессандро мелькнуло предостережение, которое Эвелина не смогла проигнорировать. Что ж, видимо, ей придется смириться с тем, что он позволит ей увидеться с мальчиком лишь тогда, когда сам сочтет нужным.

Но ведь обед с ним наедине тоже нужно пережить… Эвелина опасалась, что не сможет удержаться от едких комментариев во время обеда или… не сможет избежать ненужных и опасных мыслей.

– Не стоит беспокоиться, – запротестовала она. – Я могла бы съесть пару бутербродов у себя в комнате.

Алессандро раздраженно прищурил глаза.

– Меня не поймут родные и друзья, если узнают, что моя гостья проделала такой долгий путь, а я не предложил ей пообедать. Кроме того, нам завтра предстоит длинный и трудный день. Так что я не принимаю никаких возражений и жду тебя в столовой.

И гордо удалился. Ничего себе… Он что, будет приказывать ей каждую минуту ее пребывания здесь? Интересно, что бы он сделал, если бы она отказалась присоединиться к нему? Может, попробовать?

Но ведь это было бы ужасно глупо… Ей совсем не нужно ругаться с ним сейчас из-за такой ерунды. Придется привыкать обедать с ним, хотя эта мысль страшила ее все сильнее. Кроме того, она не могла понять, почему дурацкие мысли лезут в голову в такую неподходящую минуту.

Эвелина, как автомат, последовала за Лючией на второй этаж, чувствуя себя чуть-чуть неловко из-за того, что этой пожилой женщине приходится прислуживать ей. Она совершенно не привыкла к таким вещам.

Хотя Эвелина и зарабатывала достаточно, она всегда старалась быть независимой. В отличие от некоторых своих друзей, она не имела обыкновения приглашать помощниц для уборки дома или приготовления пищи. Ее всегда учили, что чем больше ты зависишь от других людей, тем слабее и уязвимее ты становишься.

Здесь же жизнь казалась совсем иной – со всеми этими садовниками, поварами, прачками и женщинами, которые присматривают за твоими детьми.

В ее комнате царила прохлада. Широкая простая кровать, покрытая белым покрывалом, так и располагала ко сну. На старинном резном комоде стояла ваза с незнакомыми белыми цветам, а под потолком кружился вентилятор, разгоняя потоки воздуха. Эвелина с удовольствием прилегла бы и закрыла глаза, но она знала, что ее ждет неумолимый хозяин.

– Ванная комната вот здесь, – показала Лючия. – Вам нужно что-нибудь еще?

Покой, и только покой, вот что ей нужно! Но здесь ей его, видимо, не видать как своих ушей, особенно в присутствии Алессандро, который, как падший ангел, зловеще маячил на горизонте.

Но сейчас она отбросила мысли о нем, как несущественные, потому что ей нужно было узнать нечто более важное.

– Как себя чувствует Ренцо? – спросила она нерешительно, и от одного только воспоминания о малыше ей стало теплее на сердце. – Он очень скучает по маме?

Лючия не сразу ответила. Казалось, что она не поняла вопроса.

– Конечно, он чувствует, что что-то не так, и плачет. Но скоро мы опять научим его смеяться.

Эвелина недоуменно посмотрела на старушку. Что-то не так? Ничего себе! Ребенок лишился матери, а Лючия ведет себя так, будто он потерял любимую игрушку!

Стой, Эвелина, сказала она себе. Тебе нельзя ругаться с Лючией, так как она заботится о Ренцо и имеет, таким образом, влияние на Алессандро. Эта бабулька должна понимать, что Эвелине не безразличен ее племянник и что именно поэтому она приехала сюда.

– Спасибо, Лючия. Я с радостью помогла бы вам заботиться о малыше. И передайте Алессандро, что я скоро спущусь.

Эвелина разделась и приняла душ. Прохладные струи воды смыли с нее пот и грязь, но не смогли освободить от непрошеных мыслей. Тем не менее она с удовольствием почувствовала себя посвежевшей и обновленной. Было приятно снять с себя измятые в путешествии вещи и надеть свежее легкое платье. Она бы предпочла брюки, но ей показалось, что вечерняя трапеза в доме Алессандро наверняка требует соблюдения определенного этикета.

Она оказалась права.

Когда она вошла в столовую, то увидела, что Алессандро уже сидит за длинным полированным столом, накрытым на двоих. Он тоже переоделся, и один только взгляд на него заставил ее сердце забиться сильнее.

На нем теперь была тонкая белоснежная рубашка, великолепно обрисовывающая его торс. Верхние пуговицы были небрежно расстегнуты, открывая взору узкую полоску смуглой кожи. Черные брюки плотно облегали его узкие бедра.

Как только Эвелина шагнула в зал, Алессандро сразу же поднялся со своего места. Он выглядел так, как будто сошел с портретов своих предков, которые заносчиво смотрели на Эвелину со всех стен.

– Добрый вечер. – Он поклонился. – Я надеюсь, твоя комната не разочаровала тебя?

– Нет, все в порядке, спасибо.

Эвелина остановилась в дверях, на секунду потеряв способность нормально ходить. Ей казалось, что сейчас она споткнется о толстый ковер на полу и все эти высокомерные кавалеры с портретов будут раскатисто хохотать над ней. Она была один на один с этим сногсшибательным мужчиной, которого так боялась и так желала.

Алессандро нахмурился, увидев, как она внезапно побледнела. Ее лицо стало цвета белых лилий, которые украшали стол. Ему даже показалось на секунду, что девушка вот-вот упадет в обморок.

– Что-то не так?

Что-то? Все не так! Темные тайные мысли опутали ее сердце жаркими оковами, погрузив ее в мир запретных фантазий. Эвелина попыталась сосредоточиться на воспоминаниях о Ванессе, но это не очень помогло. Здесь был мир Алессандро, в котором он царил единолично.

– Нет, спасибо. Все в порядке. Алессандро пододвинул ей стул и вернулся на свое место.

– Ты выглядишь усталой.

Эвелина села и постаралась отвести глаза от Алессандро, обратив внимание на официальность сервировки. Стол был накрыт старинным серебром и украшен свежими цветами. В комнате было не очень светло, так как она освещалась только свечами в кованых подсвечниках. За таким столом пригодился бы конвейер, чтобы передавать соль с одного его конца на другой, невесело подумалось ей.

Перед Эвелиной уже стояла чашка с холодным супом. Никогда раньше обычный бутерброд не казался ей таким привлекательным.

– Не стоило так беспокоиться из-за меня, – выдохнула Эвелина.

– Беспокоиться? – Он надменно поднял бровь. – Да мы всегда так обедаем.

Да, конечно, трудно было представить, что Алессандро Кастальветрано ест бутерброды перед телевизором во время рекламной паузы.