Меч и перо - Мамед Ордубади

Прочитав письмо, Ильяс погрузился в размышление. Затем он улыбнулся и спрятал послание Гатибы в карман. Пора было уходить, так как солнце уже клонилось к закату. Гуляющих стало совсем мало.

Из-за деревьев вышла Рена и медленно направилась к поваленной иве, на которой сидел Ильяс. Не дойдя, остановилась. Она боролась с робостью. Но вот она подняла голову, глянула по сторонам.

Ильяс хотел подняться и уйти, но в этот момент увидел ее. Лицо девушки было печально. Глаза не светились, как всегда, тихой приятной радостью, которая давала Ильясу столько вдохновенных минут. Рена то краснела, то бледнела, - так небо после дождя окрашивается всеми цветами радуги. Девушка походила на весеннюю тучку, которая вот-вот разразится слезами дождя.

Почувствовав это, Ильяс быстро подошел, погладил ее черные волосы, падавшие через плечо на грудь, и сказал:

Что означает взор печальный, нарушен чем покой, Рена?

О, как значительно молчанье, которым ты покорена.

Рена стыдливо подняла глаза на Ильяса, но так и не набралась смелости открыть причину своей грусти. Ей с трудом удалось лишь выдавить из себя:

- Я уже давно сижу под деревом и все слышала, даже твои новые стихи...

Ильяс тотчас понял, что хотела сказать ему Рена и почему она печальна.

- Не грусти, душа моя, - сказал он. - Средце, в котором вселилась любовь к тебе, уже не способно полюбить никого другого. Будь в этом уверена.

Тут-то весенняя тучка и разразилась дождем. Рена заплакала, припав головой к груди Ильяса.

- Она очень богата, - прошептала девушка сквозь слезы.

Ильяс взял руками ее голову, откинул в стороны волосы, посмотрел ей в глаза и сказал:

- Ты не должна плакать, Рена. Для этого нет причин. Та девушка вовсе не богата. Рядом с богатством, которым тебя одарила природа, она всего лишь бедная нищенка. А мне твоя любовь поможет создать редчайшие жемчужины, которых не сыскать даже в сокровищницах падишахов.

- Я не хочу, чтобы ты стал богатым, - ответила Рена тихо, с дрожью в голосе.

Ильяс улыбнулся.

- Но почему же, душа моя?

- Став богатым, ты бросишь бедную девушку, скажешь, что я не ровня тебе. Будешь искать богатую невесту...

- Ошибаешься, Рена. Бесценные жемчужины, которые я добуду со дна бескрайнего моря чувств, порожденных любовью к тебе, - это стихи. Вдохновение, которое дает мне твоя любовь, поможет мне создать прекрасные произведения. Поверь, Рена, история веков будет литься с твоих черных волос на листы моих поэм. Сердце мое, получившее крылья здесь, среди милой природы Гянджи, лишь с помощью твоей любви завоюет царство поэзии. Ты должна верить мне, Рена. Стоящий перед тобой молодой поэт вместе с тобой начнет свою любовную песню и сделает все, чтобы и допеть ее вместе с тобой.

- Скажи, что было написано в письме дочери эмира? - не удержавшись, спросила Рена.

- Это всего-навсего простая бумажка. А вдохновение, которое дарит мне твоя любовь, справедливо сравнить с тысячами томов прекрасных редких книг.

Рена немного успокоилась. Голова ее все еще лежала на груди Ильяса.

- Мне так понравилось стихотворение, которое ты сегодня прочел!

Ильяс продолжал нежно гладить волосы Рены.

- Я знал, что оно придется тебе по душе. Кроме того, стихотворение тебе знакомо.

Рена вскинула на Ильяса удивленные глаза.

- Как - знакомо? Разве ты уже читал его мне?

-Нет, не читал. Стихотворение посвящено весне, так ведь? Потому-то оно и должно быть знакомо тебе. Ты же первый цветок весны моей жизни.

Рена, высвободив свои руки из рук Ильяса, отбежала на несколько шагов. Ильяс, желая остановить ее, воскликнул:

Красавица, внемли, я сердце отворю,

Твоей любовью мир я заново творю.

Молодые люди попрощались, и Рена пошла домой.

Ильясу тоже пора было покинуть тенистую ивовую рощу на берегу реки. Он заторопился, тем более что вдали послышались звонкие девичьи голоса. Они приближались, и вскоре в роще появились слуги эмира Инанча.

Раздалось пение рабынь и служанок:

Цветоносная Гянджа,

Плодоносная Гянджа,

Ты украсилась цветами,

Светоносная Гянджа.

Ильяс ускорил шаги, так как пение девушек свидетельствовало о том, что в рощу на прогулку вышла жена эмира Инанча или его дочь. Ильяс не знал, что в этот день гянджинцам запретили появляться в ивовой роще перед закатом. В дни "запрета" было опасно гулять по роще. Телохранители и слуги эмира, окружив берег, обшаривали каждый куст, так как были смельчаки, которые заранее прятались в роще и на берегу Гянджачая с тем, чтобы взглянуть на юную дочь эмира, его жену и прекрасных рабынь. Тех, кого находили, жестоко избивали и уводили в тюрьму, а иногда просто штрафовали и отпускали на все четыре стороны.

Ильяс спешил отойти подальше от места прогулки высоких особ. Но слуги эмира уже окружили и прочесывали рощу. Положение было безвыходное. Ильяс понимал, что, если его схватят, это грозит большой неприятностью. Эмир Инанч может подумать, что он спрятался в роще специально, чтобы увидеть его дочь, и, конечно, накажет за дерзость. Но, с другой стороны, Ильяса тянуло поговорить с Гатибой.

Впрочем, выбирать было уже поздно. Сейчас куда бы он ни пошел, его всюду встретят телохранители Гатибы.

Понимая, что выбраться из рощи невозможно, Ильяс вернулся к своему месту, сел на ствол ивы и принялся ждать, что будет дальше.

Через несколько минут в ивовую рощу вошла толпа рабынь. Они играли на удах и ченгах* и пели. За ними шли несколько рабов, неся на плечах тахтреван**, украшенный зелеными ветками и цветами. В тахтреване восседала дочь эмира Гатиба. На голове ее красовался золотой венец, выложенный драгоценными камнями. Пестрое шелковое платье делало Гатибу схожей с павлином.

______________

* Ч е н г - музыкальный инструмент, род арфы.

** Тахтреван - носилки с крытым верхом, род паланкина; специальные тахтреваны имели колеса, и в, них впрягали лошадей.

Тахтреван опустили на траву. Прекрасные рабыни взяли Гатибу под руки и помогли сойти на землю. Телохранители отошли в сторону, и Гатиба осталась в окружении рабынь и служанок. Девушки играли на музыкальных инструментах, пели, шутили, смеялись.

Ильяс, охваченный беспокойством и предчувствием недоброго, сидел на стволе ивы, точно пленник. Девичий хохот перемешался с пением встревоженных птиц, что делало рощу непривычной и чужой.

Расшалившиеся рабыни щекотали двух юношей-хадже*, которые сопровождали Гатибу, заставляли их громко смеяться.

______________

* Хадже - скопец, евнух; оскопленный в. детстве раб, предназначенный для службы во дворце; иранская и арабская аристократия, правители, их знать имели в своих гаремах евнухов; в семьях с большим гаремом евнухи должны были следить за наложницами, выявлять, не находятся ли они в близких отношениях с посторонними мужчинами. Евнухи также использовались как шпионы.

Одна из красивых девушек, хохоча, приставала к евнуху:

- Мне до смерти хочется выйти за тебя замуж! Ах, я с ума схожу от любви к тебе.

Юные рабыни лезли вон из колеи, желая развеселить и позабавить дочь эмира. Евнухи выполняли роль шутов. Девушки не отставали от бедных калек до тех пор, пока те в слезах не пожаловались Гатибе. Дочь эмира велела рабыням оставить несчастных в покое. Тогда девушки принялись насмехаться над чернокожими рабынями.

Вдруг издали послышался тревожный крик телохранителя Гатибы - Кафура. Рабыни и служанки вмиг умолкли. Рабыня поэта Абульуллы Себа-ханум накинула на голову Гатибы покрывало из тонкого шелка. Из тахтревана принесли кресло, рассерженная Гатиба уселась в него. Слуги приготовили палки, которыми должны были наказать любопытного, укрывшегося в роше, чтобы посмотреть на дочь эмира.

В подобных случаях приговор выносила сама Гатиба. Она приказала привести дерзкого смельчака.

Через несколько минут телохранители подвели к ней Ильяса. Себа-ханум, увидев молодого человека, зашептала Гатибе на ухо:

- Это же Ильяс, Ильяс!.. Поэт!.. Тот самый, который написал газель:

О милая, ты всех затмишь красой,

Ты - лилия, рожденная росой.

Гатиба даже вздрогнула - так неожиданна была эта встреча. Она сразу узнала Низами.

"Как хорошо! - подумала дочь эмира. - Какая удачная встреча! Теперь-то я вволю наговорюсь с молодым поэтом".

Гатиба откинула с лица покрывало и пристально посмотрела в глаза Ильяса. Она верила в то, что сможет с первого же взгляда покорить сердце поэта.

Действительно, трудно было не воспылать страстью к этой удивительной красавице, в сердце которой смешалась арабская, тюркская и греческая кровь. Мало того, что она была дивно прекрасна, - на ней к тому же были надеты самые дорогие украшения Востока.

- Разве ты не знал, что сегодня в роще запрещено гулять горожанам? - спросила Гатиба Ильяса. - Может, ты не слышал, что мужчины, спрятавшиеся на берегу, чтобы полюбоваться на дочь эмира, подвергаются суровым наказаниям?