Цветок под куполом (СИ) - Дез Олла

На спорных землях я часто видела орков, но в основном это были относительно мирные орки. Они были, безусловно, высокие, лысые и клыкастые. Но цвет их кожи варьировался от светло желтого до темно коричного. Они были по-своему привлекательны. Высокие, с сильно развитой мускулатурой, были не лишены обаяния и обходительности. Я даже общалась с некоторыми из них и неплохо говорила на их языке, правда все разговоры заканчивались предложением стать третьей или четвертой женой. У орков было многоженство, и чем больше жен, тем богаче и сильнее был орк. А еще они были очень любвеобильны и встречались полуорки, рожденные от человеческих женщин. Правда судьба их была незавидна. Отцы редко признавали таких детей и принимали в семью и племя, считая их заведомо слабыми. А матери отказывались от них, не желая содержать. Так что выживали они редко. Только если их принимал приют по случаю праздника святого покровителя.

Орки, которые нас окружали сейчас, были другие. Цвет их кожи был зеленый. У кого-то темно зеленый у кого-то светлый. И они были огромны. Выше Яна или вровень с ним. И клыки из рта торчали гораздо большего размера, чем я видела у других. Еще они были почти все без одежды. Только на бедрах была юбка, короткая, не доходившая до колен. С ног до головы они были увешаны оружием и амулетами, зачарованными и нет. Все их тела блестели под лучами утреннего светила, натертые, наверное маслом. Огромные лбы с выступающими надбровными дугами, под которыми блестели суровые темные глаза. И вот все эти глаза сейчас с подозрением уставились на меня.

— Ана, сними паралич немедленно, пока это не восприняли как нападение, — не терпящим возражения тоном приказал Ив.

Я немедленно подчинилась и забормотала, обращаясь к встающему с земли орку.

— Я не нарочно, я случайно. Просто испугалась и не проснулась толком. Простите меня. Мир всему вашему племени и процветания земле. Пусть ваши предки в чертогах воздаяния никогда не знают голода и жажды. Пусть путь племени всегда выстилают сочные луга и легкие дороги, — Я лепетала и с ужасом видела, как хмурится Ив, а Ян скрипит зубами.

— Ана, ты говоришь на орочьем? Только этого нам и не хватало. Почему ты не предупредила? — зашипел на меня Ян.

— Я не думала, что это важно. Вы не спрашивали. А почему это так ужасно?

— Тьма раздери всех моих врагов, Ана! Герцогини не говорят с орками. Ты заставила упасть на землю одного из них, знаешь их язык и ты при этом жрица. Как теперь все это разгребать? Теперь все племя захочет взять тебя в жены и хвастаться свалившимся в руки богатством.

— Как замуж? Зачем замуж? Я не хочу замуж.

— Ана? Ты что не знаешь, как замуж берут? По орочьи она значит знает, как разговаривать, а как замуж берут не в курсе.

— Ана, Ян! Угомонитесь, — прикрикнул на нас Ив. — Ана, собирайся. Мы выдвигаемся в племя моего друга и соратника великого вождя северных орков Омира, заслужившего в бою прозвище Могучего.

За все это время орки не произнесли ни слова, только молча смотрели на нас и пока не проявляли признаков враждебности к моей великой радости. Я торопливо подхватила на руки сына и затолкала нехитрый скарб в рюкзак, прекрасно осознавая, что у орков не принято, чтобы мужчина нес на руках ребенка или вещи, если рядом женщина. Воин должен носить оружие, а не одеяла с подушками. Ян привычным движением подхватил Марка, и мы пошли куда-то вглубь степи. За спинами орков мне было ничего не видно, поэтому, когда мы вышли к стоящим полукругом шатрам, это оказалось для меня полной неожиданностью.

— Женщина пойдет со мной. Я провожу во вдовий шатер, — сказал один из орков глубоким зычным басом.

— Ана, иди с ним и ничего не бойся. Все будет в порядке, — отдал приказ Ив и это меня сразу успокоило.

Если Ив сказал, что все хорошо, значит все как минимум не так ужасно, как я себе на воображала. Ну орки, ну страшные, ну зеленые. Но это не повод впадать в истерику и падать в обморок. В конце концов, запаниковать я всегда успею. Я потопала за своим провожатым, который привел меня к одному их шатров, и подтолкнул к входу. Войдя внутрь шатра, я нерешительно остановилась при входе, не совсем понимая, что мне делать дальше. В центре шатра у огромного котелка сидели орчанки всех возрастов. Тут была иссушенная ветрами степи старуха, женщина среднего возраста, три молодые девушки и даже одна девочка, прижавшаяся к ногам старухи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Мир вам, славные дочери степи. Пусть путь ваш будет легким, — сказала я и слегка склонила голову в сторону старухи, признавая ее старшинство и опыт.

— Мир тебе, светлая жрица. Не часто вас можно встретить в наших краях, — после некоторой паузы отозвалась она. — Проходи, садись к котелку, тебе рады.

— Я и мои спутники оказались в сложной ситуации, и нам понадобилась помощь. Благодарю за оказанное гостеприимство. Пусть боги благословят ваш шатер, — сказала я, проходя и присаживаясь на одну из подушек в изобилии разбросанных по шатру.

— Почему твой сын спит? Он болен? — подозрительно спросила одна из девушек.

— Да. Он болен, но это не заразно и сейчас я его вылечу, просто раньше не хватало сил, — Говоря это, я сняла рюкзак и начала раздевать Петера, снимая с него сначала кафтанчик, а потом нательную рубашку. Опустившись на колени перед сыном, положила ему на грудь руки и стала аккуратно и нежно освобождать его легкие от слизи и гноя. Закончив, я принялась за восстановление. Медленно и постепенно я восстанавливала поврежденные легкие, поднимаясь все выше и выше. Покончив с восстановлением, я обновила кровоток и омыла легкие Петера вплоть до мельчайших сосудов. Сняв с Петера лечебный сон, я с облегчением и радостью услышала его чистое дыхание. Неужели я справилась. У меня получилось. Я стала медленно опускаться на пол шатра, не до конца веря в свое счастье.

— Тебе надо поесть и отдохнуть. Давай я возьму твоего сына. Не бойся, я не причиню ему вреда. Его тоже было бы неплохо покормить. У нас есть молоко, и похлебка, — надо мной склонилась старая орчиха и забрала просыпающегося Петера.

Сын открыл глазки и к моему удивлению совсем не испугался, а с интересом стал разглядывать неизвестную обстановку.

— Сколько ему уже? Маленький он у тебя какой-то. Почему ты не отказалась от него? Вряд ли он будет хорошим воином, — спросила одна из молоденьких девушек.

— А по-твоему так просто отказаться от своего ребенка? Петер мой сын от воина, которого я знала и любила всю жизнь.

— От слабых нужно избавляется. Выживать достойны сильнейшие. Где его отец и почему он не помог тебе принять это решение?

— Его казнили, он даже не успел узнать, что я беременна. Я люблю своего сына, буду защищать его до конца своих сил и никогда не откажусь.

— Ты вдвойне глупа. Ты родила ребенка от отца, который даже не смог признать его и в итоге осталась одна с такой обузой. Сразу после родов нужно было избавиться от него, пока не проснулся материнский инстинкт.

— Нужно жить дальше и смотреть в будущее. А не тащить из прошлого все подряд, — поддержала ее вторая девушка.

— Разве без прошлого есть будущее? И разве чтобы что-то построить, нужно обязательно все сломать?

— Ну, ты совсем глупая, кто же ставит шатер, не расчистив перед этим площадку? — расхохотались они.

Я тоже улыбнулась в ответ, во всю орудуя ложкой, поедая ароматную похлебку из котелка. Я понимала, что этот разговор бессмысленная трата времени. Они другие, по-другому мыслят и чувствуют. И возможно, что в словах этих орчанок была своя правда. Просто она была другая, не моя.

Петер сидел на ручках у старой орчанки, и с аппетитом поглощал похлебку, запивая ее молоком от красных степных коров. Эти коровы были для орков всем. Они давали им молоко и мясо, из их шкур делались шатры и одежда, быки тянули повозки, когда племя переезжало. Из рогов делали посуду, а из костей амулеты.

Я смотрела на сына, радостно размахивающего ручками и понимала, что давно не была так счастлива, просто от того, что сыта до отвала, мне тепло и даже спокойно. Меня от интенсивного лечения и вкусной еды неумолимо потянуло в сон, и я сама не заметила, как заснула.