О чем не сообщил ТАСС - Игорь Перетрухин

Рональд рассказывает Джону подробности недавнего совещания в Центре, где он имел честь присутствовать и где в числе других выступал один из заместителей директора ЦРУ Уильяма Колби. На совещании еще раз подчеркивалось, что для ЦРУ США в качестве вербовочной базы наибольший интерес, кроме всего прочего, представляют лица из стран Восточной Европы в возрасте от 35 до 45 лет, когда человек вне зависимости от того, хочет он того или нет, производит психологическую переоценку достигнутого им в жизни. Молодость осталась далеко позади, а стремления и надежды так и не осуществились. Как раз в это время чувство неудовлетворенности работой и семейным положением достигает своего апогея. В этой связи наиболее интересными объектами для разведки являются лица, которые в силу тех или иных причин не могут сработаться с начальством, не находят взаимопонимания с коллегами по работе и считают себя недооцененными и лишенными перспектив на дальнейшее. Все это может побудить их заняться поиском каких-то необычных путей. Но вербовка сама по себе не является самоцелью. Как сказал на совещании один из выступавших специалистов, объект выбирают в первую очередь среди лиц, имеющих доступ к важной информации и способных при определенных условиях пойти на сотрудничество. Наиболее характерными психологическими особенностями большинства агентов и предателей являются самовлюбленность и эгоцентризм. Индивидуумы, обладающие этими качествами, однозначно считают, что им уготована особая роль в жизни. Они жаждут успеха и признания. При этом не может не заслуживать внимания и присущее многим из них желание отомстить лицам или государственной системе, которые, по их мнению, стали препятствием на пути удовлетворения их устремлений. Из всего этого, подчеркнул Рональд, следует, что в их задачу входит поиск людей тщеславных, самонадеянных, считающих себя личностями исключительными, нетерпимо относящихся к обычным жизненным трудностям и присваивающих себе право получить от жизни гораздо больше, что они заслужили. Рональд сказал, что приведенные на совещании статистические данные свидетельствуют о том, что у большинства предателей и агентов в детстве в связи со смертью одного из родителей, развода или других неурядиц были разрушены семьи. Это, конечно, не означает, что все подобного рода люди обязательно становятся предателями. Однако знание таких деталей, как было подчеркнуто, помогает правильно построить план оперативного изучения интересующего спецслужбы объекта. Нельзя забывать и о том, что большого внимания засуживают лица «с двойным дном», то есть, как говорят в Америке, с «раздвоенной либеральностью». Имеет значение и проявление двуличия в семейных отношениях.

— Я не хочу сказать, что это совещание в Центре открыло всем нам глаза. На нем просто еще раз был сделан анализ нашей работы и подведены итоги, — закончил Рональд. Он явно был доволен своим рассказом и не без основания полагал, что произвел благоприятное впечатление на своего коллегу. Внимательно слушавший его Джон действительно проникся еще большим уважением к своему шефу, хотя где-то в душе и понимал, что Рон всего лишь талантливо пересказал чужие мысли и все это является не бог весть каким открытием: просто аналитики систематизировали свои наблюдения и привели их в определенный порядок.

День заканчивался. Еще несколько минут они постояли у небольшого фонтана с плавающими в нем разноцветными рыбками, затем зашли в помещение резидентуры и уже после этого разъехались по домам. Сидя после ужина на веранде своего дома, Джон еще долго думал о том, что говорил Рональд, и о перспективах использования в изучении «новичка» своих друзей из местной полиции. Пока все складывалось довольно удачно, только не прознали бы обо всем этом местные коммунисты: ведь их агентура может быть и в этой среде. Тогда скандала не избежать. Но о плохом, в том числе и о том, что «новичок» может быть подсадной уткой советской разведки, думать не хотелось.

Кабинет советского посла. Рабочий день только начался.

Посол беседует с советником посольства Максимовым.

— Владимир Николаевич! Я с интересом ознакомился с вашей аналитической справкой по материалам местной печати. Вы совершенно справедливо выделили два направления изданий, группирующихся по партийному признаку вокруг газет либералов «Тьемпо» и консерваторов «Эспектадор» как главных выразителей интересов, с одной стороны, национальной буржуазии, некоторых слоев интеллигенции, рабочих и крестьян, а с другой — крупных землевладельцев, католического духовенства и части буржуазии. Практически политическая борьба этих партий продолжается, несмотря на заключенное между ними еще в 1957 году соглашение о паритетном правлении в рамках так называемого Народного фронта. Анализ интересный, и мы его отправим в Москву с очередной почтой. Думаю, что к нему отнесутся со вниманием, так как до 1968 года о политической жизни в Колумбии было известно лишь понаслышке. Между прочим, Владимир Николаевич, вам не приходилось в газете «Тьемпо» встречать имя журналиста Фернандеса Нуньеса?

— Нет, в первый раз слышу это имя, если не считать его однофамильца — первого президента Колумбии. А что?

— Недавно я имел телефонный разговор с человеком, представившимся под этим именем как корреспондент газеты «Тьемпо», в котором он конфиденциально сообщил мне довольно интересную информацию, касающуюся нашего посольства. В этой связи я хотел бы попросить вас через нашего хорошего знакомого в редакции «Тьемпо» осторожно выяснить, действительно ли Фернандес Нуньес работает в этой газете и вообще известен ли он в журналистских кругах. Потом мы продолжим разговор на эту тему. А справку пока оставьте у меня.

— Постараюсь с ним связаться и завтра же отвечу на ваш вопрос.

На следующий день Максимов сообщил послу, что журналист по имени Фернандес Нуньес в редакции и в издательстве газеты «Тьемпо» не работает и это имя в журналистских кругах Боготы вообще неизвестно. Тогда посол рассказал ему следующее: неизвестный, представившийся корреспондентом газеты «Тьемпо» Фернандесом Нуньесом, сообщил, что, как ему стало известно из кругов, близких к руководству колумбийской секретной полиции, там ожидают, что в ближайшие дни у них попросит политического убежища один из старших дипломатов советского посольства в Боготе. Эта информация, сказал посол, несколько озадачила его, так как в посольстве было всего три старших дипломата, включая его самого, Владимира Николаевича и резидента КГБ. Он предупредил Максимова, что о случившемся он доверительно сообщил только ему одному, и подумает, стоит ли об этом ставить в известность резидента.

Больше посол в разговорах с Максимовым к этому вопросу не возвращался, а тот, в свою очередь, не напоминал об этой беседе, хотя постоянно помнил о ней. Он считал, что речь в действительности могла идти не о старших дипломатах, а о секретарях посольства, референтах и техническом персонале.

Глава 3

Рональд в служебном кабинете у Джона. Продолжается прерванный телефонным звонком разговор.

— Определенный риск в нашем, Джон, деле всегда есть: ведь нет абсолютно одинаковых людей с тождественной до мелочей реакцией на происходящее. Но всегда надо думать о том, что на фоне колоссального прогресса, которого достигло человечество в целом, за многие столетия меньше всего изменился именно человек со всеми его земными слабостями. Правда, теперь он менее звероват, и не палит из винчестеров и «смит-и-вессонов» направо и налево по поводу и без, и одеваться стал более прилично, а иногда прямо респектабельно. Однако все слабости остались при нем: он по-прежнему жаден, завистлив, не прочь обогатиться за счет других, не говоря уже о склонности к прелюбодеянию. Поэтому, досконально изучив конкретного человека, всегда можно подобрать к нему ключи. Надо только снять с него маску, призванную произвести по возможности приятное впечатление на окружающих. Я, конечно, имею в виду не плебс, а более высокую категорию людей, которая может быть объектом нашего интереса. В данном случае у нас есть достаточно фактов, на которые следует обратить внимание с учетом того, что мы имеем перед собой не обыкновенного представителя западной цивилизации, а выходца из совсем другого мира, где понятия добра и зла в значительной степени трансформированы, где принципы так называемой социалистической морали и нравственности делают людей похожими на пустые безликие бутылки из-под пива, где каждого, кто осмелится быть не таким, как все, ждет осуждение, если не суровая кара. Наш новый знакомый не исключение из общих правил. Он падок на деньги и женщин, не в восторге от своего служебного положения — второй секретарь посольства в не очень значительной стране, — и при его, скажем прямо, солидном возрасте— у него почти на исходе четвертый десяток — ему не приходится ожидать головокружительной карьеры на дипломатическом поприще, даже если он в ближайшие годы и продвинется вперед на одну-две ступени. Нельзя сбрасывать со счетов и непрочные семейные отношения. В этой связи интересно сообщение о том, что его жена недавно в одной из клиник сделала пластическую операцию и сменила форму носа. Ведь она же стала совсем другой женщиной. И далее. Отношения с руководством посольства у него, судя по кухонным разговорам в советской колонии, складываются не очень благоприятно. Он эгоистичен, ему не претит западный образ жизни как таковой, и он чувствует себя здесь в известной степени свободно. Значительную роль в нашей работе с ним я отвожу Пилар. Она должна увлечь его как женщина. По заранее разработанному плану она организует наше «случайное» знакомство, в процессе которого мы продолжаем его изучение, производим идеологическую обработку и зондаж в интересующем нас направлении, то есть определяем, что нас объединяет и что может быть использовано в качестве основы вербовки. В положительном случае делаем вербовочное предложение, основанное, как я полагаю, на общем желании миротворческих и демократических сил сократить угрозу возникновения войны между идеологическими противниками и способствовать миру на планете. Как фактор давления в необходимом случае можно использовать угрозу компрометации. Вот, пожалуй, и все! Что ты на это скажешь, Джон?