В Бюллербю всегда весело - Астрид Линдгрен

Лассе ловит зубров

Я часто завидую Бритте и Анне по двум причинам.

Во-первых, это дедушка. У них есть дедушка, а у меня нет. Правда, он говорит, что раз нас всего шестеро, он может быть дедушкой нам всем. Но Анна возражает:

— А всё-таки это не по-настоящему! По-настоящему ты дедушка только Бритте и мне!

И когда мы приходили к дедушке читать ему газету, Анна всегда сидит у него на коленях, и он называет её «своим дружочком». Не понимаю, как он отличает Анну от нас остальных, ведь он почти слепой. Но он отличает. А ведь Анна даже не косматая, как Исав из Библии. Отцу Исава ничего не стоило различать своих сыновей, потому что один из них был косматый, а другой — нет. Но дедушка, по-моему, молодец.

Во всяком случае, дедушка любит нас всех, так что я даже не обращаю внимания на то, что он называет Анну «своим дружочком».

А во-вторых, почему я им завидую, — это озеро. Кроме дедушки, у Бритты и Анны есть ещё собственное озеро. Оно находится за их коровьим загоном. Летом мы всегда в нём купаемся. Там очень хорошее песчаное дно. Однажды, когда мы поссорились, Анна сказала, чтобы я не смела купаться в их озере. Но её мама сказала, что я могу купаться сколько захочу. Это разрешено законом. Так что теперь Анна не может запретить мне купаться в их озере, даже если мы поссоримся. Но ссоримся мы редко.

Противоположный берег озера не годится для купания — он очень высокий. Правда, Лассе говорит, что он не такой уж высокий и что Скалистые горы в Америке гораздо выше. Мы иногда играем, будто тот берег — это Скалистые горы, и плаваем туда на лодке.

Лассе говорит, что, наверно, какой-нибудь великан накидал там столько скал и утёсов. Давным-давно, когда ещё не было ни людей, ни Бюллербю. Хорошо, что кто-то догадался построить Бюллербю, а то уж и не знаю, где бы мы тогда жили. Лассе говорит, что не будь Бюллербю, мы жили бы в пещере в Скалистых горах, там как раз есть одна подходящая пещера.

Когда мы приплываем на тот берег, мы всегда высаживаемся в одном и том же месте и привязываем лодку к одной и той же сосне, а потом начинаем карабкаться наверх. Это очень трудно. Если не знаешь, за что ухватиться и куда поставить ногу, ни за что не вскарабкаешься.

Сначала надо лезть по расселине, которая называется Коварная Царапина. Она такая узкая, что пока по ней лезешь, обязательно оцарапаешься. Но другого пути нет. Потом надо ползти по скале, которая нависает над озером. Эта скала называется Носоломка. Лассе говорит, что однажды Боссе свалился с неё и сломал нос. А Боссе говорит, что это неправда. То есть он, конечно, упал и чуть не сломал руку, но носа он никогда не ломал. Это всё выдумки Лассе. Однако скала всё-таки называется Носоломкой. После Носоломки идёт самое опасное место — Рука Мертвеца. Того, кто оттуда свалится, домой придётся везти по частям на тачке. Так говорит Лассе. А за Рукой Мертвеца начинается скалистая терраса, на которой находится наша пещера. Мы называем её Пещерой Грома.

Как-то в воскресенье, ещё до летних каникул, мы отправились в Скалистые горы. Мы взяли с собой корзину с едой и сказали родителям, что уходим на целый день.

Лассе привязал лодку к сосне, и мы стали карабкаться наверх. По дороге мы спорили, что приятнее: лазить по горам или по деревьям? В конце концов решили, что по горам всё-таки приятнее. По пути мы открыли новую расселину и назвали её Поджатое Брюхо. Когда по ней лезешь, надо поджимать живот. Вообще-то мы уже много раз лазили по этой расселине, но тогда мы ещё не знали, что она называется Поджатое Брюхо.

Мама, наверно, никогда в жизни не видела ни Коварной Царапины, ни Носоломки, ни Руки Мертвеца, а то бы она ни за что не позволила нам лазить по Скалистым горам. Лассе заглянул вниз и сказал:

— Кто из вас собирается упасть вниз, поднимите руку или ногу!

Но никто не пожелал поднимать ни рук, ни ног, они нам нужны, чтобы карабкаться по Скалистым горам.

В лесу возле Пещеры Грома есть уютная полянка, и мы решили первым делом позавтракать. Так всегда — дома есть не хочется, а только куда-нибудь уйдёшь, и сразу оказывается, что ты умираешь с голоду. И мы решили поесть не откладывая. У нас были с собой блинчики с вареньем. Очень много, наверно, сто штук. А кроме того, молоко, бутерброды и печенье. И ещё мясной рулет, который принёс Улле. Шесть кусков мясного рулета, каждому по куску. Но после блинчиков с вареньем никто не захотел есть холодный мясной рулет. К тому же у нас были крендельки, которые напекла мама Бритты и Анны. Боссе ужасно любит эти крендельки, и он попросил, чтобы последний кренделёк отдали ему.

Улле обиделся из-за того, что мы не захотели есть его рулет, Бритте стало его жалко, и она сказала:

— Ладно, Боссе, если ты съешь весь рулет, кренделёк — твой!

И Боссе снова принялся за еду, хотя был уже сыт. Первый кусок он слопал быстро. Второй — не так быстро. Третий — совсем медленно. Чтобы подбодрить его, Бритта дала ему понюхать кренделёк. Боссе вздохнул и взял четвёртый кусок рулета. Он сказал:

— Уже чечвёртый!

— Дурак, не чечвёртый, а четвёртый! — поправил его Лассе.

— Если бы ты так объелся, ты бы тоже забыл, как правильно, — сказал Боссе.

Анна прыгала вокруг Боссе на одной ножке и кричала:

Раз, два, три —Курок возводи!Четыре, пять —Пора стрелять!

— Сейчас у меня лопнет живот! — объявил вдруг Боссе и отказался проглотить ещё хотя бы кусочек рулета.

— Всё равно кренделёк твой! — сказала Бритта.

Но Боссе заявил, что больше никогда в жизни не станет есть ни крендельков, ни мясных рулетов.

Потом мы пошли в пещеру. Лассе сказал, что, наверно, в каменный век тут жили люди. Представляю себе, как холодно им было зимой! Ведь между камнями большие щели и в них обязательно задувает снег. Бритта предложила играть в людей каменного века. Лассе это понравилось. Он сказал, что они с Боссе и Улле пойдут ловить зубров, а мы с Анной и Бриттой останемся в пещере и будем следить, чтобы не погас огонь. Мальчишки всегда выбирают себе что поинтереснее. Бритта сказала, что мы наломаем веток, подметём пещеру и украсим её цветами.

— Делайте, что хотите, — великодушно разрешил Лассе. — Айда, ребята, нам надо ловить зубров!

Но Боссе объелся мясным рулетом, и ему было не до охоты. Он мог только лежать.

— Тогда оставайся дома, — сказал Лассе. — Если хочешь, можешь бить женщин и детей. Главное, чтобы у тебя было какое-нибудь дело!

— Пусть только попробует! — пригрозила Бритта.

Но Боссе был не в силах шевельнуться, он лежал, пока Лассе и Улле охотились, а мы подметали пещеру. Возвращаясь с охоты, Лассе и Улле громко выли. Это для того, чтобы мы заранее узнали, что охота прошла удачно. Мы много раз слышали, как воет Лассе, но такого жуткого воя никто из нас ещё не слышал. Лассе сказал, что это первобытный вой, именно так выли первобытные люди, когда охотились на зубров.

— Охотиться на зубров очень опасно! — сказал Лассе и похвастался, что он убил много зубров.

Однако мы не видели ни одного.

Начался дождь, и мы спрятались в пещеру. Небо так потемнело, что казалось, будто погода испортилась на весь день. Но неожиданно из-за туч выглянуло солнце. Мы выбежали из пещеры и остановились в изумлении — таким красивым было озеро после дождя. Посреди озера лежал остров, а рядом с ним — большой камень, возле которого мы любим купаться.

— Поехали на остров купаться! — предложил Лассе.

Два дня назад он спросил у мамы, можно ли нам уже купаться, но мама ответила, что надо ещё немного подождать.

— По-моему, мы уже немного подождали, — сказал Лассе.

Мы спустились к лодке и поплыли на остров.

Возле камня мы стали раздеваться наперегонки. Первым в воду прыгнул Боссе — мясной рулет у него в животе уже немного переварился.

Вода оказалась ледяная, и мы тут же выскочили на берег. И нос к носу столкнулись с бодливым бараном, которого зовут Ульрик. Ульрик поджидал нас, нагнув голову с большими изогнутыми рогами. Ульрика нельзя пускать в загон вместе с овцами. Он перепрыгивает через изгородь и бросается на любого, кто попадётся ему на глаза. Поэтому весной его отвозят на остров, и он живёт здесь в полном одиночестве. Перевозить его очень трудно. Наш папа, дядя Эрик и дядя Нильс, втроём, связывают барану ноги и относят его в лодку.

Мне всегда жаль Ульрика, когда его связывают и тащат в лодку на глазах у его жён и детей. Ведь это очень обидно. Наверно, он потому такой злой. Да и жить одному на острове тоже скучно.

— Мамочки, я совсем забыла про Ульрика! — воскликнула Анна.

Мы все забыли, что Ульрика уже перевезли на остров, и теперь страшно испугались.

В этот день Ульрик был ещё злее, чем обычно. Он наклонил голову и кинулся на нас. Мы бросились врассыпную. Ему удалось боднуть Улле, так что тот кубарем покатился по берегу. Правда, Улле тут же вскочил на ноги. Боссе, Бритта и Анна забрались на высокий камень. Мы с Улле влезли на дерево, а Лассе спрятался за кустом.