Лидерство Мацуситы. Уроки выдающегося предпринимателя XX века - Джон Коттер

Но вскоре все опять изменилось.

В середине ноября 1904 г. Токуе получила письмо от Масакусу, в котором говорилось, что торговцу жаровнями из Hachiman-suji нужен подмастерье. «Коносуке уже в четвертом классе и скоро окончит начальную школу. Это возможность, которую мы не можем упустить. Немедленно пошли Коносуке в Осаку»53.

Мацусита сказал, что не помнит свою первую реакцию на это письмо54. Но нетрудно представить себе, что им овладели сильные чувства.

23 ноября Токуе привела своего девятилетнего сына на станцию Кинокава в Вакаяме55. Посадив его в поезд и дав ему небольшой узелок с одеждой, она объяснила сидевшему рядом пассажиру, что сын едет в Осаку, где его должен встретить отец. Сосед согласился присмотреть за ребенком. В последние минуты, горько плача, она пыталась сказать Коносуке слова напутствия, предостеречь и ободрить56. Когда поезд тронулся, Токуе стояла на платформе, глядя, как он увозит ее единственного оставшегося в живых сына.

Путешествие заняло всего несколько часов, но это был путь в новый для юного Мацуситы мир. В то время Осака была пятнадцатым по величине городом мира, своего рода питомником для коммерсантов. Переезд из Вакаямы в этот гигантский город был равносилен переезду из небольшого городка американского Среднего Запада в Чикаго или из российской глубинки в Санкт-Петербург. К. М. не мог не чувствовать, что его жизнь должна решительно измениться, но, вероятно, не представлял себе, что ждет его впереди. Подобно миллионам людей, перебравшихся в большие города за последние несколько столетий, он должен был столкнуться с многочисленными возможностями и опасностями, источниками удовольствий и риска, с новым богатством и новыми лишениями.

Мацусита позже вспоминал, что, сидя в поезде и глядя из окна на проносящиеся мимо деревни, испытывал чувства тоски и страха. Он снова терял все, к чему привык, и это не могло не пугать ребенка, которым он тогда был. Но в то же время он чувствовал и сильное возбуждение57.

Все дети время от времени испытывают надежды и страхи, основанные на их конкретном жизненном опыте. Драматические события его детства, все его потери не могли не привести к тому, что надежды и страхи Коносуке стали более сильными, чем у других. Для него, девятилетнего мальчика, Осака была не просто средоточием тысяч рабочих мест, домов, магазинов. Огромный город сулил новую неопределенность и тяжкий труд, но одновременно обещал лучшую жизнь, был инструментом превращения мечты в реальность.

Пережив экономический крах семьи, смерть братьев и сестры, многочисленные унижения, вспыхнувшую с новой силой родительскую любовь, он стал мечтать, и его мечты приобрели невиданный размах и эмоциональную силу.

3. РОСТ ВОПРЕКИ НЕВЗГОДАМ

Он начал работать в Осаке в тот самый год, когда братья Райт осуществили полет на первом аэроплане, а Генри Форд организовал производство автомобилей. Хозяин Мацуситы изготавливал и продавал хибачи (небольшие жаровни, растапливаемые древесным углем). В маленькой мастерской работали — и жили — шесть человек: хозяин, его жена, трое других молодых подмастерьев и К.М.

С сегодняшней точки зрения, организация дела показалась бы варварской: ребенок работал по 80–90 часов в неделю и жил не с родителями, а у работодателя. Но сто лет назад в Осаке место ученика давало прекрасную возможность выучиться и продвинуться в жизни1.

Для Коносуке Мацуситы годы его созревания оказались не только суровыми, но и благоприятными для роста. Так или иначе, энергия, рождаемая в нем его надеждами и опасениями, заставляла его использовать для самосовершенствования все возможности, предоставляемые его положением. Он пошел по пути, которым неоднократно следовал в течение всей своей жизни, — превращения трудностей, нередко истощающих человеческие силы, в источник знаний и, в конечном счете, движущую силу, ведущую к успеху.

В первые недели пребывания в Осаке он выполнял обязанности Домашней прислуги: нянчил хозяйских детей, был на посылках, убирал дом и рабочее помещение. Постепенно Мацусита начал выполнять не требовавшие особой квалификации работы, главным образом, по окончательной обработке продукции2. Работа эта нередко была очень тяжелой. «Применялось несколько методов полировки в зависимости от сорта изделия. Обычно основание хибачи обрабатывалось наждачной бумагой и затем полировалось стеблями тростника. Чтобы добиться наилучшего качества, мне приходилось целый день работать грубыми стеблями, пока мои еще нежные руки не покрывались царапинами и волдырями»3.

За свою работу он получал жилье, пищу и пять сен каждые две недели. Покупательная способность десяти сен в 1903 г. была ниже, чем у десяти сегодняшних долларов США[11]. По словам Мацуситы, эта мизерная по сегодняшним меркам сумма по сравнению с нищенским существованием в Вакаяме казалась ему большими деньгами. «Никогда раньше я не получал пять сен. Дома… мама иногда давала мне один мон-сен… Пять сен в пятьдесят раз больше, чем один мон-сен. Я был очень удивлен, когда мне дали столько денег»5.

По стандартам развитых стран конца XX в., его жизнь представляется крайне тяжелой. Он не ходил в школу и почти не имел друзей, игрушек, личных вещей и свободного времени. А самое главное, рядом с ним не было матери. Как видно из его последующих письменных и устных воспоминаний, душевная боль тех дней была связана не столько с тяжелым трудом или отсутствием денег, сколько с одиночеством6. Он говорит, что очень скучал по матери и по ночам плакал, лежа в постели7.

В этой мастерской он проработал всего три месяца. Хозяин решил бросить розничную торговлю и сосредоточиться на производстве. Он перебрался в более дорогое помещение, и ему уже не были нужны четыре работника. Так Коносуке пришлось в очередной раз покинуть насиженное место8.

Отец быстро нашел ему новую работу, на этот раз в недавно открывшемся магазине велосипедов. Хозяином был Отокити Годаи, сам бывший подмастерье и младший брат основателя школы, в которой работал Масакусу Мацусита9.

В Японии того времени велосипеды были еще относительно новым потребительским товаром и являлись не массовым средством транспорта, а новинкой, покупавшейся для детей из богатых семей. Они производились в Соединенных Штатах и Великобритании, и их средняя розничная цена составляла обычно 100–150 иен[12]10.

Магазин был расположен в Сенба, одном из районов Осаки. Сначала обязанности К. М. были такими же, как в мастерской хибачи, — помощь по дому и выполнение не требующей квалификации работы на предприятии. Рабочий день был таким же длинным, а выходные — редкими. Он мыл полы, приглядывал за выставленными готовыми изделиями, вращал токарный станок11.

Условия его жизни, вполне обычные для того времени, по-прежнему оставались очень тяжелыми по сегодняшним меркам. «Наша пища состояла в основном из риса и овощей: рис с белым редисом или другими солеными овощами на завтрак; рис с какими-нибудь вареными овощами на обед; опять рис с соленьями на ужин. Рыба подавалась на обед два раза в месяц, первого и пятнадцатого числа… В нашей жизни не было никаких излишеств…»12

Трудились они семь дней в неделю. Работа прекращалась только на Новый год и во время летнего праздника Бон[13]13. Годаи был человеком строгим и не терпел безделья, но к своим юным подручным относился скорее как отец, чем как хозяин. Он учил их и заботился о них.

После постоянных перемен, составлявших неотъемлемую часть жизни Мацуситы с четырех- до десятилетнего возраста, наконец наступил период стабильности. У Годаи он прожил целых шесть лет. И хотя его жизнь там никак нельзя было назвать легкой, он многому научился в то время14. Полученные им знания носили исключительно практический характер: он узнал, что такое издержки, потребители, торговля, но не был знаком с историей, литературой, языками или искусством. Еще важнее было то, что в то время он начал понимать, где и как применять полученные знания, чтобы реализовать свои еще смутные, но уже настойчиво заявлявшие о себе надежды и мечты.

За последние тридцать лет своей жизни Мацусита написал столько, что хватило бы на небольшую библиотеку. Но во всем этом огромном количестве написанного почти нет упоминаний о детстве. Десятки его сотрудников, с которыми я беседовал во время работы над этой книгой, не могли припомнить, чтобы К. М. говорил о ранних годах своей жизни. Даже его зять отметил, что он редко вспоминал об этом времени: «Я думаю, что эти воспоминания для него были слишком мучительными»15.

Описания же тех нескольких эпизодов из периода своего ученичества, которые Мацусита все же оставил, носят оттенок горькой радости. Они рассказывают о страданиях и жертвах и в то же время о его успехах и о том, что оказало на него серьезное влияние. Они дополняют картину обучения К. М. в то время и позволяют лучше понять личность взрослого Мацуситы.