Невеста с Бесовского места - Лана Синявская

Так почему у меня на душе кошки скребут?

К двум часам обед был готов. С некоторым трепетом я взяла фарфоровую супницу и направилась столовую. Несмотря на то, что дом показался мне огромным, из прислуги, кроме меня, здесь имелась только горничная, которую я видела мельком. Поэтому подавать обед предстояло мне самой.

Глубоко вдохнув, я толкнула двустворчатые двери и вошла в комнату. За длинным полированным столом сидели пятеро. Двое из них были мне знакомы. Разливая суп по тарелкам, я попыталась рассмотреть остальных. Прежде всего, мое внимание привлекла девочка лет десяти – тощая маленькая вертушка с большим ртом и прямыми каштановыми волосами, завязанными в два хвоста, улучив момент, она показала мне язык и скорчила зверскую рожу. Сидящая напротив женщина сделала вид, что ничего не заметила.

На глазок женщине можно было дать около тридцати лет. Похоже, она вовсе не хотела, чтобы ее замечали, так как была из породы прирожденных слушателей. Ее волосы слегка вились над ушами. Бледное лицо, нос и рот чуть широковаты. Одежду на ней Алка назвала бы одеждой для путешествий. При этом выглядела одежда так, будто путешествовали в ней довольно много. Исчезла былая свежесть материала, который когда-то стоил дорого. Не обращая ни на кого внимания, женщина сосредоточенно выцеживала из борща бульон, строго следя, чтобы в ложку не попал ни единый кусочек овощей. Если это происходило, содержимое ложки выливалось обратно в тарелку, и процесс начинался заново.

Третьей за столом также была женщина, смотревшаяся на общем фоне как роллс-ройс, по ошибке заруливший в трамвайное депо. Не старше двадцати, высокая блондинка с прекрасной фигурой и капризным выражением на красивом лице, она хорошо знала себе цену. Сальников смотрел на нее с обожанием, остальные – с затаенной ненавистью. Ее, похоже, не волновало ни первое, ни второе. На меня она едва взглянула, да и то лишь тогда, когда я чуть не опрокинула на нее блюдо с тушеным кроликом. Поверьте, я сделала это не специально.

Несмотря на тотальное преображение, я почти сразу узнала сидящую по правую руку от хозяина дома девушку. Передо мной была… Карина. Теперь она выглядела иначе, просто чертовски была не похожа на ту, какой я видела ее в первый раз. Нелепые дреды сменили тщательно уложенные волнами короткие волосы, вместо дешевых лохмотьев с претензией на авангард и голого пупка на ней было скромное белое платье, наглухо закрытое, с широкими присборенными рукавами. Ни грамма косметики на лице. Карина выглядела как сама невинность.

Столь тотальное преображение повергло меня во временный шок. Может быть поэтому, я пропустила момент, когда Карина ловко уронила под стол чайную ложечку и уставилась на меня, слегка выгнув бровь. Она явно ожидала, что я полезу под стол и достану злосчастный прибор. Остальные выжидали. Краска бросилась мне в лицо. Не будь за столом Карины, я бы подняла ложку без размышлений: назвался груздем – полезай в кузов, а я с сегодняшнего дня назвалась кухаркой со всеми вытекающими последствиями. Однако этот вызывающий взгляд словно пригвоздил меня к месту. Я понимала, что девица сделала это специально и с трудом поборола желание немедленно послать и работу и Сальникова ко всем чертям. В своем форменном костюме и тяжелых туфлях я чувствовала себя неуклюжей и просто смешной.

– В чем дело? – проскрипела Розалия. – Что вы застыли, милочка? Поднимите ложку и принесите чистый прибор.

Прикусив губу до крови, я полезла под стол. Ложка лежала у самых ног Карины. Когда я потянулась, чтобы ее взять, аккуратная туфелька чуть приподнялась, и острый каблук вонзился мне в руку. Я дернулась и тут же услышала тихий шепот возле самого своего уха:

– Вякнешь – убью.

Почувствовав, что давление туфли ослабло, я выскочила из-под скатерти как ошпаренная. Карина сидела на своем месте и улыбалась с самым невинным видом. За столом никто не обратил внимания на маленький инцидент.

Прежде чем я успела выбрать между тем, чтобы вцепиться Карине в тщательно уложенную шевелюру или вылить ей на голову суп, она нежно промурлыкала, обращаясь к Игорю Владимировичу:

– Мне пришла в голову блестящая идея! – ее мурлыканье звучало с воодушевлением. – Почему бы нам не собрать корзинку всяких вкусностей и не отправиться на пикник?

– Тебе этого действительно хочется? – спросил Сальников без энтузиазма.

– О, да! Да! – Карина захлопала в ладоши, потом обвила руками его шею.

Сидящая напротив женщина поморщилась. Старуха поджала губы. Плечи девчонки, уткнувшейся носом в тарелку, подозрительно вздрагивали. По-моему, она смеялась.

– И вот еще что, дорогой, – проворковала Карина, чуть-чуть отстранившись, – Мы поедем на твоей машине.

– Почему?

– Потому что нам обязательно попадется плохая дорога, будет трясти, и я вся буду в синяках, если поеду на своей машинке. Синяки на моей коже появляются очень легко, – добавила она игриво, не смущаясь того, что за столом находится ребенок. Сальников подхватил игру:

– Ну-ка, покажи, где у тебя появляются синяки?

– После обеда. Хотя ты и так знаешь, где они появляются, – пообещала Карина – А ты что встала? – прикрикнула она на меня. – Отойди от окна. Твои чересчур пышные формы заслоняют мне вид. И вообще, отправляйся на кухню и собери нам ланч для пикника! Запомни: ничего жирного и острого!

Я подавила желание немедленно организовать здесь бои без правил, ввиду морального превосходства противника. Оставалось утешаться тем, что перевес временный.

В кухне обнаружилась горничная – цветущая упитанная девушка лет двадцати пяти, немного слишком румяная, что, впрочем, ее не портило. Она сидела за столом и прихлебывала чай из большой кружки с Микки Маусом.

– Привет! – поздоровалась она так, словно мы были знакомы уже лет сто, – меня Люся зовут.

– А я…

– Катя, я знаю. Ну, как тебе наша семейка Адамс? – спросила она со смешком.

– Я еще до конца не разобралась, – ответила я дипломатично, доставая из холодильника сыр и ветчину, чтобы сделать сэндвичи.

– Да брось. С первого взгляда все ясно, – отмахнулась девушка. – Извращенцы. У Владимировича бес в ребро, а его жена делает вид, что так и надо. И старуха туда же. От нее я не ожидала.

– Жена? Ты о ком?

– О Таньке. О ком же еще? Ты что, не заметила ту, что с постной рожей?

– Она его жена?! А Карина тогда кто?

– Эта шалава? Невеста. Не помню, какая по счету. Сколько их тут перебывало – мама не горюй! Но эта ушлая оказалась. В два счета скрутила старикана. Танька с матерью пикнуть не успели. И поделом. Они обе с приветом.

Я чуть не выронила нож, которым нарезала свежий батон.

– Погоди, ты меня совсем запутала. Если Татьяна – жена Сальникова, то почему она все это терпит?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});